Я нервно сглотнул слюну и быстро начал отрезать кусок, пока мой желудок не вылез наружу и сам не вцепился в нежное свиное мясцо.
В этот же бок врезался и нож Рыка и теперь мы наперегонки резали себе по свиному кусману.
На какое-то время я вообще выпал из реальности, наслаждаясь вкусом пищи. Сначала я даже не пытался разбирать что я ем — поросенок, так поросенок, рыба, так рыба, птица, ну, пусть будет птица! Однако, по мере насыщения, поймал себя на том, что уже внимательно осматриваю стол, пытаясь заинтересовать себя и желудок каким-нибудь экзотическим, ну, для меня экзотическим, блюдом.
Наконец, поняв, что больше в меня уже не влезет, и если я попробую съесть что-нибудь еще, то желудок так надавит на веки, что они упадут и поднять их не удастся, и в этом случае я пропущу разговор, участия в котором я так тяжело добивался! Поэтому я, огромным усилием воли, отодвинул от себя тарелку и окинул взглядом стол.
Есть я уже явно не хотел, точнее, желудок не хотел, а вот глаза…
— Десерт! — громко провозгласил мажордом и я услышал, как кто-то застонал. И только через несколько мгновений я узнал свой голос!
Появившиеся слуги быстро убрали со стола блюда с оставшейся едой и вынесли новые, с лежащими на них пирожками, крендельками, и еще какими-то, явно сладкими печенюшками.
Пахло все это настолько одуряюще, что, несмотря на то, что я был сыт уже, что называется, по горло, желудок опять предательски уркнул, а рот, к моему удивлению, наполнился слюной.
В расставленные чашки налили какой-то ароматный горячий напиток.
— Это что? — подозрительно спросила мама, принюхиваясь к напитку.
— Это местный напиток, — охотно пояснил мажордом, — настоянный на, если не ошибаюсь, восьми травах. Подается и пьется горячим.
— На восьми травах… — как-то отстраненно произнесла мама, потом сделала малюсенький глоток, покатала его по рту, задумалась и, подумав несколько мгновений, проглотила.
— А кто настаивал травы? — она подняла взгляд от чашки с напитком и посмотрела на мажордома.
— Так, повар! — удивленно произнес Кевин. — Кто же еще?
— А откуда у него рецепт? — продолжала настаивать матушка.
— Э-э-э, — замялся мажордом, — так, травница наша ему дала! — осторожно пояснил он. — Она и травы собирает и обрабатывает их правильно, а повар только настаивает… Да и то, по первости делал это под ее надзором.
— А как бы мне с вашей, ой! — поправилась мама, — с нашей травницей увидеться? Она в замке живет?
— Да как можно? — возмутился Кевин. — Травница, и в замке! Скажете тоже! В городе она живет, на самой окраине, почти у самой стены. Она в лес ходит, в городе же травы не растут!
— Хорошо! — мама сделала еще один небольшой глоток. — Тогда вы расскажете мне, как ее можно найти. Я очень хочу с ней пообщаться!
Мажордом согласно склонил голову.
— А, кстати, в замке врач есть? — вдруг спросила она.
— Нет, ваша милость, — со вздохом ответил мажордом.
— А как же лечатся заболевшие? — продолжила интересоваться матушка.
— Так, из города вызываем! — пояснил мажордом.
Мы все сидели и слушали их разговор, и ждали, когда мама скажет нам что-нибудь конкретное.
Вот она опять сделала небольшой глоток, покатала жидкость по рту, проглотила, кивнула головой и спокойным голосом разрешила:
— Мальчики, можете спокойно пить!
Мажордом сначала удивленно на нее посмотрел, а потом его взгляд изменился и в нем появилось уважение, которое быстро вытеснило из взгляда удивление.
Все набросились на выпечку и на настой. Напиток, и правда, оказался очень вкусным — ароматным и каким-то мягким, с приятным послевкусием на языке и полости рта, а выпечка воздушной и нежной, просто таявшей во рту.
Наконец, покончив с десертом, и попросив Кевина передать нашу благодарность повару, мы отпустили мажордома, сказав, что до завтрашнего дня он нам не понадобится, Хорт сходил принес пару бутылок вина, бутылку с каким-то соком и пять кружек, и мы приступили к разговору, который так долго откладывался.
Капитан, налив всем взрослым вина из бутылки, предоставил нам с Рыком обслуживать себя самим. Мы от души набулькали себе в кружки сока, который, кстати, оказался очень вкусным и приготовились слушать рассказ.
Но капитан не спешил, как будто испытывая наше терпение. Он отпил из кружки, обвел нас всех взглядом, вздохнул… и снова приложился к кружке. Умом я понимал, что он собирается с мыслями, но вот всем остальным организмом…
— Ну, — наконец, начал он, — для начала скажу вам, что кому-то вы абсолютно точно не нравитесь!
— В смысле? — удивился отец.
— В прямом смысле! — проворчал капитан, опять прикладываясь к кружке. — Кто посоветовал герцогу отдать вам именно это баронство?
— Ну, насколько я знаю, — произнес обескураженным тоном отец, — никто не советовал. Он сам так решил!
