рзил хладнокровный старик.- Это возрастное. Сколько вам? -В прошлом году пятьдесят исполнилось. Вам тогда нездоровилось. -А теперь каждый день так. Об этом только и думаю. Пирогов удовлетворенно кивнул: -Каждый о своем... Что вот там? Хоть волком вой. Каждую минуту что-то случиться может... Опять он нагонял страху и зачем-то сгущал краски. Старик не мог не заметить этого. -Да вы, сколько я вас помню, все одно говорите, а Петровка как стояла, так и стоит и ничего с ней не делается...В пылу полемики он не заметил, что вступил в спор с собственным скорбным взглядом на вещи, но в погоне за истиной Иван Герасимыч ни перед чем не останавливался и, если надо, противоречил себе же.- Случиться может, конечно - только не с ней, а с нами... Я вот в последнее время о смерти думаю. Тоже, скажу вам - радости мало. -А что о ней думать?- и тут не согласился с ним Пирогов: он рассеялся, встал, чтоб не продолжать бесполезный спор, в котором две стороны, как параллельные прямые, не могли сойтись вместе.- Это все - увертки ваши. Пыль в глаза пускаете. -Ничего себе - увертки!- Старик за все совместно прожитые годы так и не смог привыкнуть к прямодушию начальника.- На вас креста нет! -Это уж точно!- живо откликнулся тот, скорее довольный, чем задетый его колкостью.- Дьявол и есть! А вы не замечали до сих пор? Сейчас только разглядели?...- и ушел, празднуя новую победу над своим вечным идейным противником... Молодые люди вышли на тракт, соединявший Петровское с другими районными центрами и подведомственными ей селениями. Они долго голосовали, останавливая движущийся мимо транспорт, но он либо направлялся в другую сторону, либо мог подбросить до половины пути, что было хуже, чем ловить попутку в Петровском. Ирина Сергеевна относилась к этим неудачам как к чему-то неизбежному и привычному, Алексей Григорьевич же - как к собственному поражению. -Что ты не добьешься, чтоб тебе постоянную машину дали?- не заметив в пылу досады, как перешел на "ты", спросил он, провожая взглядом разбитую инвалидную коляску, которая не соизволила даже притормозить в ответ на его отчаянное размахивание. -Дают, когда есть. Одна машина на больницу. -Все у них есть. Надо только трясти их - как груши с дерева... Ирина Сергеевна остановила комбайн, возвращавшийся из районных мастерских: комбайнер съехал на обочину, приметив Ирину Сергеевну, которая недавно лечила его сына. Он мог бы отвезти их до Тарасовки, но для этого ему пришлось бы сделать изрядный крюк, и Алексей Григорьевич в таком случае должен был тесниться с Ириной Сергеевной на переднем сиденье, что было неудобно, или того хуже - висеть на подножке или болтаться в бункере. Алексей Григорьевич был ко всему готов, но Ирина Сергеевна, помешкав, раздумала, и комбайн загромыхал дальше. Алексей Григорьевич решил, что нельзя более занимать выжидательную позицию и что пора приступить к активным действиям. -Что за "Волга" стоит на площади?- Он давно приметил эту машину: наблюдательность его была весьма вороватого свойства. -Секретаря райкома нашего.- Ирина Сергеевна думала, что пресечет этим нездоровые поползновения, но только раззадорила: его тянуло к сильным мира сего, и он воспользовался подвернувшейся возможностью. -Вот и попросим его. Ему со всего района сегодня машин понагнали, а его собственная тачка без дела стоит - мы ее и позаимствуем. Подумаешь: секретарь райкома. Пусть знает, что его врачам не на чем по району ездить. Я уже "Волгу" водил. Пошли! -Вам не терпится за баранку сесть? -Точно!- признался он.- Люблю быструю езду, а по степи гонять - чувствую, одно удовольствие! -Никто вам "Волгу" не даст. -Это мы еще посмотрим. И не такие номера откалывали. Чем начальство выше, тем с ним забавнее... У него в запасе была не одна присказка такого рода, и он щедро делился ими при случае. Ирина Сергеевна помедлила: она была уже раз у Зайцева и не желала повторять этот опыт - но пошла-таки за Алексеем Григорьевичем: иногда и ей хотелось быть ведомой. Райком был одним из самых закрытых и охраняемых советских учреждений, и в обычное время Алексею Григорьевичу вряд ли удалось бы добиться приема у Зайцева, но так уж вышло, что тот день был для первого секретаря прощальным и как бы днем открытых дверей: каждый мог попросить у него аудиенции и решить вне очереди свои проблемы. Ирина Сергеевна в последний момент осталась-таки в приемной и стала слушать разговор оттуда, из-за неплотно прикрытой двери. В кабинете кроме Зайцева сидели и, наверно, выпивали перед их приходом: Воробьев, которого можно было назвать уже не вторым секретарем, а полуторным, и предрайисполкома Синицин, человек внешне и внутренне ничем не примечательный и потому пользовавшийся в районе большой популярностью: те двое были личностями и, стало быть, - препротивными. Алексей Григорьевич постучался, вошел и начал говорить одновременно: -Здравствуйте! Я вижу, все в сборе?-Это обращение он считал одним из самых удачных: еще со студенческой поры, когда входил с ним в экзаменационную комнату.- У нас, Тимур Петрович,(он узнал в приемной имя и отчество первого секретаря),- срочное дело! В Тарасовке новая инфекция - не совсем ясная, не исключена эпидемия, тяжелый случай, может грозить летальным исходом, а все машины отдали вам на проводы! -Неужели?