— И что из того? — вопросила она, превосходно понимая: ответом на вопрос было само его появление здесь. — Так что мне теперь вообще ни с кем не спать никогда?! — возмутилась Землепотрясная Даша. — Я сделала тебе предложение потому, что хотела спасти. И готова выйти замуж, раз надо. Но чем-чем, а целибатом за твою жизнь я платить не готова.
— Я не просил вас ничем платить, — сухо заметил он. — И не намерен оплачивать свою жизнь позором. Уверяю вас, она мне вовсе не так дорога.
— Ясно, — прочирикала Чуб. — Не стоит благодарности. Это была такая мелочь, спасти тебе жизнь…
Демон бесстрастно посмотрел на настенные часы:
— Я не неволю вас ни в чем, моя Ясная Пани. Достаточно вам, не сходя с места, сказать: «Я отказываюсь брать его в мужья», — и вы снова будете свободны…
— А ты казнен? Я купила твою жизнь за свою свободу! — Даша вдруг ощутила приступ отчаяния. До сего дня она не понимала, в какой логический угол загнала себя.
— В противном случае, — он не собирался вступать с ней в споры — он словно не слышал ее, — у вас есть всего пять минут, чтоб уйти. Ваш друг скоро вернется…
— Хорошо, я уйду! — сказала Чуб, чувствуя, что заводится с каждым словом оттого, что не знает, как ему возразить, чуть не плача от осознания, что угодила в ловушку собственного подвига. — Но мы еще поговорим об этом!..
— Несомненно.
— И не только с тобой!
— Вы когда-нибудь слышали, чтоб кто-то говорил такое девице, с которой даже не собирается спать? — проговорила она двадцать минут спустя на всю Башню.
— Но откуда ты знаешь о его намерениях? — взволнованно спросила Маша. — Он тебе так сказал?
— А если и собирается, я еще тоже подумаю… — отбрыкнулась Чуб. — И скажу ему «нет»! Привет от старых штиблет! Он мне во-още больше не нравится. Он вообще любит не меня, а тебя. И что теперь?..
— Поставь себя на его место, — жалостливо вздохнула Маша.
— Да я уже там стою! — топнула ногой Даша Чуб. — Что я — дура и не понимаю? Баба, которая спит с другими, — паршивая невеста и паскудная жена. Для него лучше смерть, чем такой позор… Я другого не понимаю — что мне теперь делать?!
— А что ты собиралась делать, когда делала ему предложение? — бесстрастно справилась Катя. — О чем ты думала?
— Думала, что, если не я, это сделает Маша и разрушит жизнь себе и своему парню. Ну почему, почему я всегда думаю после того, как сделаю?! — затопала Чуб сразу двумя ногами.
— Нет, — стремительно утешила ее Ковалева, — ты думала. Просто не о себе, а о других. Обо мне, о Мирославе. Спасибо тебе за это!
— Пожалуйста. Хоть ты оценила… В любом случае один несчастный человек, — Даша ткнула себя в грудь, — то есть я, это лучше, чем два — ты и Мир. Но что мне делать? Что? Вы не представляете, как мне тот парень понравился!..
— Амор? — вопросительно мявкнула сидящая на диване Изида Пуфик.
— Удар любви? — присовокупила Белладонна.
— Да, если хотите знать, это вообще, может быть, любовь с первого взгляда! — огласила Даша. — Так сразу… Он такой… вообще замечательный. И я его так хочу… Я хочу…
— Чего именно? — деловито спросила Катя. — Его или замуж за него?
— Скорее первое…
— Тогда не вижу проблемы, — восседающая в кресле с высокой спинкой Катерина с царственным видом возложила руки на поручни кресла. — Веди его в Прошлое и любись там сколько угодно. Если кто-то застукает вас, к примеру, в 1905 году, как он узнает, когда ты пошла туда — до предложения Демону или после? А до помолвки с ним у тебя могло быть сколько угодно любовных связей.
— И было… А ведь это хорошая идея! — воскресла духом Землепотрясная Даша. — Но как это сделать технически?
— Держи, — Катерина встала и достала из сумочки крупный ключ. — Адрес на брелке. В 1880 — 90-х годах у меня там квартира. Ведешь в нее своего Руслана, говоришь: твоя хата. Заходя в подъезд, читаешь заклятие… и он даже не узнает, что побывал в позапрошлом веке. Главное — не открывай занавески.
— Катя, спасибо! Обожаю тебя, когда ты не стерва! Придумано здорово!
— Не благодари, — отказалась от ее обожания Катя. — Я сугубо из чувства самосохранения. Если б я не придумала здорово, боюсь, не поздоровилось бы нам всем… Ты б наверняка изобрела что-то похуже.
— Да ну тебя. — Даша выхватила из ее рук спасительный ключик, едва не поцеловала его, ликуя, подбросила вверх, ловко поймала и положила в карман. Схватила Пуфик, подняла над головой и закружила по комнате — кошка мужественно выдержала испытание; как и Даша, она предпочитала быть в центре внимания любой ценой. — Ой… как же он мне понравился! И я ему — сразу… Я сразу почувствовала! Мне кажется, что он классно целуется. У него такие классные губы…
— Классные зубы, классные уши. Все ясно, — саркастично сказала Катя.
— И зубы, и уши у него тоже нормальные.
— А что ты еще узнала о нем? — спросила Маша.
