— Убить!?
Лицо девушки посерьезнело.
— Мы в мире каменных душ и сердец. Здесь так заведено.
**
Аксель замолчал и потянулся к лежащему рядом арбалету. Теперь Мэйби тоже их заметила: две фигуры, приближающиеся от руин города.
Первой в круг света вступила весьма фривольно одетая рыжая девица, сжимающая в кулаке табурет без ножки. Ножка обнаружилась в руке у ее спутника, высокого, симпатичного, поразительно опрятного мужчины, чей белоснежный халат даже в темноте представлял собой прекрасную мишень.
Поднявшийся с земли цыганин нацелил оружие пришельцу в солнечное сплетение. С тихим шорохом с плеч Акселя упало одеяло, всклубив пылевое облачко.
— Привет, туве, — бодро обратилась Туве к Мэйби, глазевшей, открыв рот, на новоприбывших.
«Еще один ушастый, — изумился Джо, всматриваясь в завернувшегося в спальник мальчишку. — Значит, мутация…»
— Мы всегда рады гостям, — губы Акселя растянулись в не очень-то искренней улыбке, в голосе его сквозила сталь. — Но предпочитаем сами их приглашать.
— Считайте нас приятной неожиданностью, которые так редки в пустошах. — Туве метнула табуретку в костер. — Там где уже есть одна туве, пригодится и вторая. А это хороший повод начать путешествовать вместе.
— Твоя бесцеремонность подкупает. — Похоже, происходящее веселило Акселя. — Наглому дай волю, он захочет и более. У меня есть к вам только пара вопросов. Вот первый: стояли две горы, а между ними море, если орел взлетит с одной из них…
— Ее отца звали Иваном, — Туве ответила быстро и хмыкнула: — Хороший вопрос, но старый.
— Тогда сразу перейдем к главному. Почему вы считаете, будто ваша компания придется нам по вкусу?
— Мы умеем копать могилы… — начала рыжая, но Джо зажал ей рот ладонью.
— Раз болт все еще в вашем арбалете, а не в моем животе, человек вы, по местным меркам, разумный. Скажем, для начала я мог бы отремонтировать вашу акустическую систему.
— Валяй. — Аксель посторонился, подмигнув Хайду, но не убрав пальца со спускового крючка.
Опасливо оглядываясь через плечо, Джонатан принялся за работу, и спустя полчаса из колонок донесся очистившийся от помех звук.
— А мне нравилось, когда они чуточку шипели, — пробубнила Мэйби. Незнакомцы, особенно девка, возбуждали у нее смутное беспокойство.
— Добро пожаловать на борт! — объявил Аксель. — Теперь можем представиться друг другу и покончить с формальностями.
Джо хотел откликнуться, но следующая песня заставила его выронить мультитул и замереть. Он никогда не думал, что услышит ее при таких обстоятельствах. Туве кивнула ему, подобрала ножку от табуретки и бросила в огонь.
Каменные сердца
Неси же мне мой верный меч, неси мой лук и стрелы,
Уж занимается заря , пущу их вскоре в дело.
Наш мир, исполненный любви, скрыт пеплом и песками,
А света тоненькая нить мерцает лишь меж нами.
Как изменилось все вокруг! Сердца оделись в камень.
Не размыкая наших рук, пройдем сквозь тьму и пламя.
Средь каменных душ мы остались одни,
Но одиноки не мы, а они.
В лесах и полях мы бродили с тобой,
Нам солнце с луною сияли.
И думали мы, что хранимы судьбой, –
Ни горя, ни бед, мы не знали.
Но слезы горячие льются из глаз,
И небо окуталось дымом,
И ненависть в сердце моем поднялась:
За то, что утрачено, тысячу раз
В кровавом бою отомстим мы.
Им не сломить нас никогда – не дрогнем, не отступим!
И ратной удалью своей фортуну мы подкупим!
Средь каменных душ мы остались вдвоем,
Но все равно мы на битву идем!
Держу я крепко верный меч, со мною лук и стрелы,
И в блеске утренней зари пущу их скоро в дело…
Глава 1
Рассказывать истории, к вашему сведению, — большое искусство. Ну право же, сложно балакать так, чтобы сидящие вокруг костра слушали, а не ковыряли в носу, слюняво целовались или давили песчаных козявок, да еще вдобавок верили тебе. Кто-то небось и умеет (по крайней мере, у Акселя неплохо получается), но я, к моему сожалению, не из таких. Нет у меня таланта к сочинительству, а тяга есть.
С тех пор как я выбралась из Идэна, прошла уже уйма времени (месяца четыре или около того), и каждый день случается что-то ужасно интересное. Но человеческая память — удивительная штука: даже знаменательные события нередко стираются из нее, а мелочи и подавно. И повествование начинает смахивать на заношенный дырявый свитер — надевать глупо, выбросить жалко. Например, байку про Кирну и три банки тушенки никто уже не помнит, кроме, собственно, Кирны и меня. Но ведь если ты что-то забыл, значит, этого будто и вовсе не было! Или вот про то, как мы гостили на страусиной ферме… А едва я заговариваю про сурка весом в двести пятьдесят четыре килограмма, окружающие просто-напросто обвиняют меня во лжи!
