Уверенность заполняет ликующую душу.
Эх… ну вот как так-то. Настроение стремительно понеслось вверх.
— Но ма… я же не умею… — осторожно пытаюсь я сдать назад — Вот же не получилось ничего…
Стараюсь отвертеться от такого занятия, подпустив жалости в голосе.
— То что ты не смог, это лишь потому, что не слушал, когда я объясняла. — тон построжел, а это не есть хорошо… — Руну, восстанавливающую ты запомнил. Это раз. Наложить её на дырку проще простого… хотя кому как. Вот Нелька, например, не в силах этого сделать. Да и мне… — в голосе мелькнул тень сожаления. — с очень большим трудом дается. Не наш профиль. Плетение относится к бытовой магии… но и там есть разные Школы магии. — слово школы она выделила особо. Акцентируя на нём моё внимание.
Но я реально не понимаю.
— Но мам… — изумлённо смотрю на неё… — но тогда почему ты требуешь, чтобы я им попытался воспользоваться??
Бред…
— Плетение первого уровня… — терпеливо объясняет она… — получится — хорошо…в почти новых штанах на занятия завтра пойдёшь. Ну уж точно сможешь избежать насмешек из-за штопанной штанины. — не смогла она удержаться от подначки. — Это если у тебя получится. Ну а нет… — картинно разводит руками в стороны… — ничего страшного.
И так лукаво смотрит так на меня… Будто спрашивая: «Слабо»??? — Рискнёшь???
Во засада…
Ведь чувствую, что добром этот очередной наш эксперимент для меня не кончится… и всё равно соглашаюсь. Отказаться просто уже сам не в силах.
А ладно… Пан или пропал!
Дождавшись моего обреченного подтверждающего кивка, мама продолжила:
— Вот тебе штаны, — кидает мне их в руки — приступай.
Вот… всучила мне злосчастные суконные штаны и указала на стул, стоящий у конторки.
Но где объяснение… как мне наполнить силой руну???
— Мамуль… Ну может все же Нелию попрошу? — сделал я последнюю попытку увильнуть. — У нее же лучше получиться, в смысле зашить. Подумаешь… одна прореха. А вдруг я их и вовсе испорчу?
Конечно, быть магом моя мечта! Но! — боевым магом… А никак не швеей, пусть и магической…
Эх… да трушу я просто, чего уж тут… Да и штаны жаль. Совсем же новые еще. Да и дырочка так если поглядеть, вроде и небольшая…
Вот прям нутром чую — точно испорчу… Гарантирую!
— Ишь чего удумал! Как рвать, так он! А как ремонтировать так Нелия, или может, прикажешь мне еще? — от враз остывшего голоса у меня пробежали мурашки на спине. — Нет! Сестрица твоя тоже получит свое, за то, что вздумала потакать тебе во вранье. Приступай! — сердито взмахнув рукой, мама резко отвернулась и двинулась к столу, на котором готовила снадобья.
Да упоминание наказания из-за меня сестрицы — серьёзный довод…
— Мам, а как накладывать то плетение??? — уточняю я.
Поворот головы, и улыбка мне, пантеры перед прыжком…
— Всё просто… — всё-таки снизошла она до ответа — создаёшь плетение… накладываешь структуру на дыру или на штаны в целом… хотя в этом случае точно у тебя сил не хватит…у тебя и на дыру то их может с маной не хватить. Ну да ладно… а дальше стараешься подать свои силы как мага и напитать структуру плетения. Сможешь — молодец… нет… — улыбка стала шире… — будет больно… — пауза — очень больно!!!
Нет… ведь я знал, знал что не всё с этой магией так просто.
Больно…, очень больно… а КАК это «ОЧЕНЬ» больно, на СКОЛЬКО будет больно и как долго эта боль будет длиться???
Стоп… мама сказала, что плетение она с сестрёнкой сама не тянет!!! Боль!!!
Кидаю укоризненный взгляд на родительницу…
Представляю теперь, что это за БОЛЬ!!!
Уточнить??? А зачем… чувствую, ответ я узнаю, только когда попробу… мама рассказывать про это уж точно не станет.
Тяжело вздохнув, я уселся на табурет, положил штаны перед собой и принялся буравить их взглядом.
Ух… Как же тяжко то на душе.
— Нет, вы посмотрите… Совсем уж от рук отбились… Родной матери врать… — от стола до меня доносились обрывки фраз и стук переставляемой с места на место стеклянной лабораторной посуды.
Не отвлекаться… сконцентрироваться надо.
— Уууу… окаянные… — выругался я на штаны, перехваченные одной рукой так, чтобы дыра лежала на ладони.
И что вот делать?
Я попробовал в мыслях нарисовать заклинание, показанное мамой и перенести его на дыру. Нет бы сейчас тренировать какое-нибудь самое завалящееся боевое заклинание… Так нет же… Какое-то ненужное восстанавливающее… Да еще и не получается ничего!
Тугим комом, где-то в груди закручивались, наслаиваясь друг на друга разные чувства. Тут и раздражение опоздавшим Крисом, и обида на несправедливость судьбы, приведшей меня к падению. И ожидание не минуемой БОЛИ, но самым сильным было чувство вины…
Со злостью глядя на порванную штанину, я мечтал лишь об одном — чтобы они внезапно стали абсолютно целыми, и мама бы перестала на меня обижаться, а я стал магом.
