рачительные штрафы, братья вскоре разорились.
Но Ву Цидзен, несмотря на столь неожиданное падение, не расстался с мыслью стать богатым. И, соблазненный перспективами, открывающимися в «Прекрасной стране», собрал свою семью и рискнул нелегально проникнуть в Соединенные Штаты. Он станет крупным домовладельцем в Чайнатауне. Он будет ездить на работу в лимузине и — когда наконец сможет побывать на родине, в Китае, — остановится в отеле «Парадиз», в самом большом номере, в пентхаузе, в том самом, куда в молодости перетаскал столько чужих сумок и чемоданов.
Нет, ему и так пришлось слишком долго ждать осуществления своей мечты. Призраку не удастся прогнать его из города денег.
Ву отыскал аптеку, торгующую средствами китайской народной медицины. Зайдя в нее, он переговорил с травником относительно состояния своей жены. Тот, выслушав его внимательно, поставил диагноз: упадок «цзи», жизненных сил, усугубленный пребыванием в сырости и холоде. Врач набрал для Ву целебных трав, и тот с неохотой выложил за них восемнадцать долларов, снова взбешенный тем, что его обманывают.
Покинув травника, Ву дошел до ближайшего продуктового магазина. Собравшись духом, он взял корзину, побросал туда каких-то совершенно ненужных банок и пакетов, а затем, подойдя к отделу гигиенических средств, схватил первые попавшиеся женские прокладки. Вернувшись к кассе, Ву расплатился за покупки, не отрывая глаз от стеклянной банки с настойкой женьшеня. Седовласая женщина выдала ему сдачу, и хотя она даже не улыбнулась, Ву почувствовал, что она смеется над ним. Из магазина он выходил, пустив голову, с лицом красным, словно китайский флаг.
Покончив с делами, Ву повернул назад к дому, но через пять минут быстрой ходьбы свернул в переулок и сбавил шаг. Разумеется, он беспокоился за жену и переживал за детей, но, о боги, прошедший день был настоящим кошмаром. Он едва не погиб при крушении корабля, лишился всего своего имущества, столкнулся с обманщиком Джимми Маем, а затем с агентом по найму жилплощади. И, что самое страшное, пережил позор и унижение, покупая то, что сейчас лежало в его пакете. Ву Цидзен решил, что ему необходимо немного расслабиться в мужском обществе.
Ему потребовалось всего пять минут, чтобы найти то, что нужно: игорный зал, который содержали выходцы из Фуцзяня. Показав охраннику на входе свои деньги, Ву прошел внутрь.
Некоторое время он молча играл в тринадцать очков, куря и потягивая «байцзю», китайскую водку. Ву выиграл немного денег и несколько повеселел. Еще одна пиала крепкого прозрачного напитка, и он наконец полностью расслабился, — предварительно убедившись, что пакет с покупками надежно спрятан под стулом.
Ву Цидзен завязал разговор со своими соседями и, взяв часть денег из своего выигрыша, тридцати долларов, — для него огромной суммы — угостил их байцзю. Подвыпивший, в хорошем настроении, он рассказал анекдот, и соседи громко расхохотались. Вскоре они заговорщическими голосами, какими общаются мужчины, оставшиеся одни, обменялись рассказами о непослушных женах и детях, относящихся к родителям без должного почитания, о том, где где они устроились и какую работу нашли — или собираются найти.
Ву поднял пиалу.
— Выпьем за Цзи-Чженя, — пьяным голосом объявил он, имея в виду бога богатства, одного из самых почитаемых китайских божеств. Ему казалось, у него особые отношения с этим небожителем.
Мужчины опрокинули пиалы.
— Ты здесь новичок, — спросил Ву один старик. — Когда ты сюда прибыл?
Обрадованный тем, что к нему приковано всеобщее внимание, Ву похвалился заговорщическим шепотом:
— Лишь сегодня утром. На том корабле, который утонул.
— На «Драконе Фучжоу»? — удивленно поднял брови старик. — О нем передавали в новостях. Говорят, шторм был ужасный.
— Да, — подтвердил Ву, — волны были пятнадцать метров в высоту! «Змеиная голова» пытался нас убить, но мне удалось вызволить человек десять из трюма. А затем я нырял в холодную воду, чтобы отвязать спасательный плот. Я едва не утонул, но все же смог довести плот до берега.
— Правда?
Ву печально опустил взгляд.
— Спасти всех мне не удалось. Но я сделал все что смог.
— С твоей семьей все в порядке? — спросил его другой мужчина.
— Да, — ответил Ву.
— Вы остановились здесь?
— На этой улице, чуть дальше.
— А какой из себя Призрак? — обратился к нему еще один мужчина.
— Пустое место. Он страшный трус. Не расстается с пистолетом. Если бы он сразился со мной как мужчина с мужчиной, на ножах, я бы без труда с ним справился.
Вдруг Ву Цидзен умолк. У него в голове прозвучали отголоски слов Сэма Чанга. Он понял, что сболтнул лишнее, и поспешил переменить тему.
— Я хочу посмотреть одну статую. Вы мне не поможете ее найти? Быть может, кто-нибудь из вас знает, где она стоит.
— Статую? — переспросил его сосед. — Какую? Тут повсюду статуи.
— Она очень известная. Статуя женщины, держащей свои счета.
— Счета?
— Да, — объяснил Ву. — Ее показывают во всех фильмах про Прекрасную страну. Она стоит на маленьком острове, сжимая в одной руке факел, а в другой бухгалтерскую книгу. Факел нужен ей для того, чтобы в любое время дня или ночи иметь возможность заглянуть в книгу и узнать, сколько денег у нее осталось. Кажется, она здесь, в Нью-Йорке?
