– Представляю, как рвутся к власти снобы вроде Мейхарта, – усмехнулся колдун.
– Никто не рвется, – адептка покачала головой, – потому как в здравом уме такая ответственность мало кому интересна. Часто Императоры сами готовят преемников. И уже из их числа выбирают нового после смерти старого.
– А что импери? – спросил Иврос. – Судя по тому, где мы с тобой находимся, истребили не всех?
– Не всех, – согласилась Гвин, медленно кивая. – Кровь импери веками всплывала тут и там. Потому как подобные маги очень привязаны к своим землям. Но после войны оставшиеся импери старались жить мирно. Они ни во что не вмешивались, оберегали свои вотчины. Но не более. А вот некоторые местные монархи порой всеми силами боролись с импери на своей земле. Якобы не хотели конкурентов. Но это было скорее исключением, чем правилом. Хороший король заручится поддержкой колдуна, а не пойдет на него войной.
Адептка задумчиво помассировала виски.
– Ив, ты ведь понимаешь, что род Хагмор – род настоящих импери? – Она подняла на него глаза.
– Я не Хагмор, – спокойно возразил мужчина, скрестив на груди руки. – Я Норлан.
– Это неважно. – Она покачала головой. – Для Бастиона ты – Хагмор. Для всего Нордвуда тоже.
Мужчина улыбнулся уголком губ.
– А для тебя?
– А я для тебя? – вопросом на вопрос ответила Гвин. Ей захотелось стукнуть его по голове. Но бить импери в его родовом склепе казалось непочтительным. – Мейхарт? Ведь так?
Иврос прищелкнул языком.
– О боги! Женщина! – Он сокрушенно запрокинул голову. – Откуда ты вообще взялась на мою беду?
– Ты – Хагмор по матери, – упрямо повторила Гвин, проигнорировав вопрос. – Ты – настоящий импери с древней кровью.
– Это только все усложняет. – Колдун зажмурился. – Мне это не нужно. Понимаешь? Я не хочу никаких сил. Я Норлан…
– Ив!
Гвин вскочила с места так неожиданно, что Иврос вздрогнул. Она прошлась взад-вперед перед ним.
– И как я раньше не поняла. – Женщина невольно приложила ладонь ко лбу. – Ох! Отец бы меня убил, если бы узнал, как сильно я оплошала.
– Да что такое? – Иврос поймал адептку за руку и подтянул к себе. – Говори.
Она встала напротив, касаясь коленями его ног.
– Проклятие твоей матери. Ее гибель. Твоя печать на плече. Ох. Все складывается теперь, Ив. – Глаза Гвин взволнованно блестели. – Она ограничила твою силу, потому что знала, насколько ты вообще силен. Чтобы ты, будучи ребенком, не раскрыл никому своих способностей. Она хотела обучить тебя, но позже. И проклятие над Археймом. Оно неслучайно. Помнишь, как быстро рассыпался город? Как проклятие пожирало Нордвуд Мейхарта?
– Ну. – Иврос нахмурил густые брови.
– Ашада знала, что она – импери, а Нордвуд – ее земля. Она наказала Мейхарта за обман. Забрала силы из одного места и перелила их в другое. Она разрушила Архейм и была готова разрушить половину королевства вместе с населением. Лишь бы Терновый Бастион стоял. Твой Терновый Бастион, Ив. Потому тебя не трогала нежить. Да, Ашада обратилась ко тьме, но сути это не изменило. Все, что она сотворила, я уверена, Ив, было ради тебя.
Гвин опустила руки на его напряженные плечи. Колдун молчал.
– Ив. – Адептка наклонила голову. – Она не предавала твоего отца. Она любила вас. И Сархис это понял в конце своего пути. Бариан Мейхарт обещал сделать ее своей королевой. Это и подтолкнуло ее изменить мужу. Она увидела способ укрепить власть вашего рода. Вернуть потомкам Хагмор былое величие. И вернуть тебе Нордвуд. Но она ошиблась. Твой отец смог ее простить. А ты, Ив, сможешь?
Гвинейн говорила тихо. Успокаивающе. Она кожей ощущала уже знакомую вибрацию гнева.
– Помнишь корону на голове Пастыря Проклятых? – Она провела пальцами по его густым темным волосам. – Она была золотой. С алыми рубинами. А Мейхарты золото не любят. Их главный металл – серебро. Я жила в их доме. Я знаю, поверь. И я видела тебя, будучи окулус. Живое золото твоей энергии. Похожее на это. – Она обвела жестом залитую светом пещеру. – Твоя мать стала мстительной неупокоенной ведьмой с разбитым сердцем. Но она осталась Ашадой импери Хагмор.
Какое-то время колдун сидел неподвижно, обдумывая ее слова. Смотрел прямо перед собой невидящим взором. Но гнев его постепенно стихал. По мере того, как тонкие пальцы Гвин ласково гладили его волосы. Примерно так же, как ласкали медвежью шерсть накануне. Всю дорогу отвлекали его.
Иврос обвил ее талию руками и одним движением посадил к себе на колени.
Гвин мягко уперлась ладонями в его грудь.
Их взгляды встретились.
Взор колдуна был тяжелым и изучающим. Таким, что щеки адептки залил румянец, а в пещере будто сделалось еще жарче. Гвин прикрыла глаза, подалась вперед и горячо прошептала, касаясь губами его уха:
– Если ты поцелуешь меня на могильном камне своих предков, клянусь, я оторву тебе голову.
