— Просто Бриан, миледи! — вклинился в разговор, доселе молчавший спутник графа. — Я не благородный, миледи! — пояснил он, склоняя голову в изящном поклоне.
— Вот как?! — мамины брови взлетели, что свидетельствовало о крайнем изумлении, и она с удивлением и интересом посмотрела на графа.
Я ее прекрасно понимал! Оказывается, гордый и напыщенный граф не чурался общения с простыми людьми, да и не стеснялся его, судя по тому, что его друг, по-видимому, сопровождает его повсюду.
Кстати, удивлены были почти все в нашей компании, и я в том числе! По поведению графа во время предыдущего визита невозможно было предположить, что он вполне спокойно может общаться с простолюдинами.
— Бриан, — матушка, в ответ, тоже вежливо склонила голову, — меня зовут Ария де Гриз, баронесса Вудрон, это, — она указала на батю, — мой муж — Эрик де Гриз, барон Вудрон, а это наши дети, — она рукой указала в нашу с Рыком сторону, — Волан и Рык.
Я слегка обалдел. Вот это да! Матушка прилюдно причислила Рыка к своим детям! Да нет, я не слегка, я сильно обалдел! Судя по пришибленному виду полуорка. Рык тоже пребывал в таком же состоянии.
— Барон! — вежливо поклонился отцу Бриан. — Волан, Рык, — так же вежливо кивнул он нам.
— Бриан! — почти одновременно произнесли мы с Рыком и склонили головы в вежливом поклоне.
— Ну, а я представляться не буду, — со смешком заметил граф, — вы меня и так все знаете! — он поморщился. — Да, уж!
Когда представление друг другу закончилось, граф предложил:
— Баронесса, а нельзя ли нам побеседовать с вами, так сказать, без лишних свидетелей?
Матушка буквально на мгновение задумалась, а потом весело тряхнула головой, — Ну, а почему бы и нет, вот только я хочу, чтобы члены моей семьи тоже присутствовали при разговоре. Это возможно?
Граф безразлично пожал плечами.
— Ну, если вы так хотите, то почему бы и нет, вот только стоит ли им знать?
— О чем? — взгляд матушки построжел, а сама она напряглась.
— Нет, нет! — граф замахал руками. — Ничего такого! Просто, баронесса, речь пойдет о том, что хранится за закрытыми дверями… — он сделал паузу и посмотрел на матушку, — … если это вам о чем-то говорит!
Мама, в ответ, усмехнулась и кивнула.
— И вы все равно настаиваете на их присутствии? — переспросил граф.
— Настаиваю! — матушка не колебалась ни мгновения!
— Хорошо! — ответил граф и шагом направил своего коня в сторону. Отъехав шагов на двадцать, граф остановился и посмотрел на нас.
— Так, Волан, Рык, вы — со мной! Остальные остаются на месте! Эрик, — она посмотрела на отца. Тот наблюдал за ее действиями, но на его лице была улыбка взрослого, наблюдающего за своим неразумным дитем, когда оно, это дите, пытается сделать что-то, что кажется ему очень значимым, а для родителя — это всего лишь мелочь, не стоящая внимания. Мама, встретив взгляд отца, смутилась и как-то неуверенно произнесла: — Поехали, послушаем, а?
— Конечно, поехали, дорогая, — все еще улыбаясь, согласился отец, наклонился и поцеловал ее. — Командир ты мой!
Мама покраснела, непонятно от чего — то ли от смущения, то ли от удовольствия, но я подозреваю, что и от того, и от другого, и тоже пустила свою лошадь шагом.
Как только мы подъехали, первым разговор начал Бриан.
— Госпожа баронесса, — с легким поклоном начал спутник графа,
— пару дней назад вы захватили несколько наших коней… Нет, нет! — он замахал руками, увидев, как матушка вскинулась, нахмурив брови.
— Мы не оспариваем этот момент, просто… — он замялся. — Я очень привязан к своему Боливару…
— К кому? — невежливо перебила его матушка.
— К коню, — пояснил Бриан. — Боливар — это мой конь! Я его взял еще несмышленым жеребенком, вырастил, выдрессировал. Он мне как друг, понимаете?
По лицу мамы было ясно, что она совершенно ничего не понимает, но она все равно согласно кивнула.
— Так вот, — продолжил после маминого кивка Бриан, — нельзя ли, госпожа Ария, выкупить у вас моего Боливара? Я готов хорошо заплатить за него!
— А… — начала матушка.
— Среди ваших коней его нет, — поспешил сообщить друг графа, — судя по всему, вы оставили его в замке…
— Да, — подтвердила его догадку матушка, — мы взяли с собой не всех коней. Кое-каких мы так и не смогли приручить и оседлать!
— Вот! — неизвестно чему обрадовался Бриан. — Наверняка, Боливар вам тоже не дался, он очень гордый!
Он с такой гордостью и любовью говорил о своем коне, что я невольно проникся к нему симпатией, хоть так и не полюбил этот вид передвижения. Но раньше, чем Бриан продолжил расхваливать своего четвероногого друга, моя матушка вдруг нахмурилась и резко подняла руку с раскрытой ладонью, прерывая Бриана.
— Скажите, граф, — напряженным тоном произнесла она, — а та сотня воинов, в лесу, которые сейчас нас окружают, это тоже ваши люди?
Глава 4.2
— Что? — не понял сразу сэр Реджинальд. — Какая сотня? Какие люди? Все мои люди — вон, со мной!
