это .
Он поведал нам, что отправляется искать в хранилищах Библиотеки книгу мастера Малачи.
– Сир, если мы отыщем камень Света в ваше отсутствие… – начал Мэрэм.
– Я буду очень этому рад. Почему бы нам не встретиться у статуи короля Элали в большой зале в середине дня, если прежде не пересечемся в других залах? Библиотека обширна, в ней легко можно потерять друг друга.
Лильяна тоже признала, что хочет самостоятельно поискать среди миллионов книг Библиотеки. Она последовала за мастером Йувейном, и каждый пошел своим путем, оставив Мэрэма, Кейна, Атару и меня одних.
Как я вскоре обнаружил, лечебница оказалась довольно маленькой комнатой в боковом флигеле, связанном с южным крылом Библиотеки. Здесь действительно легко можно было потеряться: не потому что Библиотека напоминала лабиринт, но просто из-за ее огромных размеров. Воистину, все здание было ориентировано по сторонам света с совершенной геометричностью. Все в конструкции, начиная от расстояний между колоннами, поддерживающими крышу, до огромных каменных стен, имело квадратную и кубическую форму. Казалось, части Библиотеки соразмерно и точно связаны друг с другом. Меня заинтересовало, что общего эти измерения имели с книгами. Кейн предположил, что золотое сечение, как он назвал его, символизирует самого человека: не важно, какую часть убрать, священная искра всегда в нем остается. Книги подобны человеку. Любой библиотекарь подтвердит, что каждая часть книги, от корешка до последней буквы на последней странице, – священна.
Южное крыло делилось на множество секций, каждую заполняли длинные острова стеллажей, поднимавшихся к каменному потолку. И каждый стеллаж высился, словно могучая башня из камня, кожи, бумаги и материи. Лестницы вели к галереям, обходящим различные уровни. Я насчитал их тридцать, и, должно быть, долго пришлось бы взбираться на вершину за желаемой книгой. Переходы от высот одного острова к другому занимали бы еще больше времени, если бы не изящные каменные мостики, соединяющие различные уровни. Галереи вдоль стеллажей, уставленных книгами, образовывали огромную и запутанную сеть, связывавшую, наверное, все собранное знание, хранящееся здесь в записанном виде.
Я шел с друзьями по бесконечно длинным проходам, вдыхая запахи плесени, пыли и старых тайн. Многие книги содержали в себе записи на ардике или на древнем ардике, а некоторые рассказывали свои истории на давно мертвых языках. Совершенно случайно мы прошли мимо полок с огромными собраниями генеалогий; с полсотни были посвящены родам валари. Сжигаемый любопытством более ярким, чем свет меча, я не смог удержаться и открыл один из томов, прослеживающий предков Телемеша от отца к сыну, поколение за поколением. Книга подтверждала, что род королей Меша воистину восходит к самому Элахаду. Это открытие наполнило меня гордостью и лишь усилило желание отыскать золотую чашу, принесенную на землю величайшим из моих предков.
Мерцающее лезвие Элькэлэдара указывало на соседний зал, достаточно просторный для того, чтобы вместить в себя дворец короля Киритана. Здесь находились книги Библиотеки, посвященные камню Света, – наверное, целый миллион. Казалось невозможным просмотреть их все в поисках упоминаний о том, где Сартан Одинан мог спрятать золотую чашу. Но проходивший мимо молодой библиотекарь, пристегивавший меч и спешивший мимо стеллажей к лорду Грэйаму, заверил нас в обратном – все они прочитаны. Он сказал, что множество поколений библиотекарей сменилось с тех пор, как камень Света был потерян в начале эры Дракона. То, что его поколение может стать последним в этом служении воинов-ученых, не приходило ему в голову. Он извинился и поспешил навстречу своим обязанностям на стенах города.
Поиски привели нас через обширный, наполненный тишиной и отзвуками памяти зал в восточное крыло. Там мы отыскали комнату, не содержавшую ничего, кроме картин, мозаик и фресок с изображениями камня Света и сцен из далекого прошлого. А меч по-прежнему указывал на восток. Мы прошли в меньшую квадратную палату, заполненную вазами времени династии Мэршанидов; они тоже демонстрировали камень Света в руках различных королей и героев.
В конце концов мы попали в альков в маленькой комнате, увешанной щитами, и обнаружили, что достигли самой восточной части крыла. Дальше пути не было. Меня не оставляла уверенность в том, что камень Света, где бы его ни спрятали, все еще лежит к востоку от нас. Элькэлэдар сиял словно луна, указывая на восточное окно алькова, и гас, когда я направлял его в сторону основного корпуса Библиотеки и к разным артефактам комнаты.
– Попробуем восточное крыло, – сказал Кейн. Мэрэм и Атара, стоявшие рядом с ним под церемониальным алонийским щитом, кивнули. – Надеюсь, твой меч показывает верное направление.
