– Вот он, – сориентировался Макфэрон. – Черт возьми, здесь как будто зона боевых действий. – Ручей справа пробегал через водопропускную трубу под проезжей частью и вливался в Малый Калумет.
Прюсик остановилась, прижавшись к бордюру.
Фанера, закрывавшая главный вход, выглядела нетронутой.
– Попробуем войти с черного хода? – предложил шериф. – Через вон тот переулок. Думаю, так будет полегче.
– Ладно, давай.
Они проехали между домами по засыпанному строительным мусором переулку и вышли на заросшей сорной травой парковке. Мертвая тишина пустующих зданий заглушала шум трафика, доносящийся со стороны автомагистрали, и только журчанье бегущего параллельно парковке ручья нарушало угрюмое молчание. Здесь даже голуби не порхали над головой, и солнце укрылось за низко стелющимися облаками размытого синевато-серого цвета. Жизнь как будто забыла эту часть Делфоса.
Макфэрон подошел к задней двери и без особых усилий сдвинул в сторону закрывавший вход лист фанеры.
– Все просто.
– Похоже, здесь кто-то бывает. Надень-ка. – Прюсик протянула ему пару латексных перчаток. – На дверной ручке могли остаться отпечатки.
– Ничего здесь нет. – Шериф посветил своим фонариком и, пройдя по темному короткому коридору, вошел в здание.
– Лучше пусть будет. Я именно на это и рассчитываю.
Макфэрон толкнул дверь квартиры на первом этаже – заперто. Он достал отвертку, поковырял в косяке, и хлипкая петля отвалилась. Дверь рухнула внутрь.
– Зачем? Что ты делаешь?
– А если этот подонок обосновался внизу? – Шериф отодвинул стоящий на пути старый мягкий стул, нечаянно опрокинув торшер и разбив лампочку, и медленно, методично обвел лучом фонарика всю комнату. В воздухе кружилась пыль, но еще больше ее лежало нетронутым серым слоем на полу. – Похоже, ночлег у него не здесь.
Наблюдая за тем, с какой уверенностью он работает в жутковатой темноте заброшенной квартиры, Прюсик ощутила теплую волну благодарности.
– Холмквисты жили на третьем этаже, – сказала она. – Что-то мне подсказывает, что начать стоит сверху и, если понадобится, двигаться вниз.
– Как скажете, босс. – Он ухмыльнулся, стряхивая паутину со шляпы. – А что, тот ресторан далеко отсюда?
– Хватит болтать, пора дело делать, – прошептала Прюсик, перешагивая через кипу старых газет. Под ногами захрустел мусор.
– Почему ты шепчешь? – прошептал он.
– Наверное, потому, что не хочу тревожить призраков. – Она хотела пошутить, но шутка удалась не вполне. – Идем.
В коридоре по пути к лестнице им попалось старое бюро без ящиков, кособоко стоящее на трех ножках, мягкое кресло с прогоревшей подушкой и смятый ботинок без шнурков. В сырых, затхлых запахах не было ничего, что указывало бы на присутствие здесь жизни.
– Третий этаж, – сказал шериф. – Кто не спрятался…
Они медленно и осторожно поднимались по ступенькам. Макфэрон светил фонариком под ноги Прюсик.
Дверь в квартиру 3С распахнулась от легкого толчка. Луч фонарика пробежал по кухне. Следов на полу здесь хватало с избытком.
– Камера готова? Вот уж здесь определенно кто-то побывал. И совсем недавно.
Сделав из коридора несколько снимков общим планом, Прюсик опустилась на колени у порога, чтобы снять крупным планом четкий отпечаток ботинка. Когда глаза привыкли к полумраку, они осмотрели гостиную. Через наклеенные на оконное стекло полоски в комнату просачивался дневной свет. В спальне рядом с входной дверью Прюсик обнаружила матрас, заваленный кучей женской одежды. Старенький телевизор в углу собрал на себя тонкий слой пыли. Единственное окно с целым стеклом, матовым, нашлось в ванной.
Порывшись в груде старой одежды на кровати, Прюсик ощутила резкий запах, напоминающий запах аммиака. Ночное недержание мочи – обычный поведенческий признак психопата. А также пьяницы и наркомана, напомнила она себе.
В кухню вернулся Макфэрон. Стол с пластиковым покрытием выглядел почти как новый. Две аккуратно задвинутые под него табуретки наводили на мысль, что последний жилец ушел отсюда не навсегда. Шериф убрал загораживающую окно доску, впустив больше дневного света, и оторвал обшивку с другого окна. С подоконника слетела бутылочная пробка.
В этой душной, провонявшей дурными запахами квартире они работали почти час: становились на колени, шарили по углам, отыскивая и складывая в пакеты для последующего изучения то, что могло стать вещественным доказательством: пустую, со следами плесени женскую сумочку с порванным ремешком, пару старых, разодранных почти надвое колготок, стопку тронутых тленом рекламных еженедельников. Но при этом ни малейших признаков несвежей пищи – ни крошек, ни пустых банок, ни более-менее недавнего мусора, указывающего на то, что здесь кто-то скрывался. Макфэрона это озадачивало, учитывая множество отпечатков обуви на полу в кухне.
Голод уже отступил и больше не терзал его пустой желудок. Пришедшее в последнюю минуту приглашение Кристины нарушило весь привычный распорядок дня. Уставший, он в какой-то момент прислонился плечом к узкой двери в углу кухни. Дверь подалась, и он едва не упал, потеряв равновесие.
