– Не я его устроила, так почему я должна останавливать? Всю свою историю люди пытаются уничтожить друг друга, от этого не уйти.
Я похолодела, когда это услышала. Слезы были готовы брызнуть из глаз, атмосфера этого места давила, показывая, какая я на самом деле песчинка, незначительная деталь. Просяное зернышко по сравнению с древней силой.
– Я создала искателей, позволила жить своим умом. Я дала им Дар, инструмент, силу камней и металлов, посылала пророчества, в конце концов…
– Но тогда к чему были эти ритуалы, жертвы? – прервала я, обмирая от собственной наглости. Хоть богиня и выглядела доброй Матерью, я знала – с богами шутить нельзя. – Матушка Этера отнимала части душ у жриц и жертвовала на алтаре вам.
– Разве я просила об этом Верховную жрицу? Она сама так решила, думая, что творит благие дела.
Я вдохнула и медленно выдохнула. Вспомнилось, что она говорила про Горта, про Лаару… Дрожь побежала по спине.
– Так что же, она…
– Она истово служила мне много лет, – богиня повела рукой, показывая куда-то вверх, в переплетенье каменных лоз. – Но наделала много ошибок. А теперь обрела покой в моих чертогах.
Все-таки матушка Этера мертва. Я была зла на нее, но в то же время жалела эту женщину. Я знала ее с самого детства, долгое и близкое общение с ней оставило отпечаток на моем характере.
А теперь ее душа здесь. Растворилась в самой сути гор.
– Это она направила тебя ко мне?
Я кивнула. Богиня жестом велела подняться, и ослушаться я не посмела.
– Она сказала, что, войдя в эти врата, я смогу вечно защищать Антрим, – говорила, а у самой горло сжималось. Вот сейчас она скажет, что оставляет меня здесь навечно…
Нет! Рука непроизвольно коснулась живота. Так делают все женщины, когда узнают, что носят в себе жизнь, даже если пока ничего не видно.
Кажется, Матерь Гор заметила мои сомнения. Я чувствовала на себе испытующий взгляд, но боялась поднять глаза.
– Ты хотела покинуть меня, Рамона? Можешь не говорить, я и так давно это знаю.
Сжав рукава платья, чтобы унять нервную дрожь, я проговорила:
– Я просто хотела стать счастливой, Матерь. Я поняла, что такое настоящая жизнь, только когда полюбила. Так страшно потерять это все.
– Я всегда чувствовала, что тебя не устраивает участь жрицы, ты ищешь другого. Жестоко было тебя заставлять делать то, к чему не лежит душа.
Я слушала и не могла поверить – она что, не гневается на меня?
– Когда-то я полюбила бога Равнин. Именно сила любви и созидания помогла мне создать ваш народ. Но эта же сила едва все не сгубила, – голос ее стал жестким. – Тогда все было другим, боги жили среди людей, поддавались тем же страстям. Когда тот, кого я любила, отрекся от меня, в сердцах я прокляла его детей – они лишились божественного Дара. Но не все, осталось несколько искр, которые каким-то чудом сумели сохранить.
– Эти искры были среди моих предков? С Равнин? – спросила, чувствуя, как распутывается клубок мучивших меня вопросов. – И среди предков Ренна?
Матерь Гор кивнула.
– В тебе смешанная кровь, как и в твоем избраннике, как и в твоем отце. Вот только последний всю жизнь это отрицал и ненавидел свое происхождение, поэтому упустил шанс взрастить зерно нового Дара и развить свои таланты.
А я вспомнила наш с отцом разговор. Его стыд, отчаяние, затаенную боль. Если бы не было стен, возводимых веками, все могло сложиться иначе. А нам с Ренном не пришлось бы так долго искать друг друга.
– Значит, тот сон… – произнесла себе под нос. – Все-таки я не ошиблась, его послали мне не вы, а Отец Равнин.
Пророчество. Только сейчас я начала его понимать по-настоящему. Дева со свадебным венком была мной – и венок, и цветы в горах символизировали мою мечту о счастье и искренней любви. Снег, засыпавший их, означал крушение моих надежд и намек на то, что произошло сегодня, как и золото, летящее с небес. Там были и искатели, которые набивали карманы – это значило жадность и лицемерие. Из-за них и их косности чуть не погиб Ренн и поплатился жизнью Орм.
Все пророчества были запутанными и неясными, но я слишком мало внимания уделила тому сну. Ведь если бы подумала хорошенько, могла найти ответы намного раньше и многого избежать.
Только один вопрос оставался – почему же все-таки маки?
– А о чем ты думала, дитя, когда стояла на коленях перед алтарем? – прозвучал в голове голос Матери Гор.
Дрожа от страха и холода, я молила о защите для моего народа, меня и Ренна. Это было не заклинание, просто неистовое желание. Я не знала, какую форму оно обретет, просто доверилась чутью. И достала из шкатулки памяти одно из самых ценных воспоминаний, момент, когда мне было хорошо и спокойно.
Лето и закат на маковом поле. Целое алое море. Объятия любимого, которые заменили целый мир. Маки как символ нашей любви. Как символ перерождения, вечного чередования жизни и смерти.
– Ты знаешь, какой Дар достался тебе от равнинного Бога? – поинтересовалась богиня, чуть наклонив голову и глядя на меня с усмешкой. – Дар плодородия.
