Отросток канала, идущий от медальона, тоже разрушался, но медленнее.
Нужно было проверить, что случится, если Гаральд возьмет этот медальон в руку и оденет на шею. Мы с мамой, по пути во дворец герцога, договорились это проверить. То есть, мама попросит Гаральда сначала взять медальон в руку, а потом, если я не подам никакого знака, а буду спокойно стоять и молчать, она попросит одеть его себе на шею.
А вот дальше — возможны варианты! Если все нормально, то я стою и молчу, а если что-то не так, то у нас есть две обговоренные фразы, которые я должен произнести и, в зависимости от того, какую фразу я скажу, мама будет выдавать дальнейшие рекомендации. Фразы же самые невинные. Если я спрошу:
— Мам, ну что там? — это значит, что у Гаральда все хорошо и можно продолжать жить, как жил и обращаться с медальоном, как и раньше.
А вот если я спрошу:
— Ну что, мам, есть видимый результат вчерашнего лечения? — это значит, что все не очень хорошо, и рекомендации матушки будут очень осторожными, пока мы не найдем способа пообщаться без лишних собеседников.
И в самом крайнем случае, если все будет, ну совсем очень плохо, я просто быстро сниму с него медальон сам, а потом отговорюсь, что показалось, будто бы появился скол или еще что-нибудь в этом роде.
— Гаральд, — на всеобщей волне радости, мама решила не тянуть, как иногда говорит батя, кота за достоинство, и побыстрее закончить с проверкой, — пожалуйста, мне нужно, чтобы ты взял медальон в руку.
Гаральд кивнул, и мы все переместились в его кабинет. Гаральд не спеша подошел к столу и, поколебавшись несколько мгновений, решительно взял медальон в руку.
Магическое зрение я не выключал, поэтому плотно контролировал все, что происходило с этим губительным каналом. Сначала, после того как сын герцога взял медальон в руку, концы канала, вроде, дернулись навстречу друг другу, но как-то вяло, просто обозначив движение, а не начав его.
Да и сами концы канала выглядели плохо. Они стали тонкими и прозрачными, на самых кончиках так и осталась чернота, которая потихоньку захватывала все бо́льшие и бо́льшие участки.
Я молча стоял, не делая никаких движений, и матушка скомандовала:
— Гаральд, одень его себе на шею, как обычно ты его носишь! Я имею в виду, не просто на шею, а еще и убери, где он у тебя обычно бывает.
Гаральд опять молча кивнул, одел медальон на шею и убрал его под рубаху.
В магическом зрении ничего не поменялось, а это значит, что нам нет нужды уничтожать медальон и сын герцога вполне спокойно может им пользоваться. Я думаю, что этому известию он порадуется! Насколько я мог судить, он очень любил свою мать.
— Мам, ну что там? — произнес я договоренную фразу.
Мама оживилась, отвела взгляд от Гаральда, на которого смотрела последнюю минуту, тоже включив магическое зрение. Что уж она там увидела я не знаю, но после моих слов она опять достала из своей, такой небольшой на вид сумочки, очередной флакончик и, протянув его сыну герцога, безапелляционно заявила:
— Пей!
От ее тона Кочерыжка — сжался, герцог — вздрогнул, а Гаральд схватил флакон и тут же опрокинул себе в рот, а потом вместе с отцом уставился на мою матушку.
Матушка довольно улыбнулась и, обращаясь к Гаральду самым безмятежным тоном, попросила:
— Маркиз, не дадите свой медальон на пару минут, а то мне нужно кое-что уточнить?!
— Конечно, — согласился сын герцога, послушно снял медальон с шеи и уже вознамерился протянуть его матушке, но тут в дело вступил я.
— Можно? — я с просительной интонацией протянул к медальону руку.
Гаральд вопросительно посмотрел сначала на герцога — тот безразлично пожал плечами, потом на матушку — та поощрительно улыбнулась, и положил медальон в мою протянутую ладонь.
— С вашего позволения, — пояснил я свои действия, — хочу рассмотреть получше! Это очень красивая вещь, созданная настоящим мастером!
Воодушевления в моем голосе было, хоть отбавляй!
Пока мы шли ко дворцу, мама предложила мне посмотреть на энергетические структуры всех присутствующих, которые она называла аурами, и попробовать обнаружить на этих аурах след медальона, потому что любая вещь, которой мы касаемся, оставляет на ауре свой след.
— По этому следу, — сказала она, — можно узнать, кто прикасался к медальону из тех, кто не должен был его трогать, и таким образом, можно попробовать вычислить злоумышленника.
Как это сделать она не знала, но дала несколько подсказок, которые должны были, по идее, облегчить мне это действие. Следуя ее совету, я взял медальон в руку и попытался посмотреть сквозь его энергетическую структуру, ой, ауру, на ауры всех присутствующих, сам делая вид, что во всю любуюсь его красотой.
Свою я, естественно, не видел, а вот из присутствующих, следа структуры медальона не было только у Луи, который к нему никогда не прикасался. А у герцога, Гаральда и, что было странно, у Кочерыжки — такие следы имелись, причем у Гаральда и Кочерыжки очень хорошо выраженные, а у герцога тусклые и тонкие, еле заметные.
Я внимательнейшим образом рассмотрел все следы, чтобы потом подробно описать матушке, буде таковое потребуется.