- сказал первый секретарь и оглянулся с любопытством на соратников; из всего сказанного Алексеем машины привлекли его внимание в первую голову: автомобиль в провинции, да и не только там - дело наиважнейшее. Предрайисполкома, ведавший материальным обеспечением районных мероприятий, встрепенулся: -Надо было. Из области десять человек приедут. Свои как-нибудь доберутся. -А зачем с утра?- резонно спросил Зайцев, который уезжал на следующий день и мог позволить себе определенное здравомыслие и даже некоторую либеральность суждений. -Да там - цветочками запастись, съездить кой-куда. Машины надо помыть...- от души врал Синицин: на самом деле автомобили выстроились в ряд во дворе райисполкома и ждали его приказов. Так было надежнее - предрайисполкома знал, что потом их не соберет: все будут в разъезде, а он будет висеть на телефоне и матюкаться. -И скорую забрали?-удивился Зайцев: по-видимому не одобряя таких действий. -Нет. Скорую оставили,- снова солгал Синицин и посмотрел украдкой на Алексея: чтоб не вмешивался. -Скорую оставили,- уступил ему Алексей.- А детскую докторшу без колес оставили. В приемной сидит. Позвать? -Не надо,вмешался второй секретарь (или полуторный).- Видели. А вы-то кто такой, собственно?..- Он перенимал бразды правления и решил проучить зарвавшегося юнца, но Зайцев, не желавший уходить и на пять минут раньше срока, жестом остановил его и предложил незнакомцу: -Вы б, правда, представились для начала? -Алексей Григорьевич!- отрекомендовался тот.- Здесь - временно исполняющий обязанности заместителя главного врача по санэпидработе, а в миру - выпускник московского медицинского института!.. Титул был громкий, и даже Воробьев вынужден был на время умолкнуть. Зайцев, пребывавший в благодушном расположении духа, отнесся к похвальбе Алексея Григорьевича снисходительно, а постоянное место жительства гостя его заинтересовало: -Москвич, говорите? И где там живете? -В Дегунино. А раньше на Красной Пресне жил. Пока дом не снесли. -Но Дегунино - это ведь тоже Москва?..- Зайцеву было приятно похвастать перед теми двумя знаниями московской географии.- Я в Москве бывал не однажды. -Конечно!- заверил его москвич.- Скоро метро будет. Зайцев мельком кивнул. Разговор занимал его все более. -И давно у нас? -Четвертый день... Или пятый?.. Один напрочь выпал. -И уже здесь?..- Зайцев поглядел на тех двоих, приглашая их позабавиться его прыткостью. - А так и надо. Кто смел, тот и съел. -Я тоже так считаю. Это и мое кредо тоже. У нас много общего... Тимур Петрович поглядел на него: с тем любопытством, которое начальству заменяет порой все прочие чувства. Ирина Сергеевна отошла от двери: она была теперь спокойна за коллегу, за которого поначалу тревожилась. Предрайисполкома здесь как-то преувеличенно и сам не зная чему засмеялся: надо было дать знать о себе, а не сидеть тупым чурбаном. Воробьев - и тот скрепился, попытался улыбнуться, но лицо его вместо этого выдавило коварную придворную ухмылку. -Поэтому и пришел к вам,продолжал москвич.-Где, думаю, еще машину взять, как не у секретаря райкома?.. Это был явный перебор. Зайцев тонко улыбнулся, не зная, как выйти из затруднительного положения, в которое был поставлен не содержанием просьбы, но ее формой. Синицин пришел ему на помощь: -А что за эпидемия? Я не слыхал что-то. -У детей. Язвы во рту и лихорадка.- Алексей Григорьевич еще ни одного больного в глаза не видел, но судил о них с видом знатока и эксперта: так и надо поступать в начальственных кабинетах. -А это пусть,успокоился Синицин.-Бруцеллез - вот кто нам житья не дает. План из-за него не выполняем. -Суют в рот что попало,- пренебрежительно отозвался Воробьев,а потом у них язвы. И машину им подавай. -Все важно,- не согласился Зайцев, который, по положению своему, должен был блюсти чистоту догмы.- Все связано единой цепью. Что-то упустишь - потом в десять раз больше усилий приложишь, чтоб выправить. Учебники сейчас читаю,- пояснил он Алексею, будто тот лучше других мог оценить это.- В высшую партшколу поступаю. -В Москве? -А где ж еще? У нас других нет...- и адресовался уже тем двоим, в назидание:- У детей язвы, доярки из-за них не спят, а у вас из-за этого план горит: они ни о чем больше не думают. -А они вообще ни о чем не думают,- проворчал Воробьев, почувствовавший уже вкус власти, но от дальнейшего спора, за ненадобностью, отказался, и Зайцев продолжил без помех: -Все надо пресекать в корне, в момент его зарождения - этому нас учат классики. Иначе любой пустяк может стать решающим фактором. И вообще - береженого бог бережет, хотя его и нету...- совсем уже по-домашнему закончил он и спросил у Алексея, перейдя с ним на "ты" на правах старого знакомого:- Один в Тарасовку едешь? -Говорю ж, с Ириной Сергевной. Слыхали такую? -Слыхал!- засмеялся тот, нисколько не задетый его дерзостью: он ходил уже в московской броне, защищавшей его от петровской действительности.- Сама, смотрю, стала наставницей? Прежде в наставляемых ходила...- Ирина Сергеевна отсела от двери: хоть и не пошла к ним, перед их взыскующие очи, но получила-таки очередную нахлобучку.- Ей бы "Волгу" эту,- расщедрился хозяин района: благо это ни к чему уже его не обязывало.- Вот кто по району больше всех ездит. -Я и говорю!- подхватил москвич.- Слово в слово! А в Тарасовку особенно надо дать! Святое дело! Чтоб не стало фактором!.. Он уговорил Зайцева. -И вправду дать?- спросил он, оборотившись к напа