Потом до него, видимо, дошло.
— Что-о-о?! — взревел он раненым быком. — Где?!
— В лесу, — терпеливо пояснила ему матушка, одновременно пальцами правой руки делая какой-то хитрый жест, как будто что-то рисуя. — Пытаются нас окружить.
— Баронесса, — быстро зататраторил граф, — я и мои люди готовы вас защищать…
— Полноте, граф, — усмехнулась матушка, — эти люди не пытаются окружить именно нашу группу — они пытаются окружить вас! Поэтому, мне кажется, что вам стоит подумать о собственной защите!
— Бриан! — резко бросил Реджинальд.
— Уже в пути! — весело козырнул его друг и умчался к строю графских воинов, на скаку выкрикивая какие-то приказы. Воины графа зашевелились, их строй дрогнул и начал изменять положение,
выстраиваясь двумя параллельными линиями, развернутыми лицом к лесу.
Поняв, что они обнаружены, неизвестные воины стали появляться из леса. Какое-то время и граф, и мы с тревогой наблюдали за появляющимся отрядом, а потом граф вдруг ругнулся вполголоса и с удивлением произнес:
— Что, братец все же решился избавиться от меня?
В ответ на эту тираду, отец задумчиво посмотрел на сэра Реджинальда, а матушка удивленно изогнула правую бровь. Я не отреагировал никак, все эти семейные разборки были для меня далеки, пока не задевали нашу семью.
От вышедших из леса, с двух сторон от дороги, воинов, отделился всадник и поскакал к нашей группе, стоящей отдельно ото всех. На всаднике был добротный доспех, но какой-то странный — он не сверкал в солнечных лучах, а отливал какой-то матовой белизной, как будто серебро, но только матовое. На голове его был закрытый шлем с личиной, а у седла приторочен двуручник.
Подскакав к нашей группе, в которой все смотрели на него насторожено, а отец, демонстративным движением, при его приближении, поправил свой бастард, тоже притороченный у седла.
Видимо, этот жест не остался незамеченным неизвестным всадником, потому что первое, что он сделал, подскакав к нам, это показал пустые руки, как бы демонстрируя, что пришел с миром. Но наша компания продолжала смотреть на него с настороженностью.
— Сэр Эрик де Гриз, барон Вудрон? — безошибочно выбрав взглядом отца, обратился к нему вновь прибывший.
— Это я! — кивком подтвердил его догадку отец, а я, на всякий случай, положил руку на рукоять меча, а то мало ли… Кто знает, что у этого неизвестного на уме.
— Я — Эмери Ван Воском, барон Блэквуд, — произнес воин, снимая шлем с личиной. — Послан Его светлостью герцогом Ренка для защиты вас и вашей семьи от нападения сэра Реджинальда, графа Дере ко го.
— Эмери… — укоризненно качая головой, произнес граф. — Ты меня разочаровываешь! Я уже не говорю о том, что слышать от тебя такое очень обидно! А еще друг детства, называется.
Барон Блэквуд действительно выглядел смущенным. Его широкое лицо с крупным носом и широким ртом с большими пухлыми губами, обзавелось румянцем, судя по всему, стыдливым, а карие глаза глянули на графа с откровенной обидой.
— Реджи, ты прекрасно знаешь, что я не мог не исполнить приказ! — с укоризной в голосе воскликнул барон. — А убедить графа Рональда, что ты на такое не способен, мне не удалось!
— Угу! — задумчиво произнес сэр Реджинальд. — Значит, старина Рональд! Хм, странно все это!
— Да, нет же, Реджи, — тряхнув черными, как смоль волосами, возразил сэр Эмери, — после твоих покушений на брата, граф Ван Хайм тебе не верит! Вот и все1
— Ага… — все еще задумчиво подтвердил граф Дерский. Потом встряхнулся и лукаво глянул на друга детства.
— А ты, Эмери, несмотря ни на что, продолжаешь мне верить!
— Да, Реджи! — твердым голосом произнес барон Блэквуд. — Несмотря на то, что ты старше меня на три года и тебе всегда удавалось настолько заморочить мне голову, что я с трудом мог отличить, где правда, а где только твоя фантазия, я тебе верю! Да и с покушениями этими… — начал было барон, но потом осекся и виновато посмотрел на графа. — Прости…
— А! — безучастно махнул рукой граф. — Брось! Давай, закрыли тему!
Барон согласно кивнул.
Мы с родителями очень внимательно слушали диалог двух друзей. По ходу их разговора, лицо бати меняло свое выражение с хмурого на озадаченное, а брови матушки ползли вверх все выше и выше.
Не знаю, какие выводы из их разговора сделали родители, а мне, честно говоря, не все было понятно из их разговора, но, сопоставив, услышанное сейчас с тем, что рассказывал о графе капитан замковой стражи Хорт Иствик, подумал, что в его рассказе было не все так однозначно, как мне показалось вначале.
— Ну, что, Эмери, — после непродолжительного молчания вновь заговорил граф, — теперь, когда ты убедился, что на семью барона Вудрон никто не нападает, ты дашь нам с ними просто поговорить? Поверь, я приехал просто поговорить, клянусь!
В ответ на это барон просто кивнул, и собирался было отъехать, когда вмешалась матушка.
— И что, барон, вы вот так взяли и поверили слову графа? — с недоверчивой миной на лице осведомилось она.