Роботы в Идэне, конечно, не самое приятное общество, но кое-что они устроили достаточно толково. Например, железяки заносят в свою память все, включая явную ерунду. Поэтому они никогда не скучают и редко делают глупости.
Ну вот, я тоже решила регулярно фиксировать происходящее в особой тетрадочке, — не зря же роботы учили меня грамоте! — которая называется «дневник». Таким образом, к старости, то бишь годам к тридцати, я обеспечу себя яркими воспоминаниями. Вообще-то, по-чесноку, старперы, нудящие про «прежние времена», позабыли, как все было А я открою дневник и прочту. Я не забуду! Кроме того, в моей голове теснится множество мыслей, иные из которых я нахожу небезынтересными. Обидно, если они порастеряются. Ну и когда я , смогу почитывать записанное всяким потомкам и с друзьями.
Подходящая фиговина для заметок отыскалась у Натана — я позаимствовала у него толстенный альбом. Он, один хрен, накалякал бы там дурацких голых баб с раздвинутыми ногами и огромными вислыми сиськами. Но их и так кругом навалом, вполне даже живых, не нарисованных — и баб, и сисек, а вот нехватка интересных историй ощущается крайне остро. Прочтете — еще спасибками закидаете!
**
Ненавижу, когда какой-нибудь говнюк будит меня утром. Ну, знаете, как это бывает — начинает бестактно греметь кастрюлями, топать своими чоботами, чихать, кашлять, рыгать и производить другие, не способствующие качественному сну шумы. Аксель поступил нынче именно так. В мой восхитительный сон про целую ванну воды с воздушной шапкой пены ворвался, подобно бураву, его голос. Я приоткрыла глаза и оглядела нутро трейлера. Свет, еле-еле пробивающийся сквозь жалюзи на окнах, всякий полезный хлам, распиханный по углам, и небритый упырь, решивший спозаранку побакланить с… Нет, помимо Акселя, вокруг никого не оказалось. Зато к уху он прижимал плоский черный брусочек (дистанционное средство связи, короче, или ), с которым и болтал, продолжая, однако, активно жестикулировать, точно собеседница присутствовала здесь же.
— До встречи, зайка! Ага, и тебя чмоки.
Да, диалог, несомненно, велся с дамочкой.
Аксель нажал кнопочку на переговорном устройстве (видала я уже такие, но вот держать в руках не приходилось), приготовившись убрать его в карман джинсов. Он удачно повернулся ко мне спиной — момент был идеален. Я рванулась с места и почти выбила телефончик из цепких цыганских пальцев. Вернее, он его упустил, но поймал на секунду раньше меня.
— Пиздуй-ка отседова, Том! — ухмыльнувшись, обратился ко мне Аксель, прихватив за шкирку, как нашкодившего кутенка. — Поднимай табор, трогаемся через полчаса. — С этими словами он выдворил меня из помещения, придав ускорение посредством бодрящего дружеского пенделя.
— Да я только позырить хотел! — пробормотала я захлопнувшейся двери, впрочем, тут же радостно заорала: — Ребята, встаем, жрем и отчаливаем! Пошевеливайтесь! Вы думали, если спрятать мою «будильную» кастрюлю, сможете допоздна давить храпунцова? Эй вы, сонные тетери, открывайте, на хрен, двери!
Благодаря старику Сраму в моей голове засело несметное количество обрывков разнообразного фольклора: стишков, песен, нескладушек и прочей чепухи.
Мне, как самому молодому в нашем кочевом сообществе или, по-цыгански, , полагалось заниматься всяческой неблагодарной работой (хотя из чего угодно получится развлечение, если подойти с умом). Например, приходится будить народ, мотаться вдоль вереницы машин из-за любой фигни, лазить на подъемный кран тягача, или даже помогать готовить на всю ораву. Меня-то это не сильно обременяет, а вот друзья воспринимают некоторые мои обязанности, ммм, слегонца в штыки.
О чем я и говорила: какой-то гад запустил в меня тапкой. Не иначе как Натан. У него в багаже осели многие раритеты, исчезнувшие из обихода в послевоенном мире. Это оказалась женская домашняя туфелька с радужными перышками и бантиками, чуточку потертая, но яркая и нарядная. Воздев над ее головой, я подбежала к автомобилю Дриббла и замахнулась, намереваясь от души засадить каблучком в лобовое стекло. Однако вовремя остановилась. Наверное, из-за возникшей в окне разъяренной хари Натана. За порчу своего имущества он мог и убить. Вероятно. Если начистоту, Дриббл из самострела с пяти шагов по банке мазал.
— О’кей, приятель, я просто аккуратно положу ее на крышу, — с напускным ужасом прошептала я.
Чудненько! Нет ничего приятнее бодрой утренней перебранки. Далее я заглянула к Сагерту и Кирне (с особой осторожностью — белобрысая давно обещала укоротить мне уши и, в отличие от Натана, действительно могла воплотить угрозы в жизнь), растолкала Тиану и Данике, пощекотала пяточки Декстеру (эти трое иногда вяло бузили, не больше). Заки, по-моему, вообще не спала — ни разу я ее не застукала. А Владилен Михайлович, напротив, всегда находился как бы в полудреме.
Таким образом, обежав табор по кругу, на обратном пути я не преминула огласить окрестности победным кличем и вломилась в трейлер.