Оказавшись в спальне супруги, Кевендил первым делом подошел к одному из окон и задумчиво заметил:
– Ты была права. Луна все еще зеленая. Сквозь тучи проглядывает.
Похоже, выпитое вино окончательно выветрилось из его головы. Принц был трезв, но выглядел усталым.
– Все хорошо? – Гвин присела на мягкий пуфик возле красивого туалетного столика.
Его перенесли к ней в комнату после успешной битвы против Пастыря Проклятых. От Навины адептка по секрету узнала, что столик принадлежал покойной королеве Триле Мейхарт, матушке Кевендила. Ей было лестно получить такой подарок. И еще более лестно осознавать, что семейное достояние осело в ее покоях, а не в покоях принцессы. Столик и вправду выглядел великолепно. Множество ящичков, большое овальное зеркало в серебряной раме и резные узоры из дубовых листьев по всей поверхности. Воплощение герба Мейхартов для венценосной хозяйки замка.
– Да. – Кевендил потер лоб. – День тяжелый. Непростая встреча с управленцами у отца. И еще эта ваша ссора с Деваной.
Адептка решила проигнорировать замечание про ссору. Она свернула шаль и положила ее на сундук возле туалетного столика, потом сняла с шеи тяжелый кулон и убрала в шкатулку, а затем начала расплетать косички. Ее тонкие пальцы неспешно гуляли в густых волосах.
– Как прошла встреча, кстати? – спросила Гвин.
Кевендил вздохнул.
– Ужасно сложно. – Он повернулся к жене. – Чаячий Мыс хочет отстроить порт. В этом есть логика. Хороший порт нам очень нужен. Они обещают наладить торговлю по морю. Уже даже нашли заинтересованных купцов. Конечно, они ждут финансирования от короны.
Он скрестил руки на груди и прислонился спиной к холодной стене между окнами.
Гвин поймала его взгляд в зеркальной поверхности. Серые глаза смотрели с глубокой озадаченностью.
– А мы хотим потратить финансы на восстановление Архейма? – предположила адептка, беря в руки расческу.
– Да. – Принц кивнул.
– Что его величество сказал? Не даст Чаячьему Мысу денег? – Гвин принялась расчесывать волосы.
– Он еще думает, – признался принц. – Сказал, даст ответ после Йоля. Он хочет отпраздновать в этом году с шумом. Хочет всех соседей позвать к нам. И заодно отметить нашу с тобой свадьбу и освобождение от проклятия.
Гвин поджала губы.
– Как мило с его стороны. – Она попыталась улыбнуться.
Но память предательски и в красках нарисовала битву с неупокоенной ведьмой в руинах. Адептке не хотелось праздновать. Ей хотелось поскорее забыть пережитое. Поэтому улыбка вышла вымученной.
– Люди из Чаячьего Мыса так не думают. – Он усмехнулся. – Они считают, что лучше бы отец потратил это золото не на праздник, а на развитие порта. Отцу это не понравилось. Потом выступил староста из Удела. Сказал, что в приграничный гарнизон нужны еще люди. И. Ох… Гвин, я тебя очень прошу, давай не будем об этом? Я весь день их выслушивал. Голова раскалывается.
– Дать тебе лекарство? – предложила адептка.
Он ласково улыбнулся в ответ.
– Не нужно. Но все равно спасибо.
Кевендил подошел к ней сзади и положил руки на плечи. Гвин подняла глаза, вглядываясь в его лицо в отражении.
– Ну вот зачем ты так с Деваной сегодня? – вдруг спросил муж.
Адептка напряглась всем телом. Ей захотелось обернуться ежом и выпустить колючки.
– Давай не будем об этом? – Она невольно передразнила супруга.
Кевендил снова усмехнулся.
– Гвин. – Он укоризненно покачал головой и принялся мягко растирать напряженные плечи жены. – Не нужно. Она же всего лишь ребенок. Дай ей шанс. Она к тебе тянется. Ты этого не видишь, но…
Адептка перехватила его руку.
– Ты за этим пришел? Поговорить про твою сестрицу? – Гвин не скрывала раздражения в голосе.
Она встала с места, чтобы повернуться к нему лицом.
– Нет, но…
Принц невольно сделал шаг назад.
– Она не ко мне тянется, если хочешь знать, – продолжила адептка. – Она увидела новую игрушку. Во мне и в обучениях чародейству. Она просила урок. Я дала ей урок. Даже не один, а целых семь. И она не такой уж и ребенок, дорогой муж. В начале своего обучения я была намного младше и делала куда больше, чем она.
– Девана – принцесса. – Кевендил покачал головой, выражая протест.
– А я – никто? Это ты хотел сказать? – Гвин нахмурилась. – Я не имею права ставить ребенка королевских кровей на место и учить уму-разуму?
– Да нет же, – ответил он. – Послушай меня…
– Это ты послушай, дорогой муж. – Адептка почувствовала, как весь накопившийся за день гнев рвется наружу. – Моей первой наставницей была тетушка Керика. Папина старшая сестра. Мастер над рунами. Лучшая в своем деле. Суровая, мудрая женщина. Так что мне крупно повезло. Я была в два раза младше Деваны, но я слушала тетю предельно внимательно. Она объяснила мне, что такое магия на самом деле. Не просто манипуляция энергиями. Но инструмент безграничных возможностей. И тот, кто им владеет, должен понимать, для чего он ему и как его правильно применять. Потому что одно время ты лечишь хромую ногу старухи, а потом тебя вызывают на задание. Знаешь, какие задания дают адептам в Академии?
