Отец довольно улыбнулся. Наверняка это месть за прилюдное унижение во время нашего поединка, когда я опрокинул его на лопатки. Отец любит ломать непокорных.
– Вот так ты мне больше нравишься, Зверь-из-Ущелья. Надо же, какая громкая кличка. А посмотри на себя сейчас.
Я глянул на него исподлобья. Если бы взглядом можно было поджигать, от лорда бы осталась горстка пепла. Раздался судорожный всхлип Рамоны, но я запретил себе к ней поворачиваться.
– Птичка сама залетела в клетку. Ты довольна, жрица? – спросил почти ласково. – Хорошо тебе здесь, в моем замке? Куда лучше, чем в Антриме. Или в той… избушке.
Она молчала, шумно дыша. Не показывает страха, храбрится. Мне бы только выбраться…
– Вот к чему привело твое самоуправство, Ренн. Сам растоптал свое будущее, сам подвел себя к этой черте. Признаться, я считал тебя умнее Демейрара.
Я вскинул голову, услышав имя брата.
– Даже думал о том, что тебе надо было родиться законным наследником. Впрочем, для чего ты мне теперь? Предательства я не прощаю, – он презрительно дернул верхней губой. – Ты самое большое мое разочарование, негодное орудие, бездарность. Тебе досталась сила, которой ты недостоин, которая никогда тебе не покорится, я только зря тратил время. Но теперь у меня есть Ольд и она, – повел рукой в сторону Моны. – Одаренная искательница, которая откроет любые врата. Ты был прав лишь в одном, Реннейр. Пророчества часто лгут или трактуются неверно. Леймах был выжившим из ума шарлатаном, дал мне ложную надежду. Но больше я не стану никого слушать, я лорд. А ты привел мне настоящее сокровище.
– Я не стану вам помогать! – закричала Рамона, а он замахнулся и ударил ее по щеке так сильно, что голова мотнулась в сторону.
За каждую слезу ответит. За каждый упавший волосок.
За каждый.
Руки сжались в кулаки, и я кинулся вперед.
– Не тронь ее!
– Потише, Реннейр. Я еще не принял окончательного решения насчет твоей участи, каждое неосторожное слово играет против тебя.
– Если вы убьете его, я наложу на себя руки, – трясущимся от смеси гнева и страха голосом проговорила Рамона, сверля лорда взглядом.
Тот лишь усмехнулся.
– Если понадобится, я отрежу эти руки, и ты ничего не сможешь сделать.
– Но и вам не помогу…
Новая пощечина вырвала громкий вскрик, эхом отразившийся от каменных стен, а я снова дернул решетку. Где этот Дар, когда он так нужен? Неужели отец прав, и я никогда не смогу им управлять?
– Неужели ваших женщин не учат послушанию? Или ты так же глупа, как и он?
– Вы его совсем не знаете!
– Мона, – позвал я. – Ничего не говори.
Она всхлипнула и обмякла в руках стражей.
– А вы, я погляжу, неплохо спелись за моей спиной. Надеялся заделать ей сына? Надеялся, что он станет настоящим ребенком из пророчества, раз уж ты фальшивка? – новая жестокая усмешка сорвалась с губ. – Это зря. Впрочем… – он потер подбородок, раздумывая. – Еще не все потеряно. Она ведь Каменная жрица, а Демейрар чистокровный Инглинг, как и я.
Голос его звучал жутко в этой тишине. Меня трясло, как в лихорадке, стоило лишь представить, что они могут с ней сотворить.
Это Демейрар меня предал. Это все он. Выследил, паршивец.
Догадка была ослепительно яркой, как вспышка молнии. И болезненной. Верить не хотелось, и все же…
Если это на самом деле он, убью голыми руками.
– Сейчас мы тебя покинем, – отец взмахнул рукой, и стражи потащили упирающуюся Рамону прочь. – Только вот не знаю, выйдешь ли отсюда ты.
Глава 35. Предатель
Реннейр
Мое заточение продолжалось. Я потерял счет времени: сюда не попадало света, я не понимал, когда день сменяет ночь. Кормили меня жидкой кашей с хлебом и приносили напиться воды. Кажется, отец решил приберечь меня для того, чтобы дать последний шанс либо казнить прилюдно – для устрашения.
Но близость смерти не тревожила так, как судьба Рамоны. Я садился на грязный пол, закрывал глаза и раз за разом пытался использовать Дар, но камни здесь были мертвыми и глухими, а ветер, стихия Отца Равнин, сюда не долетал. Прогоркший воздух темницы въелся в кожу и легкие.
Ребенок из пророчества… Просто насмешка. Что может быть ненадежней магии?
Лязгнула решетка.
– Насилу вырвался, – прошипел брат, тревожно оглядываясь. – Пригрозил стражнику, что я уволю его, как только стану лордом. И то он трясся, как заячий хвост, потому что отец не велел никого к тебе пускать.
Я медленно поднялся.
Голубые глаза смотрели честно и прямо.
Лицемер.
– Как же так вышло, Ренн? Почему ты оказался за решеткой? Отец сказал, ты его предал.
– Он не соврал, – мрачно усмехнулся и стиснул пальцами прутья. – Ну а что же ты, Дем? Ты поддерживаешь его во всем?
Брат на мгновение опустил взгляд, а когда снова поднял, в нем светилось упрямство.
– Признаться, я поддерживаю не все его методы.
– Молчи, я понял, – отмахнулся и, опустив веки, коснулся лбом решетки. А потом схватил его за горло.