— В таком случае, — очень тихо прошептал капитан, — будьте очень аккуратны и осторожны в своих поступках! Вы, в буквальном смысле, стоите на краю пропасти!
Глава 6
В зале повисла тишина. Сидящие за столом обдумывали только что услышанное от капитана Хорта. Не знаю кого как, а меня, например, он очень неприятно удивил. Я думал, что самое тяжелое будет — это разобраться с хозяйством баронства, его экономической частью, а получается, что нам еще нужно суметь выжить, если я правильно понял капитана!
— Рассказывайте, Хорт! — услышал я голос матери, в котором без труда различил позвякивание железа. Матушка была готова сражаться! — И поподробнее!
Капитан замковой стражи тяжело вздохнул, видимо оплакивая свою долю, и задал вопрос, как мне сначала показалось, к нашему разговору не относящийся.
— Скажите, что вы знаете о семье герцога Ренка?
Мама безразлично пожала плечами, а отец, рассеянно крутя по столу свою кружку с вином, начал перечислять:
— Итак, что мне известно… Ричард, герцог Ренка, сорок пять лет, вдовец, второй раз жениться отказывается напрочь, хотя были предложения и среди них довольно выгодные. Очень любил свою жену и потому отказывается предавать ее память. Имеет троих детей. Старший сын…
— Так, — прервал его речь капитан, — это все общеизвестные факты, герцог из них тайны не делает и они, похоже, известны в герцогстве всем, той или иной степени. Но я вас спрашивал не об этом. — капитан задумался, а потом, резко придвинувшись к столу, так, что даже грудью навалился на стол, он тихим голосом спросил:
— А вам что-нибудь известно о брате герцога Ренка?
И мать, и отец выглядели безмерно удивленными. М-да! Хорт, взглянув на их лица, печально усмехнулся и покачал головой.
— Понятно! — невесело констатировал он. — Это плохо!
Он немного помолчал, о чем-то размышляя и опять покачал головой.
— Это очень, очень плохо! — опять повторил он, все еще пребывая в задумчивости.
Все сидели тихо, стараясь не мешать ему принимать какое-то решение, судя по всему, весьма для него важное. Наконец, после нескольких минут тяжелых раздумий, он сам себе кивнул головой и вздохнул.
— Ну, что же, раз герцог не стал вас посвящать в хитросплетения жизни своей семьи, придется это сделать мне, хотя я и не представляю, насколько полным должен быть мой рассказ! Герцог не присылал вообще никаких указаний насчет вас. Но если вы не будете знать неких фактов, вы не сможете правильно оценить ситуацию!
Он опять замолчал, но тут вмешалась мама.
— Я бы предпочла знать, что здесь творится со всеми максимальными подробностями, но если это относится к тайнам герцогской семьи, то, может, вообще обойдемся без этого знания? Тайны сильных мира сего опасны для жизни, для знающих их подданных.
Хорт Иствик, молча, согласно кивнул головой.
— Может, — продолжила мама, — вам облегчит ваше решение то, что мы не собираемся здесь проживать, а приехали только чтобы посмотреть, как обстоят здесь дела, познакомиться с управляющим и, если он нормально ведет дела, то оставить его, а если нет — то заменить тем, кто будет вести их нормально. Да, еще узнать какие нужды и в чем испытывает баронство, ну, и, по возможности, решить эти вопросы.
Капитан замковой стражи скривился, но покачал головой.
— Боюсь, это никак не облегчит мою задачу.
Он опять задумался.
— Ладно, — наконец, решился он, — раз герцог подарил вам это баронство, то, значит, он не против того, что вы узнаете кое-что о его семье, потому что в противном случае, он бы меня предупредил.
И совсем тихо, так, что я его еле расслышал, даже скорее не расслышал, а угадал, выдохнул:
— Я надеюсь.
Но потом, упрямо задрав подбородок, он оглядел всех, присутствующих в зале, и спокойным ничего не выражающим голосом начал рассказывать.
— У Ричарда, герцога Ренка есть младший брат Реджинальд, являющийся сейчас…
Он сделал паузу.
— Графом Дерским? — предположил отец.
— Да, совершенно верно, — кивнул Хорт, — графом Дерским. Ваше баронство, кстати, в его графство не входит, но с им граничит. У вас почти десятикилометровая граница с графством, через баронство Норвик. Но об этом чуть позже. Итак, — капитан сделал большой глоток из своей кружки. — Граф Дерский. Реджинальд младше герцога Ричарда на два года, значит сейчас ему сорок три. Женат. Жена, кстати, урожденная баронесса дель Эрридан, как вы уже поняли, не местная, а имперка по рождению.
Хорт обвел всех многозначительным взглядом, как бы намекая, что это должно что-то значить! Не знаю, как мама с папой, а я ничего не понял! Ну, имперка, ну и что? Но, очевидно, что-то было, на что капитан и пытался намекнуть. Судя по лицам родителей, его попытка пропала втуне.
— Э-э-э, Хорт, — решив не корчить из себя всезнаек, подала голос мама, — вы нас не просветите, а причем здесь ее происхождение?
Капитан кивнул и ответил:
— Может, и не причем, но! — он поднял указательный палец. — Вы в курсе, что Реджинальд трижды устраивал покушения на Ричарда, и началось это после ег