Может бы даже научила чему-нибудь этакому… Боевому… Хотя откуда она может знать боевую магию, если она целительница, а не воин.
В моей голове даже сомнений не возникло на этот счёт.
В какой-то момент, комок в груди стал будто бы осязаемым, превращаясь в странную субстанцию, текучую как вода… Я даже не успел ничего почувствовать и понять, как мои руки засветились тусклым зеленоватым светом, начавшим напитывать изображение руны, которое я все это время держал в голове.
Странно одно… плетение растянулось на все штаны в целом.
Силы резко покинули меня. Тело, внезапно отказавшись повиноваться, предательски накренилось, соскальзывая со стула и отправляясь в свободный полет на встречу с полом.
Последнее, что я запомнил — это то, как заклинание засияло ярким светом над порванной штаниной и дыра, как по мановению волшебной исчезла. Сами штаны немного поменяли цвет… стали как будто снова абсолютно новыми…
А дальше наступила тьма.
Встречи моего лица с отполированными до блеска досками пола я уже не почувствовал.
Глава четвёртая
— Кху-кху, кха…хххх. — что-то обжигающе горькое полилось в мой приоткрытый рот не очень удачно.
Я подавился, силясь проглотить жидкость, по вкусовым качествам приближающуюся к полыни, хорошо настоянной с горчицей. Из все еще закрытых глаз брызнули слезы….
Что это было?
Жутко болит голова, мысли бегут от меня, как тараканы от зажженного магического светильника. Я ничего не вижу, слезы смазывают картинку. Практически не чувствую тела. Не могу пошевелить ни рукой, ни ногой.
Что? АААА! Я уже готовлюсь паниковать, от непонимания происходящего.
Где я? И я это кто?
Никак не удается зацепиться за реальность.
— Сынок, выпей еще… — озабоченный, смутно знакомый голос с трудом прорывается сквозь пелену в ушах. — Надо выпить. Обязательно надо. Потерпи, сейчас полегчает… Эх… вот незадача…
Чувствую, как мою голову приподнимает маленькая мягкая рука, а губ касается холодный стеклянный край… кубка?
Удержав рвущийся наружу кашель, отрешившись от вкуса делаю большой глоток снадобья…
Горечь, протекшая по пищеводу, неожиданно преобразуется в жаркий огонь разогревающий, кажется, каждую клеточку тела.
Как же больно… Огонь сжирает меня…
— Сейчас сынок… Станет легче… Потерпи… — голос, такой знакомый и родной. Мама!!!
Он не дает мне сгореть, удерживая в странном состоянии между…
Между чем? Мысли все так же путаются. Слезы не перестают течь. Яркий свет бьет сквозь полуприкрытые веки, ввинчиваясь вглубь истерзанного огнем разума.
— Вот так… — мою голову аккуратно опускают. Чувствую что-то твердое затылком. — Ты мой хороший… Держись… — легкая рука, до этого державшая мою голову, опускается куда-то в район солнечного сплетения.
От прикосновения, такого неощутимого и мимолетного огонь, пожирающий меня изнутри, начинает угасать, превращаясь в мягкое уютное тепло согревающее, но уже не обжигающее…
Волна за волной… Я уже плыву, покачиваясь на мягких волнах раскаленной, но уже не причиняющей вреда лаве…
Сколько все это длилось, не могу сказать… Мне кажется — вечность…
Боль уходит, давая мыслям наконец-то собраться в кучу….
Вот это да! Я вспомнил! Перед тем, как меня вырубило, я видел, как прореха исчезла, а значит…
Нет… все-таки боль еще дает о себе знать, медленно сверля голову…
Но это уже неважно… У меня получилось! Получилось! Я смог создать заклинание!
На эмоциях распахиваю глаза и пытаюсь принять вертикальное положение…
Но это я зря…
Нет, сесть мне удалось, и даже глаза открыть получилось… Вот только мир вокруг меня решил, что стоять на месте это скучно…
— Тихо, тихо… Не делай резких движений… — в голосе мамы, ну а кто же еще это может быть, теперь то я осознаю происходящее, перемешалась забота и… облегчение с радостными нотками? — Сейчас должно отпустить.
Не в силах смотреть на карусель, в которую превратилась лаборатория, прикрываю глаза… К горлу подкатывает тошнота, но это уже мелочи… Главное — боль отпускает, медленно сдавая позиции и растворяясь.
Ох… Да чтоб я… Да еще раз… Да ни в жизнь… Да лучше по шлему получить пару раз тяжелой дубиной…
С каждым мгновением мне становится лучше. Медленно, боясь вновь испытать неприятные ощущения вновь, открываю сначала один, а затем и второй глаз.
Уф… Кажись пронесло… Боль не вернулась. Чувствую лишь тепло внутри себя и легкие покалывания кончиков пальцев на руках и ногах…
— Кх-кх-кх… Что это было? — в горле пересохло, поэтому слова приходиться выдавливать с большим трудом…
Оглядываюсь по сторонам, оче-е-ень аккуратно…
Ага… Я все так же в лаборатории… Сижу на полу буквально в паре шагов от конторки…
Что изменилось?
Вроде ничего. Правда табурет, на котором я сидел, валяется на боку… Видимо, упал вместе со мной.
А так… Никаких изменений. Я все так же в лаборатории, сижу на полу и лупаю глазами. Рядом со стаканом в руке, наполненным наполовину какой-то синеватой жидкостью пренеприятнейшего вида, стоит маман…