с ясной определенностью могла сказать, что сейчас он крепко спит – его разум совершенно спокоен, никаких тревог или злости он не испытывает. Поразившись новому умению, я понеслась к лестнице, чтобы не быть застуканной именно здесь.
Через этаж заставила себя остановиться и хоть немного успокоиться. Да, это снова проблеск драконовой силы – возможно, не идущий ни в какое сравнение с тем, что испытывают сами драконы. Но теперь стало совершенно понятно, как именно Элвин угадывал мое настроение, еще не вынырнув из-за угла. Надеюсь, это не означает, что и любить я теперь буду так же, как драконы – только единственного. Я до боли закусила губу и заставила себя вприпрыжку поскакать по коридору, нагоняя неуместной радости. Сегодня был замечательный вечер, а компания Майера прибавила ощущения настоящего праздника – я ни единой секунды рядом с ним не скучала! Еще совсем недавно мне казалось, что Элвин застрял в моей голове навечно, он не выскользал оттуда ни в снах, ни в реальности. Но как раз последний день показал, что я часами могу о нем не вспоминать. А это означает: пройдет какое-то время, и я смогу полюбить кого-нибудь другого… или хотя бы разлюбить, что уже будет немало.
И все бы было хорошо, не обнаружь я себя теперь перед дверью его покоев. Хозяина в комнатах нет, слуги и охрана давно спят, потому я могу зайти. Зачем же? Просто осмотреться? Но я там почти ежедневно бываю. Или мне хочется по-драконьи принюхаться – как раз во время, когда там никто не находится? Я не знала, что самой себе ответить, но и противостоять искушению не смогла. Протянула пальцы к замочной скважине.
– Тьяс Айса, – даже шепот в безмятежной тишине показался излишне громким.
Щеколда отворилась, дверь распахнулась передо мной, приглашая теплой темнотой. Я юркнула внутрь и не стала зажигать свет. Камин тоже был потушен, но я в этих покоях бывала столько раз, что могла безошибочно рассчитать, где находится диван, а где – ближайшее кресло. Наоборот, закрыла глаза, зачем-то задрала голову вверх и плавно потекла по воздуху, словно с кем-то танцевала.
Итак, Элвин не убрал мое имя из затворного колдовства. Или забыл об этом, или вообще не видел смысла – откуда ему было знать, что я начну вламываться к нему среди ночи, если я сама об этом пять минут назад не знала? И он проводит ночь с Хинандой. А вот это уже знак, который не проигнорируешь. Он молодец! Живет дальше, не разорвал прошлую связь. Даже если сейчас переосмысливает свою любовь к невесте, то хотя бы пытается для начала все наладить, испытать к ней то же, что год назад, а потом уже делать окончательный вывод. Какой же Элвин молодец… А мне пора познать и ревность, раз я столько уже всего познать успела. Это она печет в груди под сердцем, она скручивает желудок и привносит ноющую боль во всем лице от чрезмерно сжатых челюстей. Ревность вызывает уважение, она оказалась не слабее страсти, а все сильное должно вызывать уважение. Ревность делает из Мариты дуру. Кого же сделает из меня, если я позволю ей пропечь камень и сожрать сердце целиком?
Мне страшно, невыносимо хотелось пойти вглубь темноты: миновать столовый зал, пройти кабинет и занырнуть в маленький коридорчик, но там я уже не остановлюсь – там я обязательно войду в его спальню. Втяну из комнаты весь воздух – чистый, без примеси других людей, разорву себе им легкие, вберу в себя всю боль залпом, чтобы ее целиком переварить когда-нибудь потом. Желание было диким, а останавливал только страх. В гостиной многие бывают, а в личной комнате Элвин может и уловить мой запах, когда придет утром. Я виновна в страшном преступлении против себя и него, но хуже будет, когда об этом преступлении узнают. Лучше вовсе уйти.
Я через силу повернулась к двери и замерла в ужасе, ощутив его присутствие. Элвин стоял за входной дверью и по какой-то неведомой мне причине не заходил внутрь. Стоял там – и испытывал точно такой же ужас, как я сама. Прятаться было глупо – дракон ощущает меня намного сильнее, чем я его. Почему же он там стоит, чего так сильно боится? Почему так медленно поднимает руку, чтобы толкнуть дверь?
И до ослепления светом из коридора, когда дверь все-таки распахнулась, я успела широко улыбнуться и беспечно защебетать:
– Милорд? А я решила, что вы в своей спальне. Мне никак не спалось, и я вдруг вспомнила, что давно хотела попросить у вас исторический роман. Думала, возьму тихонько и уйду, не разбудив вас.
– В темноте? – Элвин на меня не посмотрел, прошел мимо. Уже возле камина глянул вверх, отчего все лампы в гостиной разом зажглись, а огонь начал разгораться. Интересно, а я так когда-нибудь смогу? – Княжна, я дал тебе слишком мало времени, чтобы придумать отговорку смешнее, чем чтение в темноте?
Я поежилась. И радовалась, что он смотрит на огонь, а не на меня. Элвин был одет совсем просто, в таком наряде я его не видела: светло-серые штаны и широкая рубашка для сна делали из него какого-то совсем обыкновенного парня: красивого, ладного, но такого человечного. Мне стоило не пялиться, а придумывать логичные объяснения:
– Да нет. Просто я только здесь выяснила, что не умею включать освещение, оно у вас устроено иначе, чем в нашей с Майером комнате. Нижайше прошу простить за беспокойство. А вы в такое время гуляли?