— Ой, много… — Чуб закатила глаза. — Он симпатичный. Высокий. Очень приятный. У него классная улыбка. Волосы русые. Глаза серые. Ресницы длинные. Губы… в общем, мне такие нравятся очень. А когда он смотрит вот так, — Даша изобразила взгляд, — я готова сразу отдаться в хорошие руки. Руки у него тоже красивые…
— Даша, я не совсем об этом, — прервала студентка. — Что ты узнала о деле?
— А я о чем говорю? Он чудесный. И умный. Занимается компьютерами… Только очень усталый. Невыспавшийся. Осунулся весь. Мешки под глазами. Ему три дня снилась какая-то баба. Но это фигня. Он даже не знаком с ней — так, видел мельком…
— Баба? — спросила Катя. — Это был эротический сон?
— А если и так, что с того? — взъерепенилась Даша. — Мне как-то снилось, что я занимаюсь жесткой эротикой с ведущим шоу «Кони и кролики». А меня от него вообще по жизни тошнит. Иногда тебе снится секс с людьми, которые в жизни даже не нравятся. Не знаю уж, как это дядя Фрейд объясняет…
Маша и Катя переглянулись — Чуб явно была уже безнадежна.
— Подожди-подожди, — попыталась сыскать пусть небольшое, но здравое зерно в ее любовной повести Маша. — У него были мешки под глазами. Он плохо выглядел, казался усталым…
— И даже страшно зевал. Но не потому, что ему со мной скучно…
— А потому, что не выспался, — закивала студентка. — Но ночью он спал. Выходит, его измучил обычный сон?
— Хочешь сказать: это был не сон? Он соврал? — насторожилась Даша. — Его и правда заездила какая-то девка?
— Может, и сон, — сказала Маша, — но Мара — кошмар.
Эта версия Чуб понравилась больше:
— То есть ему приснилась какая-то кошмарная баба?
— И это хорошо, — сказала Ковалева.
— Что здесь хорошего? — осведомилась Катерина.
— Недавно я прочла способ войти в чужой сон.
— В смысле, присниться кому-то? — немедля загорелась идеей Чуб. — Я могу присниться Руслану сегодня ночью? В виде эротики?
— Можешь, — сказала студентка. — Но я говорю не о том — можно войти в чужой сон, в чужое сознание и подсмотреть, что он видит во сне.
— Как кино? — уточнила Землепотрясная.
— Скорее, как сценку на улице. Можно остаться незамеченной, а можно…
— Принять участие? — окончательно запылала Даша пожаром.
— В чем? — хмыкнула Катя. — В групповухе? Хочешь увидеть, как он во сне с нею спит, и присоединиться?
— А как узнать, когда он заснет? — жадно поинтересовалась Чуб.
— Есть один способ… — ответила Маша.
Час спустя Башня Киевиц преобразилась. Комната наполнилась мягким теплом, озарилась золотым светом живого огня, разведенным Катей в высоком камине, заблагоухала дурманными запахами, исходившими от стоящей на тонконогом столике серебряной миски с отваром.
На камине появилась тряпичная кукла с запиской под мышкой: на кусочке бумаги значилось имя «Руслан».
— Как только он заснет, кукла упадет, — сказала Маша, обмакивая в миску белую ткань.
— И, чует мое сердце, заснет он сегодня рано. — Даша заняла столь любимое Катей королевское кресло с готической спинкой. — Такая рань и такая темень на улице…
— Что ты хочешь, зима, — присев на небольшой табурет, Катерина меланхолично помешивала кочергой поленья в камине, размышляя о чем-то своем.
Хотя циферблат старинных часов с боем показывал лишь пять часов дня, снаружи окна и стеклянные двери Башни занавесили темнота ночи и снег. Две кошки и кот мирно спали на ковре — жар камина, мерный звук метели, дневная тьма усыпили их. Бегемот дремал в позе спящей пантеры, даже в полусне сохраняя гордую посадку головы. Белладонна положила мордочку на элегантно вытянутую переднюю лапу. Пуфик лежала на спине, демонстрируя кругло пушистый живот и по-балетному вытянув тонкие задние лапки, оказавшиеся вдруг удивительно длинными и очень смешными в сочетании с круглым, как шарик, брюшком.
— Облокотись на спинку кресла и закрой глаза, — повелела Маша, выжимая ткань с одуряющим травяным настоем. — Постарайся заранее подготовиться к входу…
Дображанская тихо замурлыкала себе что-то под нос.
— Не могу, — закапризничала Даша. — Мне Катя мешает.
— Как?
— Она поет. Что-то про Ричарда…
— Катя, ты была в Замке Ричарда? — оживилась Ковалева.
— Да, — Катерина не повернула головы, завороженно глядя в переливающиеся красным жаром поленья. — Но не нашла там ничего необычного.
— Что, совсем ничего? — спросила Маша на автомате, аккуратно пристраивая и поправляя повязку на Дашиных глазах.
— Ну, разве что, — Катя заколебалась, — мне показалось…
— Что показалась? — мигом заинтриговалась студентка, а Чуб тут же высвободила из-под разглаженной Машей повязки левый любопытный глаз.
— Думаю, мне действительно показалось, — отказалась от своих подозрений Катерина.
— Но что? — надавила с нетерпением Чуб.
— Я была в башне Замка и, когда подул ветер, услышала…
— Вой? Стоны? — Землепотрясная резко высвободила оба глаза и подалась к Кате. — Ты слышала привидение Замка?
— Нет, песню… Всего одну строчку. Про королеву и Ричарда. «Мой Ричард… добрый… моя королева», — тихо напела она.