– Кто с вами связался? Офис шерифа Макфэрона? – спросила Прюсик тем уверенным тоном, который брала на вооружение в допросной комнате.
Вот только здесь, в тесноте мчащейся машины, за рулем которой сидел убийца, контролировать ситуацию она не могла.
– Да, офис шерифа. Простите за то, что обратился не по форме, специальный агент. Отправили меня искать вас, как только получили сообщение. – Он говорил и держался смело и уверенно, демонстрируя те качества, которые полностью отсутствовали у Дэвида Клэрмонта.
– Значит, вы общались с шерифом Макфэроном? – продолжала Прюсик. Беспокойство только усиливалось. Откуда этот человек, Дональд Холмквист, узнал, кто она и где будет?
– Сами понимаете.
Четкого ответа на свой вопрос она так и не получила. Ни да, ни нет – ничего определенного, и это лишь подтверждало, что ей угрожает опасность.
Кристина провела ладонью по волосам. Ей нужно было как-то выиграть время.
– Тогда вы, должно быть, знаете, что меня ждут в государственном парке Эхо-Лейк. Я должна выступить перед герлскаутами, и меня наверняка уже ищут.
– Женской работе конца не видать, – загадочно произнес он и, повернув голову, взглянул на нее и тут же отвернулся.
Кристина отчетливо услышала, как хрустнули шейные позвонки. Это хруст она уже слышала, когда допрашивала в Уиверсвилле Дэвида Клэрмонта.
– Спасибо, что нашли меня, – сказала она как бы между прочим. – До поляны для пикника еще далеко?
Водитель добавил газу.
– Нет, уже недалеко. – Он указал пальцем вперед. – Здесь есть короткий путь, и мы быстрее попадем прямо к озеру.
– Да. – Прюсик выдавил из себя смешок. – Я уже знаю, что у вас тут значит «близко».
– Не то что в большом городе, да? Где вокруг много людей и каждый готов помочь тебе, если понадобится. – Он сказала это с каким-то злорадным удовольствием.
Прюсик удивленно моргнула, услышав уже второе загадочное замечание. Он как будто использовал свой собственный, предназначенный лишь для внутреннего общения код или выражал таким образом подразумеваемую угрозу. И она решилась на рассчитанный риск.
– Послушайте, вы знаете, что ваш брат Дэвид стал настоящей знаменитостью благодаря телевидению и радио? Думаю, вашу историю тоже стоило бы послушать.
Не снижая скорости, седан пересек дорогу, которую Прюсик видела полчаса назад. Мысли побежали вразброд.
– Вы уверены, что мы не пропустили поворот? – спросила она, употребив «мы», чтобы это прозвучало менее угрожающе. – Почему бы нам не развернуться здесь?
Водитель слишком резко вошел в поворот – из-под колес полетел гравий.
– Не получится, – пробормотал он и уже громче и внятнее добавил: – Мать всегда говорила: как постелешь, так и поспишь.
Он пугал ее – как странной манерой выражаться, так и непонятной гонкой неведомо куда. В горле пересохло. В голове билась пульсация миндалин, как уж случилось недавно в душной комнате для допросов в полицейском участке Уиверсвилла. Она открыла рот, но не издала ни звука. Тот, за кем она охотилась, был рядом – она нашла его. Или он нашел ее.
Собравшись с духом, Прюсик мысленно сосредоточилась на воображаемой точке за лобовым стеклом, представляя гипнотическую тишину бассейна и себя на водной дорожке – размашистое движение рук, попеременное напряжение мышц, подтягивающее живот дыхание, ровный темп.
– Кстати, о вашей матери, Дональд, – сказала она, делая отчаянный шаг. – Что бы она сказала, узнав, что вы все еще мочитесь в постель? Я была в вашей квартире в Делфосе. Но вы ведь уже знаете об этом, да? Ну и бардак же вы там устроили.
Пальцы на руле напряглись.
– А что бы она сказала, увидев, как вы испачкали матрас? – безжалостно продолжала Прюсик. – Взрослый мужчина, а все еще пачкает ее матрас – ну куда это годится.
У Холмквиста задрожали губы.
– Не хочу даже спрашивать, как бы она отнеслась ко всему остальному, что вы сейчас делаете, к тому, что храните в банках для консервирования.
Машина замедлила ход. Водитель стыдливо опустил голову.
– Не думаю, что ей бы это понравилось. Нет, она наверняка была бы очень и очень против.
– Вам бы лучше помолчать, – едва слышно сказал он.
– Хорошо, Дональд, отложим эту тему на потом. Согласно записям больницы Святой Марии, вы родились первым. – Он бросил на нее недоверчивый взгляд. – Да, именно так. Вы – старший брат. Вы, Дональд, после исчезновения вашего отца должны были стать мужчиной в доме. Разве вы не знаете, что на старшем брате лежит ответственность? Вы должны были подавать хороший пример младшему брату, пусть даже Дэвид всего на несколько минут младше.
– Я сказал – замолчи! Сейчас же!
Кристина не могла остановиться – риск был слишком велик, даже с учетом того, что, продолжая, она вступала на опасную, неизведанную территорию, о чем ее предупреждал доктор Кац.
– Теперь я точно знаю, что Дэвид не убивает и не ест людей. Я также знаю, что и вы это знаете. Я права, Дональд? Вы ведь уже встречались? Вы видели сегодня вашего брата? Или, может быть, вы видели его раньше?
