СТИХИ
* * *
Я все стерплю, судьба моя,
Перенесу и боль, и муки.
Пускай откажутся друзья,
Забудет милая в разлуке,
Пусть оступлюсь я невзначай —
Ты накажи меня сурово,
Лишь с Родиной не разлучай
И не лишай родного слова.
Перевод И. Рыжикова
* * *
Он не поможет голодному,
Руки не протянет упавшему,
Шубы не даст холодному
И не поддержит уставшего.
Что мне сказать ему?
Другой же — отдаст для бедного
Коня своего последнего.
Как брату,
К уделу лучшему
Дорогу укажет заблудшему.
Что мне сказать ему?
Перевод А. Филиппова
* * *
Идешь ко мне опять и даришь мне цветы,
Не хочешь ли меня утешить этим ты?
Не сам ли ты очаг пылающий залил,
Подумал вновь разжечь, да не хватило сил?
В том очаге, потушенном тобой,
Теперь лишь пепел, смешанный с золой.
Он холоден, как лед. Скажи, ответь:
Кого сумеет тот очаг согреть?
Перевод А. Филиппова
Салисэ ГараеваСТИХИ
* * *
На Урале живу. Я — уралочка.
Скалы с ветром здесь обручены.
А в орлиных пределах заманчивых
клекот слышен в гнезде тишины.
Выше их, на скале неуступчивой,
только молний пернатых приют.
Посиди на утесе задумчиво —
облака прямо в руки плывут…
Тишина величава. Губить ее
даже камень считает за грех.
Сосны лепятся, грозами битые,
выше всех и бесстрашнее всех.
На Урале, где сосны нагорные
тайну скал и ветров стерегут,
я прощусь с тишиной,
обновленная,
в шумный город вольюсь, в дробный труд.
Перевод М. Аввакумовой
* * *
Счастливая —
В рубашке родилась.
Татарское село — исток моей дороги.
Да не минуют бури и тревоги
Меня!
Ведь я в рубашке родилась,
В словах о счастье говорить
Дано мне редкое уменье.
Дано великое терпенье
Высоко голову носить.
Со счастьем неразрывна связь.
Да будет песня не напрасна!
Да будет с нею жизнь прекрасна!
Ведь я в рубашке родилась.
Перевод Н. Рябининой
БАГУЛЬНИК
Скована земля морозом круто,
Но она и в холоде седом,
Будто зиму с летом перепутав,
Одарила радостью мой дом.
К свету из воды тянулась ветка,
Тайну лета бережно храня.
Распахнулись почки на рассвете,
Ярко вспыхнув точками огня.
Ни листочка, только буйство цвета
Зимней наготе наперекор.
И нежданным праздником согретый
Ожил дом мой, грустный до сих пор…
Мне та ветка в пламени лиловом
Показалась женщине сродни,
Опаленной позднею любовью,
Той, что на все годы, на все дни.
Перевод А. Турусовой
Газиз КашаповСТИХОТВОРЕНИЕ
Осенний вечер. Листья шепчут сухо.
Я на посту средь мглы и тишины.
Но что за диво —
Вдруг достигла слуха
Мелодия родимой стороны.
Тайга да только сопки в Забайкалье —
Тут пролегают наши рубежи.
А песня все звенит…
За дальней далью
Мне видятся колосья спелой ржи.
В ветвях звезда мерцает невесомо.
Я вглядываюсь зорко в темноту…
Спасибо, песня, что пришла из дома
И вот стоишь
Со мною
На посту.
Перевод В. Миронова
ПРОБЛЕМЫ. ПОИСКИ. ОТКРЫТИЯ
Геннадий Дмитрин, Владимир КороткийДОРОГИ ИНЖЕНЕРА БАЛАШЕНКОДокументальный очерк
Говорят, что Эдисоном надо родиться, что талант — это счастливый дар случая, вроде лотерейного билета: достался выигрышный, повезло — пользуйся, не достался — чем богат, тому и будь рад. Однако в жизни, к нашему общему благу, бывает и по-другому. Порою человек сам выковывает свой талант, подтверждая этим оптимистический взгляд на природу способностей, по которому каждый индивид — кладезь задатков, а в какой области он проявит себя наиболее заметно, ярко — это зависит от него самого, его личной заинтересованности, жизненных обстоятельств, общественной потребности.
