Клаудия пересекла площадь Сан-Марко и свернула на узкую улочку к салону. Открыв двери, она обнаружила на коврике длинный серебристо-серый конверт с отпечатанным на машинке адресом. Решив, что это приглашение на очередную выставку, она вскрыла его.
По размашистому каллиграфическому почерку на открытке она сразу определила, что это то самое послание, которого она так ждет. Она быстро пробежала глазами содержание. Граф сообщал, что в ближайшее воскресенье он ждет ее на ленч, а также приносил свои извинения за вынужденное молчание. Неотложные дела требовали его личного присутствия в Америке, где он должен был ознакомиться с принятыми мерами безопасности для экспонирования своей коллекции.
Клаудия шумно выдохнула. Ну что ж, это веская причина для того, чтобы так надолго пропасть. Хорошо, что она в нем не обманулась! Девушка тут же села отвечать на приглашение, но не успела она написать и двух слов, как вошла синьора Ботелли. Наметанным глазом она сразу заметила открытку:
— От графа Розетти?
— Он пригласил меня посмотреть его коллекцию.
— О, это сказочный случай! — лукаво улыбнулась синьора. — К тому же граф обожает хорошенькие мордашки.
— Здесь мне рассчитывать не на что, — откликнулась Клаудия, но слова синьоры Ботелли оказались ей приятны.
— Что за мрачные мысли? Вы прелестны, дитя мое!
— Это все мое платье. Я его вчера купила.
— Наконец-то ты стала заботиться о своей внешности! Платье тебе очень идет. А что мы наденем к ужину?
— Меня пригласили всего лишь на ленч, — с расстановкой поправила ее Клаудия. — Так что придется развеять ваши романтические грезы.
— Только потому, что время чересчур раннее? Но давай серьезно, детка. Граф опытный сердцеед, и я не хочу, чтобы ты из-за него пострадала.
— Но он всего лишь пригласил меня посмотреть коллекцию!
— Граф Розетти не имеет обыкновения приглашать служащих на ленч в свой палаццо, а поскольку я чувствую за тебя ответственность…
— Но… Синьора Ботелли, вы же сами говорили, что времена изменились! Теперь девушки умеют постоять за себя.
Женщина удовлетворенно кивнула. И в самом деле, что это она переполошилась, — и взялась за работу.
Между тем синьор Бруно купил ожерелье. Его темпераментная манера выражать восхищение вдохновила Клаудию на продолжение работы. Синьора Ботелли отобрала из ее эскизов несколько колец и три броши. Уж лучше бы она этого не делала! Всю неделю Клаудия как проклятая трудилась за своим рабочим столом. В пятницу вечером она поняла, что у нее почти совсем ослепли глаза и отваливаются руки, и сказала хозяйке, что следующий день намерена провести за прилавком, только бы не прикасаться к паяльнику.
К счастью, в этот день был наплыв американских туристов, и обе были так заняты, что у Клаудии не оставалось ни минутки, чтобы предаваться мыслям о визите в палаццо Розетти. Только к концу дня, когда она доставала из сейфа серьги для пары американских супругов и ей на глаза попалось колье, которое приносила в ремонт Эрика Медина, она подумала, что завтра снова увидит графа. При этой мысли ее щеки слегка порозовели.
Прощаясь, синьора Ботелли спросила:
— Ну как, ты решила, что наденешь завтра?
— Будет зависеть от погоды.
— Только, ради Бога, не какую-нибудь вязаную кофту, которые вы, англичане, почему-то напяливаете на себя.
Клаудия не могла сдержать смешок:
— Вы имеете в виду пуловер и юбку? Нет, их я точно не надену. Но не надо столько об этом визите, а то я разволнуюсь и вообще никуда не пойду!
— Каким это образом?
— Скажу, что болит голова.
— Он сразу поймет, что это отговорка.
— Ну и что, возможно, тогда я стану ему интереснее.
— Не уверена. Он не привык бегать за женщинами. Это они бегают за ним.
— Господи, ну поймите же, наконец, что это чисто деловое свидание!
— Деловое — может быть, но чисто — нет!
— Вы неисправимы.
Обычно Клаудия любила прогуляться по вечерней Венеции. В эти часы площадь Сан-Марко была окружена флером таинственности и приключений. Но сегодня Клаудия спешила домой, чтобы вытянуться в своем кресле. Пошел уже девятый час, и до конца сезона вряд ли удастся закрывать салон раньше. А завтра… она проведет несколько часов наедине с графом Розетти. Клаудия постаралась тут же отогнать эту волнующую ее мысль.
Но назавтра она проснулась с той же мыслью. Следующая была о том, что она не удосужилась расспросить синьору Ботелли о семействе Розетти. Единственное, что ей было известно, это то, что он живет со своей сестрой, два года назад овдовевшей, и племянницей. Несмотря на многочисленную родню, он был единственным наследником, и, естественно, все с нетерпением ожидали, когда же он женится и продолжит род.
Одно это вызывало удивление — то, что граф до сих пор не женат. Большинство итальянцев женились, не достигнув его возраста, — она дала бы ему около тридцати пяти. Как же надо было оберегать свою свободу!
Клаудия поднялась, приняла душ, тщательно причесалась. Пора выходить.