Лицо Холмквиста блестело от пота. Растерянный, на грани паники, загнанный в ловушку – всего минуту назад она чувствовала себя точно так же.
– Так что вы сделали сегодня как старший брат? Вы хорошо обошлись с младшим, а? Приняли его под свое крыло, как хотела Бруна?
Он с такой силой ударил по тормозам, что ее бросило вперед, к приборной доске. В багажнике что-то сдвинулось и тяжело ударилось о стенку.
– Так это Дэвид у вас в багажнике, связанный?
– Только не говорите, что я вас не предупреждал, леди.
Прежде чем она успела что-то ответить, рой голубых искр ужалил ее в грудь и отбросил в темноту.
Макфэрон гнал «Бронко» на высоких оборотах. Диспетчер сообщила, что такси Мерфри остановилось на полпути и дальше Кристина пошла пешком. Дорогу от отеля «Сладкий поцелуй» в Кейв-Спрингсе, на которую обычно уходило полчаса, он пролетел меньше чем за двадцать минут. Ранее в тот же день он получил весточку от Брайана Эйзена, сообщившего о звонке Лонни Уоллеса, смотрителя в «Сладком поцелуе», и проверил полученную информацию. Посмотрев на фотографию Дэвида Клэрмонта, Уоллес сказал, что человек на ней похож на одного чудного типа, маляра, которого Уоллес не видел почти месяц и который уехал, едва закончив работу. Этого самого маляра Уоллес подозревал в недавней краже автомобиля из гаража отеля «Сладкий поцелуй».
Шерифа беспокоило, что он не может дозвониться до Кристины. «Вне зоны доступа», – отвечал механический голос при наборе ее номера. Почему она не дождалась, пока он заберет ее? Он ведь пообещал Говарду, что так и сделает, как только станет известно, что она вылетела из Чикаго. Судя по описанию Мерфри, которое тот передал Мэри, машина остановилась всего в пяти милях от Эхо-Лейк. Может быть, Кристина оставила телефон в такси вместе со своим кейсом? Или выключила, чтобы не расходовать заряд? И то и другое представлялось маловероятным. Ее импульсивный поступок серьезно его беспокоил.
Большой черный седан «Крайслер» промчался мимо Макфэрона в противоположном направлении. Шериф успел разглядеть два силуэта впереди; сзади никого не было. Других машин ему не попалось. За деревьями уже поблескивало озеро. Солнце висело над самыми верхушками деревьев, и его косые лучи отражались от тихой водной глади. Было уже далеко за полшестого. Минутой позже внедорожник Макфэрона остановился за темно-бордовым фургоном, возле которого сбившихся в кучку детей окружили нескольких плачущих женщин.
– Шериф! – Миссис Гринвальд бросилась ему навстречу. – Быстрее, шериф! Мэдди Хит. Она пропала! Ее подруга Рейчел видела на прибрежной тропе растрепанного мужчину, похожего на того, которого показывали по телевизору и которого разыскивали за… – Она не договорила – вокруг было много детей – и указала на знак тропы. – Я должна была предвидеть. Она уже выходила раньше и спускалась к озеру. – Женщина поднесла ладонь ко рту. – Как же я не догадалась…
– МЭДДИ! – пронзительный крик эхом отразился от заключенного в крутые берега озера. Три девочки снова прокричали имя пропавшей подруги.
Макфэрон бросился к лесу, на ходу расстегивая кобуру. В начале тропы он выхватил свой револьвер и сразу же проверил барабан. В последний раз он стрелял из служебного оружия полгода назад – на стрельбище полиции штата. Никогда раньше он не только ни в кого не стрелял, но даже и не целился и за два года службы в армии не участвовал ни в одном настоящем бою.
Поднимаясь по тропе с револьвером на изготовку, он то и дело останавливался, осматривался и прислушивался. Шериф уже прошел около сотни футов, когда на тропу вышел, спотыкаясь и едва держась на ногах, какой-то человек. «Неужели опоздал», – мелькнуло в голове у Макфэрона. Заметно прихрамывая, незнакомец выступил из-за молодой поросли желтого кладрастиса, растянувшейся вдоль берега. Он что-то нес и при этом неразборчиво бормотал что-то срывающимся голосом. Перешагивая сухой валежник, незнакомец повернулся боком, и шериф увидел, что на руках он несет, прижимая к груди, девочку. Ноги болтались, на одной не хватало кроссовки; ничего не выражающее лицо прижималось к груди мужчины. Стрелять было опасно, и рисковать ее жизнью шериф не мог.
Макфэрон огляделся в поисках подходящего места для засады, но ничего не обнаружил, кроме березы, возле которой стоял. Вытянув палец, он взвел курок, стараясь не коснуться нечаянно спускового крючка.
28
В чувство ее привело неприятное щекотание под ребрами. Седан стоял у дороги с работающим на холостом ходу двигателем. Саму ее вдавило в пассажирскую дверцу навалившееся мужское тело. От резкого кисловатого запаха – она догадалась, что это его дыхание, – у нее скрутило живот. Приоткрыв глаза, она увидела роющегося в бардачке Холмквиста. Что-то кололо в бок, пониже, чем раньше. Он ощупывал ее живот, и на его лице проступало удивленное выражение, а с губ слетел тихий стон.