Так вот, Виктор Харитонович Балашенко, герой нашего повествования, в детстве и юности об изобретательстве не мечтал и к нему себя специально не готовил. В зрелом возрасте, обнаружив однажды «белое пятно» в технике, он узнал, что никто пока к нему и не подступался. Можно было обойти это «белое пятно» стороной, оставить его исследование другим, профессионально подготовленным в изобретательской и конструкторской области. Редко ли в подобных ситуациях выбора люди прячутся за спасительную, как им кажется, формулу: «А я человек маленький, где уж мне браться за большое дело — не по Сеньке шапка…»
Балашенко избрал тогда иную — смелую — линию поведения, решил так: «Если не я, то кто же?»
Нет здесь ничего от честолюбия, желания показать себя, пусть даже эти качества не так уж плохи и нередко приводят к успеху. Просто-напросто ведомство, в котором он трудился и которому служил верой и правдой, стало испытывать потребность в коренном совершенствовании технологии производства. Он видел эти проблемы, принимал их близко к сердцу, задумывался над будущим отрасли, старался разглядеть перспективу и — действовал.
Результат? Одно из главных, весьма продуктивных его изобретений опередило время чуть ли не на четверть века. И других заслуг немало.
Однако когда мы спрашивали многих челябинцев, в их числе не только молодых, что они знают о Балашенко, то чаще всего не слышали ответа на такой вопрос. В лучшем случае люди припоминали, что где-то, когда-то им встречалась эта фамилия. И верно, не могла не встретиться, ведь многие из нас, пусть мимолетно, но видели его машины с именным трафаретом на борту. И только железнодорожники, если они попадали в наш опросный бредень, заявляли без промедления: как же, знаем, человек известный! В частности, и по этой причине мы взялись за очерк о нашем земляке.
Но более всего, конечно, потому, что заслуживает освещения сам опыт его жизни. Целеустремленность, полнейшая самоотдача однажды и навсегда избранному делу, готовность к преодолению неизбежных трудностей — прекрасный живой пример самосотворения личности и безупречного стиля поведения. И, в-третьих, хотели бы привлечь внимание деловой общественности к новым разработкам и планам изобретателя, а тем самым поспособствовать их реализации.
При первой же встрече с Виктором Харитоновичем бросились в глаза его внутренняя подтянутость, спокойная манера разговора, неспешность движений. Есть в нем что-то от старого инженера-путейца. Потому, узнав, что Балашенко — потомственный железнодорожник, мы поторопились с предположением:
— Ваш отец тоже был инженером-путейцем?
— Нет, путевым рабочим…
Дорогу Балашенко-младшему в инженерию открыл в самом прямом смысле Октябрь. Революция оказала глубокое, окрыляющее влияние на судьбы множества людей, предоставив благодатные возможности сыновьям вчерашних пролетариев для социального роста, раскрытия лучших способностей.
Маленький полустанок в Забайкалье. Открывается в близком соседстве школа-семилетка для детей железнодорожников. Ленинская забота о подготовке к жизни и образовании подрастающего поколения — в действии. Виктор Балашенко — учащийся Читинского железнодорожного техникума. Ближе по интересу, пониманию оказалась отцовская сфера — путевое хозяйство, строительство путей.
Окончание техникума пришлось на пору первых шагов социалистической индустриализации. 1929-й год. На Урале у горы Магнитной ведется строительство металлургического гиганта. Срочно сооружается железнодорожная линия Карталы — Магнитогорск. Здесь-то и начинает свою трудовую деятельность молодой помощник прораба.
После завершения работ на магнитогорской, затем на синарской ветках, Балашенко переводят на Челябинский железнодорожный узел, требующий капитального ремонта. В подчинении 22-летнего заместителя начальника строительной дистанции около двух тысяч рабочих, и он управляет ими спокойно, деловито, грамотно…
Мы все допытывались у Виктора Харитоновича:
— Ну, а какие проблемы у вас возникали, какие трудности в работе были?
— Проблемы? Трудности? Не помню их. Была нелегкая работа, ведь грузовым «транспортом» служили грабарки, тачки да носилки, основным инструментом — лопаты, ломы да кайла. Но все шло нормально, задания исполнялись в срок. Я и другие инженерно-технические работники занимались своим делом — организацией производства. Это был период равномерного поступательного движения.