– Не скромничай, Кристина. Прими мои поздравления. Вообще-то я уже уведомил Вашингтон об аресте убийцы.
– Не слишком ли это преждевременно, сэр? Я уверена, что убийца – правша, а Дэвид Клэрмонт – левша. Это во-первых, а во-вторых…
– Думаю, Говард соберет нужные доказательства, чтобы все сложилось как надо, – прервал ее Торн. – Легкой дороги. Видишь, все сработало? – продолжал он, не переводя дыхания. – Жду завтрашней встречи и отчета – полного или хотя бы в кратком изложении. – Он отключился.
Прюсик посмотрела на Говарда через ветровое стекло «Бронко». Он стоял лицом к ней, но понять, куда смотрит, было невозможно из-за очков-авиаторов.
Она вздрогнула, когда Макфэрон открыл дверцу с другой стороны.
– Где ты был?
Он озадаченно посмотрел на нее.
– Надо было сделать звонок. Что-то случилось?
– Извини. – Она закрыла глаза и помассировала виски. – Может, поедем?
Макфэрон оглядел парковку, увидел смеющегося в компании полицейских Говарда и догадался, что испортило ей настроение. Не сказав ни слова, он выехал со стоянки.
Они уже проехали несколько кварталов, прежде чем она справилась с растрепанными чувствами. Некоторое время Прюсик молча смотрела на Джо, а потом неожиданно для себя ощутила поднимающуюся в ней волну глубокой благодарности.
– Извини, Джо. Ты ни в чем не виноват.
Макфэрон не ответил. Они проехали мимо росших вдоль дороги старых дубов, корни которых пробивались из-под краев асфальтового покрытия.
– Мне нужно в аэропорт. Но я не хочу уезжать, пока не буду уверена, что здесь все в порядке.
Он хмыкнул.
Кристина сжала его плечо.
– И пока не буду уверена, что у нас с тобой все хорошо. Вот взяла и обидела тебя, отблагодарила за все, что ты для меня сделал, за все, чем помог. Поверь, Джо, мне очень жаль, что я сорвалась и набросилась на тебя. Я не хотела. – Она толкнула его локтем в бок. – Эй, не молчи. – Она наклонилась и поцеловала его в щеку, а потом придвинулась ближе положила голову ему на плечо.
Макфэрон съехал на обочину, заглушил двигатель и поцеловал ее в макушку, затем в лоб и, наконец, в губы. И расплылся в чудесной улыбке.
– Я и не собирался отмалчиваться. Просто задумался. Как ты относишься к обвинениям против Клэрмонта?
– Ну кто сказал, что ты не романтик? – Она тоже не удержалась от улыбки. – А о каком обвинении ты говоришь?
– Клэрмонт сваливает всю вину на какого-то другого парня у него в голове. Я на это не куплюсь.
Кристина подняла голову и села прямо.
– Мозг такая штука, шериф, в которой трудно разобраться, особенно если он под сильным давлением.
– То есть совесть у него нечиста, так?
– Конечно, это вполне возможно. И могло бы многое объяснить. Поэтому я на него и давила. – Она выглянула в боковое окно. – По правде говоря, мне все еще непонятно, что творится с Клэрмонтом. Если бы он впервые упомянул об этом маньяке, своем альтер эго, я бы, пожалуй, согласилась с тем, что ты говоришь. Но это не так. В досье доктора Уолстейна есть записи о видениях и инцидентах, которые пережил Клэрмонт и о которых он рассказал в мельчайших подробностях. Таких записей по крайней мере три, и в них речь идет о различных событиях. Три отдельных случая – три тела.
– Но ведь этому тоже может быть простое объяснение – больной разум взывает о помощи, разве нет? Ищет способ исповедаться?
– Вполне возможно. Но я думаю, здесь все немного сложнее и запутаннее. И эта поездка в Чикаго – весьма примечательная в плане времени – история совершенно невероятная и загадочная, если учесть, что Дэвид – фактически затворник и едва ли не все время проводит на ферме с родителями. И да, он и в самом деле покрасил соседский амбар. Нам это подтвердили. Если не принимать во внимание странные, необъяснимые отлучки в Чикаго, он обычно сообщает родителям, куда и когда собирается, и возвращается вовремя.
Прюсик повернула дефлектор, направив себе в лицо струю прохладного воздуха.
– Надеюсь, команда Говарда прояснит ситуацию. – Макфэрон коротко взглянул на нее. – Ты только не обижайся. Я вовсе не хочу сказать, что твои предположения…
– Никаких обид. Поверь, я уже смирилась с тем, что руководство – не мой конек. Торн правильно сделал, что отстранил меня от руля.
– Не могу с тобой согласиться.
Кристина вымученно улыбнулась. Правильное или нет, решение Торна ударило по самолюбию. И его недавняя похвала и поздравления выглядели необоснованными и неуместными. Только-только что-то начало складываться с шерифом, и вот тебе на, приходится возвращаться в Чикаго. Как тут не впасть в депрессию. Макфэрон нравился ей. Хороший человек. Надежный. На него можно положиться, ему можно довериться. И никакого самодовольства и высокомерия – в отличие от многих ее коллег по ФБР. Она часто спрашивала себя, не является ли самодовольство обязательным качеством личности мужчины для поступления на работу в Бюро.
Кристина вздохнула. Она хотела бы остаться, получше узнать этого долговязого, ничем особенным не примечательного шерифа, но сейчас служебные обязанности требовали ее присутствия в Чикаго.