Пока поиски заняли все утро и часть дня. За следующий час мы пересекли центральную секцию, которую также называли большой залой. По сравнению с ней все южное крыло казалось карликовым. От одного вида бессчетных башнеобразных стеллажей с книгами и перекидных мостиков у меня закружилась голова. Я с облегчением вздохнул, когда наконец мы попали в восточное крыло. Один из проходов привел нас в залу, переходившую в боковую пристройку, где библиотекари собрали воедино впечатляющую коллекцию меньших джелстеи, поместив их в запертые витрины из тиса и стекла. Атара вздохнула, как маленькая девочка, увидев такое множество яснокамней, камней желаний, глаз ангелов, стражей, любовных камней и драконьих костей. Мы могли бы бродить здесь очень долго, если бы Элькэлэдар не указывал на длинный коридор, ведущий в пристройку с другой стороны.
В тот миг, когда мы ступили в помещение, хранящее множество редких книг древней поэзии, лезвие меча ощутимо нагрелось. А когда мы прошли через прилегающую комнату, наполненную вазами, чашами, драгоценными блюдами и тому подобным, силюстрия вспыхнула так, что даже Атара и Мэрэм заметили это.
– Он в самом деле здесь, Вэль? Может такое быть?
Я повел мечом с севера на юг. Меч ярче всего горел, когда я указывал на восток, на покрытый трещинами мраморный стеллаж, где на нижней полке стояла золотая чаша. Еще две хрустальные чаши сияли на двух верхних полках, а в центре стеллажа на мраморной подставке располагалась маленькая чаша, выточенная, казалось, из единой огромной жемчужины.
– О Боже! – вскричал Мэрэм. – Боже!
Не в силах себя сдержать – и желая первым наложить руки на камень Света и тем самым, согласно правилам нашего отряда, определить его судьбу, – он кинулся вперед так быстро, как только позволяли толстые ноги. Я испугался, что из-за волнения и жадности мой друг врежется в стеллаж, но он все-таки остановился, протянул руки и взял золотую чашу. Затем, даже не подумав осмотреть находку, с диким огнем в глазах поднял ее над головой.
– Осторожнее! – рявкнул Кейн. – Можешь уронить ее и помять!
– Помять золотой джелстеи?
Атара, глаза которой были острее, чем язык, хорошенько осмотрела золотую чашу в его руках.
– Хмф-ф! Если это истинное золото, тогда кольцо в носу у быка куда ценнее, чем обручальное кольцо моей матери.
Мэрэм, озадаченный ее словами, опустил чашу и недовольно сдвинул брови, заметив то, что теперь было видно всем: чашу во многих местах покрывали пятна и царапины, и она вовсе не была золотой. Как верно заметила Атара, чашу сделали из меди.
– Но зачем выставлять такую обычную вещь? – спросил Мэрэм, смущенный своим легковерием.
– Разве обычную?
Кейн подошел и взял чашу в руки, потом поднял истертую деревянную палочку, лежавшую на полке рядом с тем местом где раньше стояла чаша. Поставив чашу на мозолистую ладонь, он прикоснулся палочкой к ее краю и медленно стал водить по кругу. Медная чаша отозвалась прекрасным чистым звуком, похожим на звук колокольчика.
– Так называемая поющая чаша, – объявил Кейн, ставя ее обратно на стеллаж. Потом кивнул на хрустальные чаши, стоявшие выше. – Эти тоже.
– А та, что выглядит как жемчужная?
Не ожидая ответа, Мэрэм снял с постамента жемчужную чашу и попытался извлечь из нее музыку той же палочкой, что и Кейн. Не добившись ничего, кроме скрипа, он поставил ее на место и раздосадовано пробурчал:
– Похоже, что эта годится лишь для услаждения глаз.
Тем не менее меч, поднесенный к ней, начал светиться очень сильно. Мне показалось, что я слышу, как жемчужная чаша тихонько поет; гармоничная музыка напоминала золотой голос Альфандерри.
– Что-то в ней есть. – Я подошел ближе, и Элькэлэдар загудел в моих руках.
Атара взяла переливающуюся чашу.
– Она тяжелая – гораздо тяжелее, чем могла бы быть жемчужина такого размера.
– Ты когда-нибудь видела такую большую жемчужину? – спросил Мэрэм. – Боже, тогда устрица, которая ее произвела, наверное, размером с медведя!
Атара поставила прекрасную чашу на место, вглядываясь в нее с сосредоточенностью, исходившей из источника более глубокого, чем сверкающие синие глаза. Кейн тоже недоверчиво присматривался к находке.
– А не может ли… – начал Мэрэм. Затем помотал головой, словно приходя в себя. – Нет, конечно, нет! Камень Света золотой, а это жемчуг. Золотой джелстеи не должен напоминать жемчужину.
– Может быть, Джелстеи выглядит так, как хочет смотрящий? – предположила Атара.
Тишина заполнила комнату, глубокая, как море.
– Наверняка он, – промолвил я, глядя на яркое серебро Элькэлэдара и вслушиваясь в пение жемчужной чаши. – Но как такое возможно?
Наши сердца дружно забились. Атара глядела на чашу, словно зачарованная ее сиянием.
– Вэль, я вижу его! Он внутри! – прошептала она.
Атара поведала, что жемчужная чаша – лишь оболочка, которой древние покрыли содержимое, как эмалью.
– Но внутри металл. Золото или что-то очень похожее на золото – я уверена.
Глаза Кейна впивали свет чаши, словно черные озера.
– Тогда мы должны вынуть его. Ударь мечом, Вэль.
– А как же насчет второго правила Лорда-Библиотекаря?
Мэрэм утер пот с пылающего лица.