– Плодородия? – я не поверила ушам.
– Это ведь так очевидно. Ты заставила каменное древо пустить столько цветов. И так быстро зачала ребенка.
А вот на последних ее словах я покраснела. Ренн сказал, что был осторожен, но мой «подарочек» своего не упустил.
И тут я спохватилась. Пока мы ведем с богиней беседы, там ведь настоящая война творится! Я просила Ренна отправиться туда, смутно на что-то надеясь. И сейчас понимала, как это было рискованно.
Сложив руки на груди, я взмолилась:
– Матерь, я сделаю, что угодно, только помоги! Я останусь здесь с тобой и буду вечно служить тебе, отдам силу своей жизни, свой Дар до капли, только спаси их всех. И позволь мне родить этого ребенка, а потом я вернусь к тебе…
Ноги перестали держать, и я, задыхаясь, осела прямо на сверкающий алым пол.
– Боги ведь не всесильны, Рамона. Мы создаем мир и людей, вдыхаем в них жизнь, а дальше они начинают жить сами. А мы изредка помогаем советами.
В далекие времена мои жрицы могли куда больше. Своей магией заставляли извергаться вулканы, выращивать скалы, засыпать пропасти… – она качнула головой, и скорбь отпечаталась на лице. – Но я не учла того, что они могут поддаться сильным эмоциям и страстям, обратив Дар во вред. Я многое забрала назад, а горы не позволяли искателям слишком сильно любить и желать… Камни – они забирали излишки ваших чувств. Питаясь от вас, они тоже могли чувствовать себя живыми. Но со временем я поняла, что это тоже было ошибкой. Нельзя ограничить чувства, не покалечив.
А я ведь помнила. Уже в первый день, с самой первой встречи мои чувства к Ренну были так сильны, что едва меня не погубили.
– Погляди…
Отражение зарябило, завихрилось туманом, и на месте Матери Гор возникла другая картина – земля исчерчена трещинами, толпа искателей в грязной одежде, с отчаявшимися лицами, с оружием в руках…
И Ренн.
Слезы все-таки сорвались с ресниц, покатились горячими дорожками. Меня скрутило от боли и безнадежности. Нет-нет, так не должно было случиться! Я вовсе не этого хотела!
Перед глазами стояла пелена слез, я зло отерла ее кулаком, чтобы увидеть…
Настоящее чудо.
– Видишь? Это делает человек, не бог. Я и тебе позволю прикоснуться к божественной силе, ощутить эту мощь и власть. Когда ты это сделаешь, я спрошу тебя последний раз, чего ты хочешь больше? Уйти или остаться? Занять мое место, чтобы я, наконец, могла уйти на покой в Обитель Первобога.
Я сидела, приоткрыв от удивления рот. Этот разговор обнажил полностью душу, вытянул из меня все соки. Волны дрожи пробегали по телу, грудь распирало от переизбытка ощущений. Я не знала, чего хочу больше – плакать или смеяться.
– Но знай, если ты уйдешь, кое-что твое все равно станет моим.
– Но что? У меня ведь ничего нет, – пролепетала я, стирая остатки слез со щек.
– Ты ошибаешься, но поймешь это со временем. А теперь, если хочешь помочь им, возьми часть моей силы. Сделай то, что нужно.
И столько соблазна было в ее голосе, что я поняла – вкусив такую огромную власть, тяжело будет от нее отказаться. Очень тяжело. Как бы не забыть себя, поддавшись искушению.
Я опустила веки, сосредотачиваясь, пытаясь нащупать ростки силы, пропитавшей это место.
– Давай, дитя. Если ты пройдешь это испытание, я исполню твое желание.
Глава 41. Каменный цветок
Реннейр
Очередной выплеск Дара лишил меня сил, хотя до этого я думал, что вычерпал себя до дна. Казалось, что больше не встану – к земле тянуло страшно, в ушах гудело, а перед глазами скакали цветные пятна. Монотонные голоса гор сливались в полноводную реку, я не мог различить ни слова.
За спиной гомонили искатели.
– Никогда на моем веку…
– В нем действительно наша кровь…
– Редчайший Дар…
Они тоже видели, что произошло. Искатели чувствуют такие вещи. Но теперь их признание не значило ничего. Я лишился главного, но пока не успел осознать и принять – душа покрылась спасительным льдом, удерживая от сумасшествия и позволяя исполнить долг. Все это происходило будто бы с другим Зверем-из-Ущелья, а я смотрел на него со стороны.
Взгляд упал на разлом в земле. Из самых недр бил закатно-алый нежный свет. Звал, манил, обещал.
Я одновременно и чувствовал ее, и нет. Возможно ли все вернуть? Я был готов отдать что угодно, но не понимал, куда бежать. Как оглушенный тяжелым ударом по голове был полностью дезориентирован.
По другую сторону трещины начали собираться искатели. Они кричали и переговаривались, решали, что делать дальше. Но все понимали, что мы оказались в ловушке на этом клочке земли, отрезанные от всего мира. Разбежаться и перепрыгнуть не получится.
Мышцы и суставы казались проржавевшими, скрипели при каждом движении, подчинялись неохотно. Я был единственным, кто остался при оружии. Смешно, что меч у меня самый обыкновенный, немагический. Просто за столько лет я уже сросся с ним, он стал продолжением руки, мо