Брат захрипел и забился, как пойманный птенец.
– Я могу свернуть тебе шею, сволочь. Говори, это ты выследил нас? Ты похитил Мону? И не смей мне лгать.
Гнев клокотал в жилах, как расплавленный металл. Ничего не стоило придушить Демейрара и избавить мир от завистливого слизняка. Он вцепился в запястье скрюченными пальцами.
– Н-нет… н-не я… – просипел, хватая воздух посиневшими губами. – П-послушай…
Насладившись его беспомощностью и унижением, я разжал пальцы. И ощутил, что сейчас почти ничем не отличаюсь от отца. Это открытие было неприятным.
Демейрар кашлял долго, по гладко выбритым щекам текли слезы. Наконец, он бросил на меня полный обиды и непонимания взгляд и заговорил:
– Я не предавал тебя! Я вообще не знал, где ты!
– Тогда кто?
– Понятия не имею. Кто-то из людей отца.
Гнев немного поутих, и я стал мыслить здраво. Может, я все-таки ошибся? Ладно, сделаю вид, что поверил.
– Я не такая неблагодарная тварь, какой ты меня считаешь. Ты спас меня, когда мог просто закрыть на все глаза. Я буду помнить это всю жизнь.
– Когда отец уходит в горы? – прервал я его излияния.
– Завтра.
Плохо. Очень плохо.
– Ты с ним заодно?
Дем кашлянул и отвел взгляд.
– Ренн, пойми, я не стану идти против него.
– Боишься отлучения от лордского престола?
Брат проигнорировал вопрос.
– Раньше я тебя почти ненавидел, презирал, но втайне хотел быть тебе настоящим братом. А еще я тебе завидовал.
– Ты? Мне? – я усмехнулся, настолько абсурдно звучало признание.
Демейрар кивнул.
– Отец называл меня библиотечной крысой, говорил, что я никогда не буду таким же сильным, как ты, а я сходил с ума от ревности и обиды, но в глубине души понимал, что он прав. А потом ты спас меня, – он пожал плечами, будто до сих пор не мог в это поверить. – Ты протянул руку мне, а я – протяну тебе.
С этими словами Дем откинул полу плаща, и я увидел меч. Отдаст мне свой? Да неужели? Один из главных заветов – никому не давать своего оружия, потому что меч – продолжение руки, друг и товарищ. Но с еще большим удивлением я наблюдал, как Дем извлекает из ножен…
Не свой клинок, а мой.
– Маскировка, – братец усмехнулся. – Стащил из оружейной. Ключей от темницы у меня нет, отец с ними не расстается, поэтому меч – это все, чем я могу тебе помочь. Воину без меча никуда, правда?
Я быстро сунул оружие под худой матрас. Более надежного места, к сожалению, не наблюдалось.
– Спасибо, – пожал протянутую руку. – Если я умру, поклянись, что защитишь Рамону и не причинишь ей зла.
– Клянусь, – ответил тот коротко, а я понял, что он сдержит слово. – Отец очень торопится, хочет успеть до холодов и ледяных ливней. И пока слухи не просочились в горы. Он планирует ударить неожиданно. Ольд начертал на карте планы святилищ искателей, если будут разрушены алтарные камни, защита Антрима падет, и он станет видимым и доступным. Жрица должна им в этом помочь.
А если откажется, ее заставят. Или убьют.
– Лучше бы тебе не ходить туда, Демейрар. Дети гор не такие дураки, какими порой кажутся. Послушай моего совета. Вряд ли талисманы из лафарита вам помогут.
Он упрямо мотнул головой.
– Я дал слово. Я должен доказать ему, что тоже чего-то стою.
– Это путь в никуда, Дем. Он тебя сломает. Если дети гор не убьют.
Вместо ответа брат промолчал, только взгляд заледенел. Лорд Брейгар гнобил младшего сына не меньше, чем меня, но тот все равно жаждал его признания и одобрения. И боялся идти против.
Демейрар нервно оглянулся. Наше время истекало.
– Надеюсь, эта встреча не последняя. В тебе есть Дар искателя, твоя мать была одной из них. Камень тебе поможет. И меч. Если верить пророчеству, ты – тот самый. Так докажи, что все было не зря. Докажи отцу, что зря он в тебе сомневался.
– Если я что-то докажу, то только себе, а не этому человеку.
Я проводил брата взглядом. Он ушел, и коридор наполнила зловещая тишина.
Хоть меч теперь при мне. Это вселяет надежду.
Рамона
В зале гулял сквозняк, заставляя ежиться и зябко поводить плечами. Пахло вином, мужским потом и опасностью. Солнце давно уже село, огонь в камине и свечи не давали достаточно света. Тени на стенах лежали изломанными линиями.
На карте с потрепанными краями Ольд раскрыл все тайные святилища Матери Гор. Бывший старейшина стоял передо мной – лицо бледное, губы упрямо сжаты. В глаза не смотрел.
– Почему вы пошли на это? – спросила я шепотом, но он сделал вид, что не расслышал.
Горькое разочарование накрыло удушливой волной. Искатели поступили с ним жестоко, но разве месть сгладит обиду? Будет ли он счастлив, если тех, кого он знал и любил, уничтожит или покорит равнинный лорд, а Антрим разнесут по камешкам?
Если бы можно было повернуть время вспять, помогла ли я Ольду снова? Не знаю. Ответить на этот вопрос мешало воспоминание о ребенке, которого украли из семьи. Доброта и наивность вышли мне боком. Вот так и черствеют!