И снова молчание – Грей, по-видимому, обдумывал услышанное. Наконец Прюсик услышала протяжный вздох.
– Пришлите мне предписание. Я рассмотрю. Если там написано то, что вы говорите, я соглашусь на домашний арест. При условии, что Клэрмонт будет находиться у родителей под круглосуточным наблюдением полиции. Мой офис оговорит размер залога. Завтра я первым делом займусь оформлением документов.
– Хорошо.
Она добилась своего. Если феномен транспозиции сработает, то освобождение Клэрмонта поможет схватить убийцу. Однако ход рискованный, и Торн никогда бы не одобрил ее решение. Даже не подумал бы. Он понятия не имеет обо всех аспектах дела. Но снимет с нее голову, если она не преподнесет ему убийцу.
Сделав еще один звонок – теперь уже своей секретарше Маргарет, – Прюсик вернулась в машину. Посмотрела на Джо и опустила глаза, не зная, как заговорить о тех механизмах, которые она только что привела в действие.
– Так ты собираешься рассказать, что это был за звонок? – спросил Макфэрон.
Кристина встретилась с ним взглядом и вымученно улыбнулась, зная, что это, возможно, их последний разговор на ближайшее время. Потом перевела дух и объяснила.
Он помолчал, откашлялся и покачал головой.
– Должен сказать, это очень… смело – провернуть такую штуку в обход Торна, ты не думаешь?
Прюсик была полностью с ним согласна, но заставить себя признаться в этом не могла. И ответила ему холодным взглядом.
– Я просто думаю о том, что лучше для тебя, – продолжал он. – Не хочу, чтобы ты попала в затруднительное положение. Потеряла работу и все прочее в том же духе.
– Попробуй сказать это следующей жертве Холмквиста, а? Или ее родителям.
– Но посылать предписание Бюро… Должен быть способ получше. А так ты можешь и крест поставить на своей карьере.
– Думаешь, я не знаю? Но тебе не хуже, чем мне, известно, что, когда заполнение бланков и написание отчетов отвлекают наше внимание от настоящего дела, страдают обычные люди. Неужели непонятно? Если все сложится удачно, Холмквист в ближайшее время появится в Уиверсвилле. У нас нет времени на политику, Джо. Только не сейчас.
– Я не собираюсь указывать тебе, как выполнять твою работу. – Он помолчал и посмотрел на нее уже с самым серьезным видом. – И не стану спорить, если ты действительно кого-то преследуешь, рассчитываешь задержать подозреваемого. Но это… Если хочешь знать правду, на мой взгляд, то, что я слышу, похоже на принятие того принципа, что цель оправдывает средства.
Она открыла рот, чтобы ответить, но Макфэрон остановил ее, подняв руку.
– Полицейские процедуры и бумажная работа важны. Только это обеспечивает законность арестов и вынесение справедливых приговоров. Мне приходится иметь дело с полицией штата, шерифами других округов, прокурорами, криминалистической лабораторией штата, агентами Бюро. Я хочу сказать, что вся та ерунда, о которой ты говоришь, – я и сам частенько так это воспринимаю – не дает мне права действовать по своему усмотрению, игнорировать последствия, вламываться в чужой дом и уж тем более лгать прокурору.
Он посмотрел на нее.
– Итак, если все пойдет не так, как ты надеешься, что ты будешь делать?
Прюсик нахмурилась.
– При условии, что на мне не будет оранжевого комбинезона и мне не нужно будет спрашивать у тюремного охранника разрешения сделать звонок адвокату?
– Черт возьми, Кристина, тебе вообще приходила в голову мысль обсудить эту схему со мной? – Макфэрон потер пальцем над губой.
– Конечно, приходила. – Она закрыла глаза. – И я знала, что ты скажешь.
– И что? У нас есть вещественные улики из квартиры. Имея все это, стоило ли идти на риск?
– На самом деле все очень просто, Джо, – сухо сказала она. – Убийца вышел на охоту, и я приняла решение задержать его. Если я просчиталась, если меня уволят или что-то хуже, то так тому и быть.
Макфэрон вышел из машины. Прюсик последовала за ним. Над вытянувшимися в ряд домами уже висел полумесяц.
– Красиво, правда? – сказала она, имея в виду луну и надеясь смягчить напряженный момент и не допустить еще большей напряженности.
– Да, красиво, – согласился Макфэрон. – Послушай, при данных обстоятельствах… – Он пожал плечами. Оставался еще один вопрос, который он не мог оставить без ответа. – Ты задумывалась о том, что моя работа тоже висит на волоске? Что я тоже рискую?
– Если захочешь выйти из игры, я тебя пойму. Я специально вылезла из машины перед тем, как позвонить, чтобы ты не стал свидетелем. Твоей работе ничто не угрожает. На самом деле никто в моем офисе не знает, что ты здесь, в Чикаго. Можешь просто уйти в ночь, – сказала она без всякого выражения, – я не запишу это тебе в минус. Ты уже оказал мне огромную услугу здесь, в Делфосе. Без тебя я бы не справилась.
Макфэрон задумчиво посмотрел на нее.
– Я так полагаю, что с этим предписанием пути назад нет. Дело решенное, да?
