Мы уже прошли какое-то расстояние и отцу скоро нужно было сворачивать в сторону коллежа, поэтому я, заметив, что разговор родителей угас, решил, что момент вполне себе подходящий. Я подергал отца за рукав его форменной куртки, в которую он был одет, чтобы обратить на себя его внимание.
— Пап, а, пап?!
— Чего, Волька? — повернув лицо в мою сторону, полюбопытствовал он.
— Пап, у меня к тебе несколько вопросов. Хорошо? — осведомился я.
— Ну, давай, — добродушно прогудел родитель, — задавай!
Отлично! У отца хорошее настроение, и этим нужно пользоваться!
— Пап, — обрадованный его готовностью ответить мне на вопросы, начал я, — а почему ты мне советовал стоять, молчать, глядя в пол, пока сынок герцога, этот барон Ардун, будет отыгрываться за свой проигрыш? Мы же тоже благородные, мы тоже дворяне! Да, бедные, да, не родовитые, но дворяне! И у нас тоже развито понятие чести! Почему я должен буду терпеть, когда мою, — я сделал небольшую паузу, — нет, нашу честь будут поганить всякие уроды?!
Под конец своей речи я уже настолько увлекся, что чуть ли не кричал, чем обеспокоил услышавшую это маму до такой степени, что она выглянула из-за отцовского плеча. Нет, о чем шла речь она не слышала, но тон моей речи ей не понравился.
— Волан! Прекрати кричать на отца! — строго сказала она тоном, не допускающим пререканий.
— Мам, я не кричу, — оправдывался я, — пап, — я задрал голову и посмотрел в лицо отцу, — прости, я не на тебя, я просто увлекся!
Мама довольно кивнула и опять скрылась за отцовским плечом.
Отец, в ответ, тоже посмотрел на меня и вздохнул.
— Вот именно из-за этого я тебе и советовал так себя вести. Чтобы ты не «увлекся», а то в результате, ты и сам не заметишь, как нарушишь что-нибудь, какое-нибудь неписаное правило, например, о котором ты и понятия не имеешь, поскольку не вращаешься в их кругах, и тебя вызовут на поединок. Хорошо еще, если это будет барон Ардун, его хоть и учили разным воинским умениям, но учился он, насколько я знаю, не очень усердно, а потому, у тебя есть очень неплохие шансы его победить, что ты уже вчера и доказал. Но я больше всего боюсь, что ты можешь нарваться на кого-то, незнакомого тебе, и вот в этом случае, нарваться на поединок будет очень неприятно. Может быть даже смертельно неприятно!
Отец несколько шагов прошел молча.
— Вот именно этого, Волька, я и боюсь! — продолжил он. — Взрослые, серьезные обитатели дворца тебя задирать не будут, а вот Ардун — парень подлый, и может сам к тебе не полезть, а подговорить какого-нибудь своего знакомого… а ты — парень вспыльчивый, и вместо того, чтобы ответить словесно, сложишь ему в руку его же зубы, и получишь вызов на поединок, но не от него, а, допустим, от его старшего брата, или дяди, или отца, или другого какого-нибудь родственника или друга. А ты пока, Волька, насколько я знаю, с мечом пока не очень!
— Ну, так-то да, — я виновато склонил голову, — но я тренируюсь, я стараюсь…
— Это понятно! — отмел мои оправдания отец, — но я говорю о том, что результат поединка может быть для тебя очень плохим, а нам с мамой не хочется тебя потерять, именно поэтому я и дал тебе такой совет!
— Понятно, пап, я постараюсь вести себя разумно!
Отец кивнул мне и какое-то время мы прошли молча. Я размышлял, стоит ли задавать отцу следующий вопрос, потому что мы приближались к перекрестку, на котором наши пути разойдутся — мы с мамой пойдем в замок, а отец повернет на улицу, ведущую к моему коллежу.
Я так и не решился задать отцу новый вопрос, побоялся, что ему просто не хватит времени, чтобы на него ответить, а отвечать кое-как, просто, чтобы отделаться, он не будет.
Но, к моему изумлению, мы прошли перекресток вместе и отец, не сбавляя шаг, все так же шел по улице, ведущей к замку. Вернее, не совсем к замку. Эта улица вела в Средний город. Я никогда в нем не был, поэтому что там и как я не знал, от слова «совсем»
— Э-э-э, пап, — окликнул я его, — а тебе, разве, в коллеж не надо? Мама, вроде, говорила, что ты сегодня собирался зайти к мастеру Шильду?
— Так я и зайду, — убежденно проворчал отец, — вот только вас до дворца доведу, и пойду к мастеру Шильду.
Я удивился и тут же высказал отцу свое удивление.
— Пап, а мы с мамой что, сами не дойдем?
Отец усмехнулся, глянул на меня снисходительно и проворчал, в общем-то, ни к кому не обращаясь.
— Вот же, сынок у меня! Умный-умный, а иногда — дурак!
— Это чего это я дурак?! — взвился я от такой явной несправедливости.
— Волька, — недовольным тоном начал отец, — а скажи мне, умный ты наш, как ты собираешься попасть во дворец?
— Как, как — ногами! — я чувствовал какой-то подвох, но никак не мог понять, в чем он.
— Отлично!
У меня было такое ощущение, что вопреки его же словам, все совсем не отлично! В чем я очень быстро и убедился.