– Не гулял. Я был у…
Я не хотела этого слышать – я боялась, что уши лопнут, если он скажет это сам, потому перебила:
– У своей невесты? Боги, вы ведь не думали сейчас за это извиняться?
– Извиняться я точно не думал, княжна, – он встал вполоборота и лишь на секунду покосился в мою сторону. – Любую мою холодность сейчас Хинанда примет на твой счет. Твоя подружка знатно для этого постаралась.
Я приоткрыла рот. Он сейчас в чем признался? Ведь не в том же, что спит со своей невестой только для того, чтобы та ничего не заподозрила? Что делает это не из-за любви или страсти, а из-за меня? Что-то мне совсем стало плохо, я нервно сглотнула. Но сказать следующее было необходимо:
– Не надо меня защищать, милорд. Самое последнее, что вы теперь должны делать – защищать меня.
– А у меня есть выбор? – вопрос улетел в воздух, риторический, почти бессвязный. И не требующий моего ответа. Элвин резко поднял уровень бодрости в тоне, меняя тему: – Идем, я дам тебе книгу, и ты наконец-то уйдешь отсюда.
Да, именно с книгой я отсюда и уйду – и эта ноша сделает всю ситуацию не столь глупой. Двадцать восемь шагов – он впереди, я за ним, не глядя друг на друга, игнорируя запах друг друга, не обращая внимания ни на что. Двадцать восемь шагов как по раскаленному песку, где важно только улыбаться и держать прямой спину, чтобы никто не заподозрил никакого подвоха, не подал вида о том, что комнаты оказались слишком малы и теперь жестоко давят стенами.
– Этот роман? – Элвин выхватил с полки книгу, которую я когда-то вертела здесь же в руках.
– Эту, – мне было все равно. – Милорд, я все-таки задам еще один вопрос напоследок. Вы проснулись, почувствовав, что я здесь?
– Нет. Когда ты прошла где-то совсем недалеко, – он не стал скрывать и теперь вперил в меня вертикальные зрачки. – Потом уже понял, куда именно ты идешь. С тебя тоже ответ, чтобы мы были квиты.
– Справедливо, – я не могла оторвать взгляд от тянущей желтизны глаз.
– Если бы там, в Седьмой Окраине, меня все-таки убили, то сейчас тебе было бы легче жить?
До меня смысл вопроса дошел не сразу, но когда дошел, я сильно вздрогнула:
– О боги, о чем вы вообще думаете, милорд?!
– Ты все еще молишься богам, княжна?
– Ежедневно – и благодаря своей вере все еще дышу. Но сейчас про вас. Что за несвойственный вам пессимизм?
Элвин поморщился и наконец-то оторвал от меня пристальный взгляд, отчего сразу стало легче сделать вдох.
– Да нет, я не стремлюсь к смерти, просто в голове какая-то путаница.
– О чем же вы еще думаете? – я уже шептала едва слышно, но в полном желании продолжить ту же ноту искренности.
– О том, что было бы славно стать человеком, например, – удивил он. – В тебя когда-то поселили инородную магию, тогда нет ли способа выкачать весь резерв из меня? Интересно, если перед Кеймарами поставить такую задачу, то они и с ней справятся?
– Зачем же вам… человеком?
– Чтобы перестать так остро чувствовать, конечно, – он признался в этом как в чем-нибудь очевидном, само собой разумеющимся. – Чтобы просто отдохнуть и нормально выспаться.
Моя рука сама потянулась к нему – так сильно захотелось тронуть за локоть, сказать хоть что-нибудь, но слов не находилось. Вот только от моего движения сдавливающие стены будто колыхнулись и взорвались, лопнуло вокруг все пространство. Элвин молниеносно перехватил меня за запястье, книга из другой руки вылетела и оглушительно хлопнулась об пол, но мы оба этого не заметили – слишком близко оказались, соприкоснулись кожей, не смогли сразу разорвать касание. Я полетела спиной назад – и даже не знаю: по своей воле или Элвин меня с такой силой толкнул. Но он тут же оказался рядом, всем телом прижимая к стене и выбивая из груди остатки выдоха. Сердце стучало в ушах, на разрыв больно, но взять и оттолкнуть его я от себя не могла.
Это был почти поцелуй, еще не он, но его предвкушение – тысячная доля одного мгновения, когда внутри все умерло в ожидании соприкосновения губ. И сразу после того выжигающего мига Элвин замер с закрытыми глазами.
– От тебя несет сладким пивом и Майером.
В Радожке я сделала-то всего два глотка – и руку дам на отсечение, что остановил его вовсе не этот запах. Я сморгнула накатившую волну эмоций и произнесла почти неслышно:
– А от тебя – дорогим шампанским и Хинандой.
Нам обоим было плевать, что я называла его на ты. Нам обоим было плевать на запахи. Но под ними лежала целая глыба причин и последствий. Элвин отступил, а я понеслась из его покоев, забыв о книге. Вцепилась зубами в кулак, чтобы не заорать на все здание о том, как остро умеют чувствовать даже люди.
Глава 13
Хаос – в жизни или в комнате – разрастается незаметно. Пылинка к пылинке, проблема к проблеме. И если только упустить этот процесс, если вовремя не разгрести, тогда масштабы катастрофы достигают немыслимой величины, а там уже на решение потребуются совсем другие силы, если их вообще хватит. Памятуя об этой простой истине, услышанной еще от служанок из своего замка, я решила начать разгребать завалы, скопленные за последнее время. И первым пунктом выбрала Хинанду, ведь я не могла избегать ее вечно.