— Да, она здесь, — подтвердил один из мужчин, закатываясь хохотом. Остальные подхватили. Ву присоединился к ним, хотя не имел понятия, что тут такого смешного. — Для того чтобы взглянуть на эту статую, надо отправиться в Бэттери-Парк и сесть там на катер.
— Спасибо.
Мужчина снова рассмеялся.
— За даму со счетами!
Осушив пиалы, мужчины вернулись к игре.
Глава 15
Амелия Сакс вернулась из квартиры в Чайнатауне, выделенной для Джона Суна. Райм развеселился, увидев, с какой подозрительностью молодая женщина разглядывает Сонни Ли, заявившего с неподдельной гордостью, что он «следователь управления общественная безопасность Китайская Народная республика».
— Подумать только, — холодно отозвалась Сакс.
Селитто объяснил ей присутствие китайского полицейского.
— Вы его проверили? — спросила она, пристально оглядывая малорослого Сонни, бывшего почти на голову ниже ее.
Ли опередил детектива.
— Меня проверить хорошо, Хонксе. Я есть чистый.
— «Хонксе»? Что это такое, черт побери? — рявкнула Сакс.
Маленький китаец примирительно поднял руки.
— Это значит «рыжая». И только. Ничего плохого. Ваш волосы. Я видеть вас на берегу, видеть ваш волосы.
Райму показалось, в ухмылке Сонни мелькнуло что-то похожее на заигрывание. Эдди Дэн подтвердил, что это слово означает только цвет, и в нем нет ничего обидного.
— Он в полном порядке, Амелия, — заверил молодую женщину Деллрей.
— Хотя его следовало бы посадить в камеру предварительного задержания, — пробормотал Коу.
Пожав плечами, Сакс повернулась к китайцу-полицейскому.
— Что вы имели в виду, говоря про побережье? Вы за мной следили?
— Я тогда ничего не говорить. Бояться, вы меня отправить назад. Хотел возможность добраться до Призрак.
Сакс закатила глаза.
— Подождите, Хонксе. Вот.
Сонни протянул ей смятые купюры.
Она нахмурилась.
— Что это?
— На берегу, ваша сумочка. Я говорить, мне нужны деньги. Я их одолжить.
Раскрыв сумочку, Сакс заглянула внутрь и недовольно ее захлопнула.
— Господи. — Она взглянула на Селитто. — Лон, можно я надену на него наручники?
— Нет-нет, я возвращать назад. Я не есть вор. Вот. Смотрите, здесь всё. Даже десять долларов лишние.
— Лишние?
— Я говорить, проценты.
— Где ты их раздобыл? — цинично поинтересовалась Сакс. — Я хочу сказать, у кого ты их спер?
— Нет-нет, все в порядке.
— У тебя на все случаи одна отговорка. «Все в порядке».
Вздохнув, Сакс взяла деньги, вернув китайцу спорную десятку.
Затем она передала собравшимся рассказ Джона Суна. Услышав о том, что Сун подтвердил слова Сонни Ли, Райм несколько успокоился. Его решение оставить полицейского из Китая было верным. Однако, когда Сакс упомянула про то, как отзывался о Призраке капитан, криминалист встревожился.
— «Разбить котлы и затопить лодки», — сказала молодая женщина, объясняя смысл выражения.
— «По фу чжен жу», — мрачно кивнул Ли. — Это описывать Призрак хорошо. Никогда не успокоиться и отступить, пока не победит.
Закончив рассказ, Сакс помогла Мелу Куперу составлять перечень улик, обнаруженных в микроавтобусе, тщательно заполняя сопроводительные карточки, которые можно будет предъявить на судебном процессе, доказывая, что улики собраны на месте преступления, а не сфальсифицированы. Она как раз собиралась достать из полиэтиленового пакета окровавленный коврик, обнаруженный на полу машины, как вдруг Купер, посмотрев на лист бумаги, лежащий на столе под пакетом, нахмурился. Натянув резиновые перчатки, эксперт сам достал коврик из пакета и внимательно осмотрел его в лупу.
— Здесь что-то странное, Линкольн, — заметил Купер.
— «Странное»? Что такое «странное»? Дай мне детали, дай мне отклонения, дай мне характеристики!
— Я пропустил эти фрагменты. Взгляни.
Держа коврик над большим листом газетной бумаги, Купер осторожно отряхнул его мягкой кисточкой.
Райм ничего не увидел.
— Какой-то пористый камень, — пояснил эксперт, склоняясь над газетным листом с лупой. — Как я мог его пропустить?
Похоже, он был очень расстроен. Откуда появились эти крошки? Каким образом они застряли в складках ткани? Что это за крошки?
— Проклятие! — пробормотала Сакс, глядя на свои руки.
— В чем дело? — спросил Райм.
Густо покраснев, молодая женщина, растопырила пальцы.
— Это я виновата. Я взяла коврик без перчаток.
— Без перчаток? — переспросил Райм, и в его голосе прозвучало раздражение. Для эксперта, осматривающего место преступления, это была очень серьезная ошибка. И дело даже было не в том, что на ковре имелась кровь, возможно, зараженная ВИЧ или вирусом гепатита; Сакс нарушила чистоту улик. В свою бытность главой криминалистической службы полиции Нью-Йорка Райм за подобные оплошности выгонял сотрудников с работы.