– Думаю, прокурор его уже получил или вот-вот получит. – Позвонив в офис, она слышала, как Маргарет пишет предписание, читая его вслух слово в слово, а потом распечатывает на бумаге со штампом Бюро. Когда Прюсик пообещала взять вину за любые последствия на себя, секретарша только сказала, что, если уж так случится, она просто уйдет в отставку. Потом Маргарет прочитала еще раз весь документ, подделала подпись Прюсик и отправила предписание почтой в офис Грея.
– Послушай, я признаю, что это рискованный шаг, и понимаю, что ты его не одобряешь. – Она посмотрела ему в глаза. – Я готова принять удар на себя, если дело обернется неприятностями. Хочу только напомнить, что мы говорим о предотвращении следующего убийства. С потрошением жертвы.
Макфэрон хмуро кивнул.
– Учитывая обстоятельства, мне лучше вернуться сегодня вечером, посмотреть, что к чему. – Он помолчал, потом, смягчив тон, добавил: – Мы с тобой оба знаем, что на данном этапе от меня толку мало. Убеждать твое начальство я не могу. Чего доброго, еще неправильно истолкуют мое присутствие, что никак не пойдет тебе на пользу. И людям в моем округе легче точно не будет. Согласна?
Ей было больно видеть его унылое лицо, чувствовать его подавленное настроение. Обещанный ужин в хорошем уютном ресторане отодвигался в неизвестность. Она сделала свой выбор, хотя в глубине души считала, что этот выбор предопределили обстоятельства, повлиять на которые было выше ее сил. Ничего другого не оставалось. Она хотела бы, чтобы шериф остался, но понимала, что он не может.
Кристина вздохнула.
– Ладно. Отвезти тебя в аэропорт?
Двадцать минут пути до аэропорта О’Хара прошли в молчании. Как ни хотелось ей этого, Кристина удержалась от еще одного объяснения логики своего поступка, понимая, что с надеждой снова наладить отношения с Джо придется повременить. Его окаменевший подбородок и едва заметное подергивание в уголке глаза указывали на то, что и ему молчание чего-то стоит.
Прюсик остановилась у бордюра перед входом, но мотор выключать не стала.
– Спасибо, что отозвался так быстро и прилетел. Без тебя бы я в той страшной квартире не справилась. Ни за что.
Макфэрон коротко кивнул.
– Ага. – Он открыл дверцу. – Позвоню тебе позже вечером. Посмотрим, как идут дела.
Встретиться с ним взглядом не хватило сил. Кристина боялась, что потеряла не просто хорошего друга. Когда она все же подняла голову, Макфэрон уже проходил через рамку металлоискателя у входа. Он обернулся и вежливо помахал ей рукой, но его лицо не выразило никаких эмоций, и она вспомнила, какой сияющей улыбкой он наградил ее несколько часов назад, когда прилетел. Глаза наполнились слезами, и сердце сжалось от нахлынувшего вдруг чувства, что их отношения закончились, так и не успев толком начаться.
Кристина вздрогнула от грянувшего над головой грома. Крупные тяжелые капли забарабанили по ветровому стеклу. Отъехав от зоны высадки пассажиров, она включила дворники. И тут же резко затормозила и рывком бросила машину к обочине. Щетка стеклоочистителя остановилась в вертикальном положении. Тонкая красная струйка проползла по лобовому стеклу и исчезла, смытая проливным дождем. Но и дождь не мог смыть тот факт, что красная струйка была реальной. Такой же реальной, как и те улики, которые они обнаружили днем. Кристина схватила лежащую на пассажирском сиденье сумочку, вытряхнула из таблетницы две таблетки и достала из кейса пакет для улик. Не обращая внимания на дождь, она вышла из машины и настороженно огляделась. Потом приподняла щетку стеклоочистителя и другой рукой, на которую уже натянула резиновую перчатку, сняла застрявшее под ней сине-зеленое перышко и опустила в пакет.
26
На следующее утро в двухстах восьмидесяти пяти милях от Чикаго, в Уиверсвилле, после слушания дела о залоге родители Дэвида Клэрмонта предъявили имущественную гарантию на сумму в 500 000 долларов. Ферма была их ставкой на невиновность сына. Позже, по возвращении домой, Хильда заняла пост у окна, вглядываясь в предполуденную дымку в ожидании доктора Уолстейна. Ее муж от завтрака отказался – его беспокоило дребезжание под капотом пикапа «Шевроле», появившееся сразу после того, как фэбээровцы сняли сиденья в поиске улик, которые они так и не нашли.
Сын Клэрмонтов оставался единственным подозреваемым в этом громком деле. Согласно постановлению суда ему не разрешалось покидать ферму. Двум помощникам шерифа надлежало находиться там круглосуточно, и первыми, сопроводив подозреваемого и его родителей домой, на пост в конце подъездной дорожки заступили Ричард Оуэнс и его напарник Джим Боулз из полиции Уиверсвилла. Услышав хлопок и шипение пневматических тормозов, патрульные повернулись к дороге. На перекрестке рядом с кукурузным полем Клэрмонтов остановился местный автобус. Оуэн и Боулз наблюдали за ним во все глаза – не появится ли какой-нибудь умник-репортер или проныра-фотограф с намерением заснять подозреваемого, но двери открылись на другой стороне, и бдительная пара никого не увидела. Секундой позже автобус тронулся с места, окутав Оуэнса и Боулза облачком выхлопных газов. Оуэнс внимательно оглядел место остановки, но никого не обнаружил. Может быть, кого-то укачало, он вышел, его вырвало и он вернулся? Приняв такую версию, Оуэнс выбросил эпизод из головы.