— А скажи мне, мой безмерно мудрый сын, — саркастически заявил отец, — когда ты ногами притопаешь ко дворцу, кто тебя в него пустит?
— Так, охрана, наверное, — не очень уверенно ответил я.
Нет, я все-таки пока не понимаю, в чем здесь дело!
— А почему охрана должна тебя пускать? — продолжал задавать свои вопросы отец, причем свой елейно-саркастический тон он так и не оставил! Реально, при всей моей любви к нему, этот тон начинал бесить!
— Ну, мы же идем, чтобы попробовать принцу помочь! — не сдавался я, хотя и понимал, что где-то я не прав.
— А охрана откуда это знает? — подвел меня к мысли, что все может быть не так просто, как я себе это навоображал. Но я решил не сдаваться, и продолжил гнуть свою линию. По моим прикидкам, я уже вот-вот узнаю, в чем, собственно, дело!
— Так, я думаю, герцог дал охране соответствующие указания! Он ведь в этом сильно заинтересован, разве нет?!
— Заинтересован! — подтвердил мой отец. — Но, прежде, чем попасть во дворец, тебе сначала нужно попасть в Средний город, потом в Главный город, и только потом ты попадешь ко дворцу. Представляешь, сколько народа герцогу нужно предупреждать?!
— И, чего же делать? — немного растеряно спросил я у отца.
Я, увлеченный нашим разговором, даже не заметил, что этой темой заинтересовалась матушка, опять выглянувшая из-за отцовского плеча и сейчас смотревшая на меня с улыбкой.
— На самом деле, все очень просто, сын, — спокойным тоном сказал отец, — я иду с вами, а у меня пропуск во дворец, подписанный герцогом лично!
— Эрик! — укоризненно вскричала матушка, и я, наконец, обратил внимание на то, что у нас с отцом появился слушатель. — А сразу ему это сказать нельзя было? Что ты издевался над человеком? Ну, смотри, я тебе это сегодня вечером припомню!
И вот тут мне стало интересно, чего это отец слегка побледнел?
— А что у нас намечается сегодня вечером? — полюбопытствовал я.
— Для вас, молодой человек, — в мамином голосе явно скрежетнул металл, — сегодня вечером намечается крепкий, здоровый сон!
— Ага! — недовольным тоном протянул я. — Вы, там, значит, вечером гулять и развлекаться будете, а я, значит, крепко спать?! А может, я тоже хочу участвовать!
Я уже приготовился услышать от мамы что-нибудь такое этакое, но они вдруг переглянулись между собой и начали хохотать!
— Так, не понял?! Я что, сказал что-то смешное?
От удивления я даже остановился. Я сделал это вовремя, потому что мама отчего-то хохотала так, что уже почти не держалась на ногах, не говоря уже о том, чтобы продолжать путь.
Я стоял с насупленным выражением лица и ждал, когда они отсмеются, чтобы продолжить путь. Глядя на их смеющиеся лица, я потихоньку отходил от своей детской обиды и к тому времени, когда они уже заканчивали смеяться, я тоже смеялся вместе с ними.
Я не знал, над чем смеются они, но у меня на душе было хорошо и чем дольше я смеялся вместе с родителями, тем легче и светлей становилось у меня в душе, как будто этот смех выжигал все зло, что успело там скопиться.
Наконец, отсмеявшись, отец опять предложил маме свою руку, за которую та с благодарностью ухватилась, и они бодро зашагали к границе нашего Нижнего города. Я опять пристроился сбоку со стороны отца, чтобы продолжить наш с ним разговор.
Я хотел получить ответы на все мои вопросы до того, как мы войдем в средний город. Просто, я там никогда не был и хотел, пользуясь случаем, получше разглядеть и Средний город и, тем более, Главный.
Ух, расскажу пацанам в коллеже, вот они обзавидуются!
Ну, а пока есть такая возможность, я поспрашиваю отца.
— Пап, — снова начал я.
— Да? — отозвался он.
— Пап, я хотел поговорить с тобой по поводу Рыка, — обозначил я волнующую меня тему.
— И что тебе хочется узнать? — как-то расслаблено спросил отец.
— Пап, а ты знал его раньше?
Почему я задал этот вопрос, я и сам не знал, просто он сорвался у меня с языка.
— Видел один раз, — не стал скрывать отец.
— И? — я пытался побудить отца рассказать об этом поподробней, но у меня ничего не получилось.
— И все! — немного резко ответил батя.
— Ну, хорошо. — Я поморщился. Мне очень не хотелось самому начинать эту тему, но понять происходящее мне было необходимо. — Ты видел парня один раз, судя по твоей реакции, мельком. Потом еще раз, после того, как я его приволок к нам домой, и теперь ты хочешь, чтобы мы подружились и стали друг для друга близкими людьми. Может, не сразу, но в будущем — обязательно. Почему?
Отец шел и молчал. Похоже, что этого вопроса он совсем не ожидал, и теперь раздумывал, что мне стоит говорить, а что нет. Я ему не мешал. Вопрос серьезный, и от его ответа, отчасти, зависит и мое отношение к Рыку, хотя никаких отрицательных эмоций по отношению к нему я не питал, более того, парень мне нравился.
За то время, что я с ним общался, я выяснил, что он достаточно образован и воспитан, а еще, у него есть стержень, определяющий характер! Поэтому мне необходимо узнать мотивы моих родителей, которые подтолкнули их именно к такому решению.