Прюсик вышла из машины у небольшого аэропорта. Захватив вещи, она обошла внедорожник и наклонилась к окну на левой стороне. Поднявшееся высоко солнце припекало плечи.
– Послушай, в эти последние дни все так завертелось…
Прежде чем она успела продолжить, он привлек ее к себе и поцеловал. Она уронила на тротуар кейс и сумку и поцеловала его в ответ.
– Признаюсь, Джо, я не хочу уезжать. – Она посмотрела в его темно-карие глаза. – Ты даже не представляешь, как важно было для меня обсудить с тобой это дело. И как здорово я провела время вчера за обедом.
Перед «Фордом» остановилось такси. Вышедшие из машины люди направились, громко разговаривая, к терминалу.
– Мне тоже было очень приятно, Кристина. – Широкая улыбка растянула его губы. – Думаю, ты и сама знаешь. И я тоже не хочу, чтобы ты уезжала. Было бы неплохо остаться на связи. И не только по служебным делам.
Сердце дрогнуло и забилось сильнее от этих слов. Она еще глубже просунула голову в окно.
– Знаете, шериф, я не всегда такая стерва, какой вы, возможно, меня считаете.
– Вообще-то, я вас за таковую и не принимал, специальный агент. – Он неловко откашлялся, и она заметила, как румянец разлился с его щек на шею. – То есть Кристина.
– В любом случае я подумываю о приглашении.
– Приглашении? – Он недоуменно посмотрел на нее. – Ты про то, что мы могли бы снова пообедать вместе?
– Неважно. Я просто подумала, что, если ты когда-нибудь приедешь в Чикаго… Нет, ничего.
Она отступила, чтобы поднять вещи.
Он осторожно потянул ее за локоть.
– Я серьезно. Мне бы этого очень хотелось. – Говоря это, он смотрел ей в глаза. – Просто скажи когда, и я буду.
– Полетишь?
– Что, прямо сейчас? – растерялся он.
Кристина рассмеялась, из-за чего стукнулась лбом о раму.
– Ну, может быть, не прямо сейчас. – Она откинула упавшие на лицо волосы, чувствуя, как теплеют щеки и шея. – Может быть… скоро?
– А теперь смотрите-ка, кто краснеет. – Он рассмеялся. – Если не считать этого дела, свободных дней в моем календаре вполне хватает.
– Ты когда-нибудь пробовал эфиопскую кухню? – спросила она, стараясь остановить разгоняющуюся карусель мыслей.
– Шерми Датчер всегда готовит что-то эфиопское по четвергам, разве я тебе не говорил?
– Я закажу столик в «Ашанти», – рассмеялась Кристина. – Просто дай мне знать, назови день. – Тепло его ладони, которая все еще лежала на ее руке, лучами расходилось вверх по предплечью. – Она даже не пыталась уйти, позволив себе понежиться в приятных ощущениях, распространявшихся уже по всему телу. – Я оплачу счет и даже покажу тебе кусочек города. – Вот только придется навести порядок в ее маленькой квартирке, где все разбросано. Добавить уюта. И когда же у нее появится на это время? Ну да ладно, время она выкроит.
– Предложение слишком заманчивое, чтобы его пропустить. Мне бы этого очень хотелось, Кристина.
Она переступила с ноги на ногу, не зная, что сказать, и желая только, чтобы этот момент не заканчивался. Все эти неловкие слова и прочие мелочи были несущественны – сердце знало другое. И губы тоже. И ее, и его. Она не стала бы возражать, если бы он предложил сопроводить ее в Чикаго, и в глубине души даже желала этого, прекрасно понимая, что у него есть свои обязанности.
– Ладно, тогда договорились. – Его лицо было совсем близко. – Я тебе позвоню, – добавил он тихо, почти шепотом.
– Хорошо. – Они поцеловались в последний раз. Кристина наклонилась и взяла кейс и сумку.
– Счастливого полета! – крикнул Макфэрон перед тем, как Прюсик исчезла за автоматическими стеклянными дверями терминала. Она повернулась и помахала в ответ. Он еще подождал и отъехал, лишь когда Кристина прошла через рамку металлоискателя и скрылась из виду.
Позже в тот же день, ближе к сумеркам, Прюсик дозаправила бак и выехала на темно-бордовом седане из обслуживавшего их офисное здание гаража на Уэст-стрит в Портедж, Индиана, в часе езды к востоку от Чикаго. Ее целью была стоянка грузовиков, где в последний раз видели живой Бетси Райан. Холодный ветер с озера гнал мусор по разбитому тротуару, прибивая его к живой изгороди напротив ночного ресторана. Бумажки и прочий сор висели на кустах. Взгляд ее остановился на тревожно мигающих аварийных огнях полуприцепа, припаркованного на обочине рядом с выездом на автостраду. Высокая трава то и дело качалась, когда мимо проносился очередной большегруз. «Какое безлюдное, пустынное место», – подумала она.
На какое-то время Прюсик задержалась возле бензоколонки номер два под сверкающими огнями автомастерской, где, по словам водителя грузовика, подвезшего юную беглянку, он помахал ей на прощание и проводил взглядом, когда она направилась в сторону дюн. Сквозь неумолчный гул дорожного трафика пробивался ритмичный плеск набегающих на берег волн. Не мирный ли шум прибоя заманил девушку на встречу со смертью?