— Эх! Все-таки, необыкновенной красоты вещица! — восхищенно пробормотал я, передавая маме медальон. — Великий мастер ваял!
Герцог почему-то очень подозрительно на меня посмотрел, но ничего не сказал, а перевел взгляд на маму.
Мама зажала в кулак медальон и, закрыв глаза, замерла. Рассматривала она там что-то или просто делала вид, я не знаю, но если она там увидела что-то интересное, то обязательно расскажет!
Постояв несколько минут с закрытыми глазами, мама разжала руку и вернула медальон хозяину.
— Спасибо! — она лучезарно улыбнулась Гаральду.
Герцог вопросительно посмотрел на маму, но никаких пояснений ее действиям не получил.
— Мам, — я склонился к ее уху и начал громко шептать, рассчитывая, что меня услышат, — пока Его светлость в хорошем расположении духа, может попросим его, чтобы он распорядился зарядить мне мое огненное кольцо, а то вчера, когда я тебе силу отдавал, оно все закончилось, а ты же знаешь, у меня дара нет, и зарядить я его не смогу!
Мама посмотрела на меня и кивнула.
Я перевел взгляд на герцога. Он стоял и улыбался! И улыбался какой-то доброй и немного грустной улыбкой.
Мама не успела ничего попросить, как он ее опередил:
— Я услышал вашу просьбу, юноша, — все так же улыбаясь, сказал он, — и считаю ее правомочной. Кольцо вам сейчас зарядят!
Он быстрым шагом вышел из кабинета Гарольда, где мы все еще пребывали.
Когда он вернулся, вид у него был хитрый-хитрый.
«Интересно, — подумал я, — с чего это? Герцог явно что-то задумал, и это «что-то» напрямую вреда нам не принесет. А пользу? Тоже вряд ли. Я бы сказал, что у герцога вид человека, который на виду у всех, но без их ведома, устраивает какие-то свои дела!»
— Отец, — вдруг подал голос Гаральд, — может, нам стоит покинуть мой кабинет, а то он не настолько просторен.
— Действительно! — согласился герцог и первым вышел из кабинета сына. За ним потянулись и остальные. Последним вышел Гаральд с Луи, о чем-то тихо беседуя.
— Я распорядился, — пояснил герцог, — сейчас придут и зарядят вам кольцо. Я думаю, что это не займет много времени.
— Спасибо! — поблагодарила его мама, а я просто поклонился.
Пока шел тот, кто должен был заряжать мне камень, герцог с матушкой говорили о болезни Гаральда. Я слушал их краем уха, потому что ничего интересного для меня там сказано не будет. А вот что было интересно, так это неожиданное поведение семейного мага-лекаря.
Почему никто не обратил на него внимание, я не понимаю! Хотя… Может, и обратили, только не стали показывать?
Кочерыжка явно нервничал, это было заметно даже мне! Он подходил то к Гаральду с Луи, о чем-то до сих пор шепчущихся, и, молча постояв, отходил к маме с герцогом, но, наткнувшись на ее недоумевающий взгляд, вздрагивал и отходил, возвращаясь к Гаральду с Луи.
Наконец, наше ожидание было вознаграждено, но представьте мое удивление, когда в открытую дверь вошли три…ну, я бы сказал, леди. Две были молоды — наверное, примерно моих лет, хотя одна, рыженькая, была постарше, а другая, со светлыми, даже для блондинки, волосами, — помоложе. Мне кажется, что это они были в зале, в тот момент, когда матушка ломала челюсть барону Ардуну, только вчера я их не разглядел, был слишком зол.
Увидев их, я почувствовал, как у меня перехватило дыхание. Девчонки были красивы! Нет, не так! Девчонки были очень, просто бесподобно красивы! Каждая по-своему, но ослепительно!
Почему-то в этот момент мне подумалось, что Амалия не такая уж и красавица, как себя мнит! М-да, вот что с нами делает красота! Но тут я обратил внимание и на третью даму. Их сопровождала дама лет сорока, с приятным лицом, с мягкими чертами, и удивительно живыми, умными глазами.
Герцог, улыбаясь и искоса поглядывая на меня, представил нас пришедшим. Вот это да! Оказывается, заряжать камень мне будет дочь герцога Энария, которая пришла со своей подругой и любимой фрейлиной Магдой Ван Хайм!
Вот интересно, а чего это герцог так хитро на меня посматривает? Я не понял, он что, пытается нас свести?! Меня и свою дочь?!
Да ну, на фиг, так не бывает, потому что это полная нелепица! Где я и где герцог?! А тогда я, вообще ничего не понимаю! Люди, объясните мне, недалекому, что тут происходит?!
Добавила паники мне и матушка, которая со все возрастающим недоумением смотрела на эту картину. И когда я совсем уже было решил, что пришла пора начинать паниковать и быстро бежать из дворца, все вдруг успокоились.
Герцог перестал хитро на меня коситься, мама перестала подозрительно поглядывать на герцога и трех пришедших леди, а меня посетила мысль, что если бы герцогу что-нибудь было нужно, он бы об этом сказал прямо, или просто приказал! Я же его подданный. И я успокоился.
— Волан, — обратилось ко мне рыжеволосое чудесное создание, — давайте камень, который нужно зарядить! — и она протянула ко мне свою изящную ручку.