Палаццо Розетти располагался на Канале Гранде. Сколько раз она проплывала на гондоле мимо этого величественного здания, не зная, кому оно принадлежит! В отличие от многих других дворцов этот был в безупречном состоянии.
Немного подождав на остановке, Клаудия оказалась в «речном трамвайчике» среди многочисленных шумных итальянских семей. Ее отливающие белым золотом волосы и белоснежная кожа привлекали внимание, особенно мужчин, которые, как по команде, поднялись, чтобы уступить ей место. С большим удовольствием она прошла бы на верхнюю палубу, где дул легкий ветерок, но прирожденная вежливость помешала ей отклонить приглашение сесть.
Уже издали она увидела палаццо Розетти. Окрашенные в разные цвета деревянные сваи, к которым были пришвартованы гондолы гостей, неподвижно застыли, как часовые. Паром причалил ярдах в двадцати от него, и Клаудия медленно пошла по набережной. Главный вход оказался за углом. Палаццо занимал целый квартал. Только один его фасад выходил к воде, с востока и запада он был окружен садами. Жаль, что она раньше не знала этого! Могла бы прогуляться по дорожке между пышными цветами и зелеными газонами. Две пологие ступени вели к деревянной двери со звонком. Через мгновение дверь распахнулась.
Лакей в темно-синей, расшитой серебром ливрее провел ее в зал, который на первый взгляд показался ей уменьшенной копией Вестминстерского аббатства. Когда глаза привыкли к темноте, Клаудия рассмотрела высокие своды, стены, увешанные гобеленами, ряд венецианских окон, выходивших на Канале Гранде, и дверь, тоже ведущую на канал. Сейчас она была заперта на засов, но, очевидно, открывалась для принятия особо важных гостей. Клаудия представила себе вереницу разноцветных гондол и шествие сошедших с них дам и кавалеров в парадных одеяниях…
С трудом оторвавшись от своих видений, Клаудия проследовала за лакеем на верхний этаж. Над нижним залом располагался другой, таких же размеров и не менее богато украшенный, но из него во все стороны вели массивные дубовые двери. Лакей открыл одну из них, и… Клаудия оказалась среди многочисленной публики.
В первый момент она пережила жесточайшее разочарование, что была не единственной приглашенной. Потом сказала себе, что это вообще большая честь — получить такое приглашение. Смешно, но она надеялась доказать графу, что вовсе не является нежным растением, а обладает собственными представлениями и интеллектом.
Граф Розетти пошел ей навстречу. Он был еще импозантнее, чем она помнила. Другие гости были тоже в вечерних туалетах, но, возможно, итальянцы одеваются так на любые приемы.
— Я чрезвычайно рад вас видеть! — Граф пожал ее руку и подвел к другим, чтобы представить.
Клаудия не могла запомнить столько имен. Но в ее памяти остались титулы всей Европы: бароны и баронессы, виконты и виконтессы, лорды и леди. И только подведя ее к своей сестре, граф закончил представление.
— Оставляю мисс Рейберн тебе, Анна. Простите, что должен покинуть вас, но меня ждут.
Клаудия склонилась в полупоклоне, обрадованная и раздосадованная одновременно.
— Собственно, это должен был быть скромный семейный обед, — взяла слово мисс Чартерс.
— Вы хотите сказать, что все эти люди оказались здесь случайно? — Клаудия взяла бокал шампанского с поднесенного лакеем серебряного подноса.
— Ну, не совсем. Кроме членов семьи и вас ожидались еще двое гостей, но, как это водится у Филиппо, неожиданно появились еще несколько друзей, а с ними их приятели. Дом Филиппо славится гостеприимством.
Около двух часов все были приглашены к столу. Миссис Чартерс нимало не преувеличила. В первый раз в жизни Клаудия попробовала икру. Были поданы прозрачный бульон, жареные цыплята под розмариновым соусом, богатый выбор свежих овощей и зелени и, конечно, знаменитая итальянская спаржа. К концу ленча в салоне ждали кофе и ликеры.
Когда последние чашки опустели, появились крепкие молодые люди в темно-синих костюмах. «Охрана», — подумала Клаудия. Затем вкатили четыре длинных стола, на которых были разложены кожаные шкатулочки ручной работы. Гости поднялись и поспешили к коллекции, но, возможно, под взглядами охранников все как один остановились в полуметре от столов. Граф подошел и собственноручно открыл каждую шкатулку.
У Клаудии захватило дух. Перед ее глазами лежали совершеннейшие произведения флорентийских мастеров. Тонкая ювелирная работа в сказочном разнообразии форм подчеркивала изысканную красоту камней. Бриллианты, изумруды, рубины и сапфиры сверкали всеми цветами радуги. Она не могла наглядеться. Как бы ей хотелось подержать каждую вещь в руках! С тоской посмотрела она вслед удаляющейся коллекции.
Это был сигнал к окончанию приема. Гости начали прощаться. Клаудия решила, что и ей пора откланяться. Она подошла к графу, чтобы выразить свою благодарность и восхищение, но он покачал головой:
— Я бы хотел, чтобы вы поближе познакомились с моей сестрой.
— Но все уже уходят!
— Тем более вы должны остаться. Вы ведь хотите осмотреть коллекцию?