– Черт.
Макфэрон потер руку и, посветив фонариком, обнаружил уходящие вверх крутые ступеньки. Лестница, похоже, вела на крышу. Поднимаясь, он задевал то одну, то другую сторону узкого прохода. На полпути его остановил резкий гнилостный запах. Шериф машинально вынул оружие и двинулся дальше, уже медленнее и осторожнее, дыша через воротник куртки. Луч фонарика высветил коричневато-красные пятна вокруг грязной дверной ручки крохотного закутка перед выходом на крышу.
Отпечатки пальцев.
Макфэрон мельком взглянул на них, толкнул фонариком обшарпанную дверь и, держа револьвер на уровне груди, прорезал лучом широкую дугу. Разбуженные светом, на потрескавшейся оштукатуренной стене заплясали тени. Шериф моргнул, всматриваясь в полумрак, и, убедившись, что здесь никого больше нет, и чувствуя себя немного глупо, убрал оружие в кобуру. Уже повернувшись, чтобы уйти, он вдруг заметил кого-то неподвижно стоящего в углу.
Макфэрон инстинктивно пригнулся и снова вырвал из кобуры револьвер.
– Руки вверх!
Фигура в углу не шевельнулась. Он прищурился – манекен. Гипсовая кукла стояла, прислонившись к стене, и на голове у нее красовался какой-то потрепанный головной убор.
– Что за…
– Джо? – окликнула его снизу Прюсик.
На шее манекена висел маленький зеленый камешек, поблескивавший в луче фонарика. На полу лежал матрас, помеченный в нескольких местах желтоватыми пятнами и темными комочками. Рядом с матрасом стоял пенопластовый кулер, на крышке которого темнели отпечатки пальцев. Похоже, недавние. Тут же выстроились в ряд шесть наполненных чем-то и запечатанных банок для консервирования.
– Что за чертовщина? – Макфэрон опустился на колени рядом с матрасом и банками. Нескольких секунд вполне хватило, чтобы понять, что именно в них находится.
– Ты там в порядке? – снова подала голос Прюсик. Он уже слышал ее шаги на лестнице.
Слегка пошатываясь, шериф выпрямился, вышел из провонявшего закутка и вернулся на верхнюю площадку. Его мутило от отвращения. Рвотные позывы поднимались один за другим.
– Здесь нужен судебный антрополог. Быстро. – Он с усилием сглотнул. – И тебе бы лучше приготовиться.
Ближе к вечеру, когда тучи рассеялись и небо посветлело, Прюсик и Макфэрон сделали первые звонки из машины. Прюсик набрала номер управляющего директора Торна.
– Привет, Роджер, это Кристина. Сэр, я нахожусь в заброшенном многоквартирном доме в Делфосе, где, как мы полагаем, может бывать наш убийца – идентичный близнец Дэвида Клэрмонта. Ну, по крайней мере, генетически идентичный.
– Ты где? Ты понимаешь, что Брюс Говард оставил по меньшей мере шесть телефонных сообщений? Он спрашивает, как идет изучение материалов с фермы Клэрмонтов и есть ли результаты.
– Позвольте объяснить, сэр? Мы обнаружили значительные…
– Кристина, считай это дружеским предупреждением. Возвращайся в лабораторию как можно скорее. Ты рискуешь потерять работу.
– Но, сэр, мы обнаружили здесь вещественные доказательства…
– В лаборатории тебя ждут горы вещественных доказательств. Возвращайся туда и займись своей непосредственной работой.
Торн дал отбой.
Прюсик позвонила в лабораторию.
– Мне нужно, чтобы вы с Хьюзом как можно скорее приехали сюда и, не привлекая внимания, поработали на месте, – сказала она Эйзену, после чего подробно описала, где находится и как попасть в помещение рядом с выходом на крышу. В многоквартирных жилых домах старой постройки такие помещения предназначались для хранения кровельных материалов. Она также упомянула о грязном матрасе и стеклянных банках с крышками. – Пусть Хьюз обязательно захватит все, что нужно для снятия отпечатков пальцев и пятен. И коллектор для сбора тканей. Да, возьмите побольше сухого льда.
– На нас тут изрядно давит Говард, – с ноткой раздражения пожаловался Эйзен. – У нас почти двести пакетов с материалами из Уиверсвилла. Он уже несколько раз просил поговорить с тобой. Хочет знать, почему ты не в лаборатории и не занимаешься делом.
– Послушай, Брайан, сейчас не время пререкаться. Просто садись в машину и приезжай сюда. Пойми же ты, здесь логово этого гребаного убийцы.
– Ладно, ладно. Кстати, я тут получил интересную информацию от одного приятеля, освещающего работу полиции в «Индианаполис Стар».
Прюсик взяла телефон поудобнее.
– Что за информация?
– По его словам, какая-то женщина в возбужденном состоянии позвонила в местное отделение Бюро уже после полуночи в воскресенье и сказала, что подозреваемый в убийстве, которого показывали по телевизору, сидел рядом с ней в автобусе, следовавшем из Чикаго в Индианаполис. Утверждала, что он – точная копия убийцы. Это было в тот самый день, когда Клэрмонту предъявили обвинение в Кроссхейвене.
– Вот видишь! – Прюсик улыбнулась Макфэрону, который с любопытством смотрел на нее. – А Говард уже знает? Об этом случае в Индианаполисе?