Они устроились в закутке большой кухни за круглым столом. Он стоял в эркере с витражными окнами. Правее располагался огромный камин. Дальше находились печи, но вид у них был такой, точно ими действительно давно не пользовались. В дальнем углу меж мешками и бочками даже нашелся колодец с ведром на прочной веревке. На кухне ютилось великое множество мебели и всевозможной утвари. Всю покрывал толстый слой пыли.
Пока Иврос разжигал огонь в печах и камине, Гвин нашла подходящую тряпицу, протерла стол и стулья, а после сходила во двор за их сумками, которые так и валялись в снегу.
– Я потеряла свою еду, – напомнила адептка по возвращении. – Из-за тебя.
– Возьмешь мою, – спокойно ответил колдун, доставая из колодца ведро с ледяной водой. – От голода не умрем.
Он налил воды в большой чайник и повесил его над огнем. Потом достал из сумки хлеб, сыр, полосы сушеного мяса в бумажном свертке и несколько холщовых мешочков. В них нашлись сухофрукты, сахар и орехи. Часть фруктов и сахара отправились в чайник, чтобы стать компотом, все остальное Иврос разложил на больших глиняных тарелках, которые сполоснула в холодной воде Гвин.
– Могу раздобыть свежего кролика на ужин, но это займет время, – предложил он.
– У нас его нет. – Адептка поджала губы и отвернулась, чтобы проверить чайник.
Иврос подошел к ней сзади. Встал так близко, что она буквально ощущала его. Однако даже не коснулся ее.
– Мы можем никуда не спешить, – прозвучал его низкий голос. – Можем остаться здесь, на сколько пожелаешь. Хоть насовсем. Или можем уехать на юг, как ты мне предлагала. Только скажи.
Гвин зажмурилась. Крепко. Обхватила себя руками, изо всех сил стараясь не терять самообладания и не лишиться остатков рассудка в его присутствии. Ничего соблазнительнее в своей жизни она не помнила. Никого подобного Ивросу Норлану не встречала. Да, она совсем не знала его. Но было в этом мужчине нечто такое, что кружило ей голову. Гвин хотелось сдаться. Стать окулус. И раствориться в его силе без остатка. Не говоря уже о том, чтобы просто все бросить и поехать с ним на край света. Лишь несколько причин удерживали ее от опрометчивого ответа.
У нее было королевство. Без пяти минут собственное. Ее мечта. Награда за тяжелые годы службы в Академии, потому что ее как окулус не щадил никто из завистливых магов ирхи. Да. Заслуженная награда. За все, что она вытерпела и видела. Ответ на вопрос, зачем она вышла замуж за Кевендила.
Она несла ответственность за это королевство и его небольшое население. Люди нуждались в ней. Потому что, как выяснилось, король не уделял заботе о подданных должного внимания.
У нее была репутация. Имя. Гвинейн Гарана. Оно обязывало серьезно относиться к клятвам и обещаниям. И не вредить репутации других. В том числе Кевендила, который, хоть и был лишним звеном в их цепи, вины за то нести не должен.
Она совсем мало знала об Ивросе. До боли стремилась к нему. Но страшилась неизвестности, от которой устала. И ненадежности, коей щедро награждали прежние мужчины. Адепты, в первую очередь.
Кроме того, Гвин хотела проверить еще одну догадку касательно истории Ашады Норлан. Эта догадка не давала ей покоя с того момента, как они покинули склеп импери. Но высказать ее Ивросу она пока не решалась.
И еще она отправила птицу с посланием несколько дней назад. Ответ до сих пор не пришел.
Но, казалось, выпади хоть один кирпичик из этой стены сомнений, и все завертится совсем иначе.
– Уходи от Мейхарта, – неожиданно произнес колдун. Будто прочел ее мысли.
Гвин обернулась.
– Это не так просто, как ты думаешь, – тихо ответила она.
– А что непросто? – мягко спросил он. – Или разве это не те узы, которые ты сама себе выбираешь?
– В том-то и дело. – Адептка потерла лоб. – Это были те узы, которые я выбрала для себя. Быть может, несколько поспешно. Но эти узы закрепили на обряде. Мы с ним повенчаны, Ив. Это была клятва. И клятва очень важная.
– Я не силен в религиозных обрядах, – хмуро ответил колдун.
– Смысл в том, – она вздохнула, – что для получения официального развода от Единого Собора двух церквей один из нас должен отправить письменное прошение. Это ужасно долго.
– Что за прошение? – Ив наклонил голову.
– Вроде как письмо, – пояснила Гвин. – Один из супругов должен привести веский довод, почему в нарушение клятв мы расходимся. К примеру, муж не хочет детей, а жена желает всем сердцем. Или имеют место телесные унижения. Или один из супругов изменил другому.
В глазах колдуна блеснул недобрый огонек.
– А ему обязательно застать тебя за фактом измены? – Иврос одарил Гвин хитрой улыбкой. – Или на словах будет достаточно?
– Ив!
Лицо колдуна вновь стало серьезным.
– Уходи от него, Гвин, – повторил он.
Он сделал к ней шаг. Совсем близко.
– Зачем? – Адептка вновь ощутила кожей ту силу, что окружала мужчину. Даже отчетливее, чем прежде.
– Ты сама знаешь зачем. – Он смотрел пристально, говорил тихо. – Ты взрослая девочка, крошка Гвин. Не нужно врать ни мне, ни себе. Ты ведь понимаешь, что между нами происходит?