Кевендил часто заморгал.
– Тебя могут отправить изгонять призрака из тела ребенка, а могут послать к заказчику по контракту в далекие земли. А у заказчика идет война с соседом. И ты должна выйти одна против отряда. И положить этот отряд. Положить три десятка живых людей, которые к родным из-за тебя не вернутся. Иначе они положат тебя. А тебе и тринадцати лет еще нет. И после ты молишь всех известных богов, чтобы потом на новое задание выбрали кого-то другого. И радуешься каждой хромой старухе, которая горячо благодарит тебя за излеченные недуги.
Адептка прошлась по комнате. Села на край кровати. Почувствовала себя совершенно опустошенной.
– Мне жаль, что тебе пришлось такое пережить, – спокойно произнес муж.
Кевендил подошел к ней и присел рядом.
– Не думай, что я жестока к Деване, – бесцветным тоном произнесла Гвин. – Сегодня я дала ей куда больше, чем просто обучение красивым чарам. Я показала ей ту сторону Нордвуда, что ей отчего-то прежде не показывали.
– Потому что она еще маленькая, – терпеливо повторил принц.
– Она принцесса. – Адептка повернулась к нему. – Она обязана знать, какие беды их терзают. Сейчас ее дом – это Нордвуд. Но однажды она вырастет. Выйдет замуж. Возможно, покинет эти стены. И ей придется учиться всему одной. Самостоятельно. В чужом месте. И лично я бы не хотела, чтобы она испытала ужас от столкновения с реальностью. Это важнее красивого чародейства. Не согласен?
Мейхарт молчал.
– Ты хочешь оберегать ее. Я тоже. Но так, как умею. Потому что она теперь и моя семья. Пусть она еще этого не осознает. Так что не бойся на этот счет. Я никогда не наврежу ей и не обижу, – заключила Гвинейн.
– Мама ничем таким не интересовалась, – внезапно произнес принц с выражением глубокой задумчивости на лице. – Она занималась вышивкой и прочими женскими радостями. Дела народа ее не волновали. В проблемы Нордвуда матушка не вмешивалась.
Гвин хотела сказать, что, наверное, поэтому король и нашел себе предприимчивую и горячую ведьму Ашаду Норлан. Однако вовремя прикусила язык.
– Думаешь, мне тоже не следует вмешиваться? – вместо этого спросила она.
Лицо принца просветлело. Он обнял жену за плечи.
– О нет. – Кевендил поцеловал ее в щеку. – Конечно же нет. Ты вольна делать что пожелаешь и к чему привыкла. Или не делать ничего. Опять же, как пожелаешь. Тем более у тебя отлично выходит. Люди любят тебя. Спрашивают о тебе. Передают благодарности.
Он снова поцеловал ее. На этот раз дольше. Уткнулся носом в волосы за ухом.
– Думаю, ты права, – тихо добавил он. – Деване твой пример не повредит. Я передам отцу…
– Что? – Гвин отстранилась. Воззрилась на него со смесью удивления и негодования. – Погоди, так это он прислал тебя? Чтобы поговорить про твою сестру?
– Гвин, он очень переживает. – Кевендил попытался удержать жену, но она все равно встала. – Он просто не хочет неприятностей для Деваны или для меня.
Адептка ощутила горький привкус во рту. Привкус очередного разочарования.
– А ты не мог сказать ему сам, без этого разговора, что я ее не обижу и что для нее все это весьма и весьма полезно? Не мог заступиться за меня? Вместо того, чтобы в конце трудного дня учинять тяжелые диспуты?
Она подошла к прикроватному столику и залпом осушила бокал с водой. Стало немного легче. Пришло понимание, что начинать глобальные изменения стоило не с принцессы, а с супруга. Видимо, на семейном поприще она зря потеряла целый день.
– Не сердись. – Он похлопал рукой по одеялу возле себя. – Иди сюда.
Адептка покачала головой.
– Я устала. Ты тоже. Почему бы тебе не пойти к себе и не выспаться? Продолжим этот разговор в другой раз. – Она вздохнула.
Гвин ожидала, что муж скажет ей что-то. Извинится. Обнимет. Предложит обсудить все с Деваной или отцом. Объяснит им, что именно они не так поняли. Но вместо этого он поднялся с кровати и произнес, пожав плечами:
– Хорошо. Как пожелаешь. Доброй ночи, леди Гвин.
И ушел, закрыв за собой дверь тихо и мягко.
Она бы на его месте хлопнула этой дверью от души.
Адептка презрительно фыркнула.
– Тьма тебя раздери, – проворчала она себе под нос и принялась раздеваться, готовясь ко сну.
Гвин была уверена, что не уснет. Что будет ворочаться и сердиться. Отвлекаться на зеленую луну и переживать. Но вместо этого забылась глубоким сном сразу, как только голова коснулась подушки. Впрочем, долго спать не пришлось.
Около двух часов ночи ее разбудил стук в дверь. Гвин нехотя поднялась с кровати, накинула шаль на плечи и выглянула в коридор. Она ожидала увидеть там раскаявшегося Кевендила, возмущенную Девану или кого-то из слуг с известием о том, что Брине ночью стало хуже.
Перед ней стоял стражник в верхней одежде. Из числа тех, кто по обыкновению нес дежурство у ворот Высокого Очага.