— Уходим! — крикнул граф своим воинам и те, резко прекратив все переговоры, начали перестраиваться в походную колонну.
Барон Блэквуд переговорил о чем-то с графом, потом учтиво попрощался с ним и Брианом и подскакал к нам.
— Сэр Эрик, миледи Ария, все в порядке? — осведомился он, останавливаясь рядом с нами.
— Да, спасибо, — поблагодарил его отец. — Скажите, вы будете нас сопровождать в Ренк, или у вас другое задание? — поинтересовался он.
— Нет, барон, мы сопроводим вас до города, такова была воля герцога, — ответил сэр Эмери.
— Простите, сэр, — вылез с вопросом Рык, — а как вы сможете нас сопровождать, если мы на конях, а ваши воины — пешие?
И отец, и барон Блэквуд улыбнулись, и барон пояснил:
— Мы оставили своих лошадей неподалеку, ведь в лесу на них передвигаться трудно, а сражаться — это вообще беда! Так что мы от вас не отстанем!
— Хорошо! — отозвалась матушка. — Я сейчас отпущу воинов, которых нам отрядил капитан замковых стражников и мы поедем. А вы тогда, барон, догоняйте!
Барон Блэквуд поклонился и поскакал к своим воинам, матушка, закончив что-то писать, вручила это послание воинам замка и что-то им сказав, махнула рукой. Они поклонились, развернули коней и двинулись в сторону замка.
— Ну, что, теперь домой? — произнесла матушка. — И я надеюсь, без приключений!
— Это точно! — поддержал ее отец.
Отступление 1.1
Герцог работал у себя в кабинете. Он не любил заниматься с бумагами, но признавал, что это необходимое, хоть и весьма утомительное занятие. Черкнув несколько слов на той, что лежала перед ним, он отложил ее в тоненькую стопку уже решенных, лежащих на левом углу его рабочего стола, и с тяжелым вздохом взял очередную, лежащую верхней в кипе справа.
«М-да, бюрократия, конечно, — тоскливо подумал он, косясь на кипу бумаг, что еще ожидала его решения, — но, увы, без нее — никуда!»
Накопившиеся за предыдущий день бумаги ему с утра приносил в кабинет Дэвид Ковердейл — его бессменный секретарь, а также товарищ еще по детским проказам.
Очередная бумага оказалась письмом из столицы королевства Унаи, причем, не простым и чем дальше герцог читал его, тем больше хмурился. Сведения, содержащиеся в письме, его не радовали и заставляли серьезно задуматься.
Его настораживал тот факт, что если сведения, сообщающиеся в письме верны, а отправителю его он верил, то его уже должны были поставить в известность официальные представители королевства. Но они пока молчали. Значит, или его человек ошибается, что тоже может быть, или его хотят загнать в цейтнот, когда ему придется принимать важное решение при дефиците времени.
Герцог хмурился и, скрутив письмо в трубочку, постукивал им по ладони левой руки. Потом, видимо приняв решение, он тронул рукой шнур колокольчика, слева от его стола. Буквально через мгновение дверь открылась, и на пороге возник его секретарь.
— Ваша светлость? — приподняв левую бровь и чуть склонив голову, он приготовился слушать.
— Дэвид, мне нужен Рональд Ван Хайм, найди его и пригласи! — коротко приказал герцог.
Секретарь коротко поклонился, повернулся кругом, потом, не поворачиваясь, только слегка повернув голову, уточнил:
— Срочно?
Герцог усмехнулся.
— Еще вчера!
Дэвид исчез из его кабинета.
«Да, может это, конечно, и обманка, — опять постукивая свернутым письмом по ладони, размышлял герцог, — но начальник разведки должен об этом знать! Интересно послушать его мнение — что он об этом думает!» — хозяин кабинета улыбнулся, представив многоэтажные конструкции, которыми начнет общаться его глава Дворцовой стражи, если он еще не в курсе событий!
Да, граф слыл очень обходительным и вежливым человеком, любимцем дам, который не уставал расточать им изысканные комплименты. Герцог иногда просто поражался, куда что пропадало, стоило им остаться в чисто мужской компании! Выражения, которые употреблял граф, даже записывали и пытались повторить, но… чего-то не хватало! В исполнении графа Рональда они звучали естественнее и экспрессивнее, а потому производили на слушателей воистину неизгладимое впечатление!
Хотя, нужно честно признать, граф употреблял эти конструкции далеко не при всех и далеко не всегда, хотя при герцоге — довольно часто, особенно, когда обсуждали какое-нибудь неприятное для герцогства событие. Тут уж граф в выражениях не стеснялся! А чего стесняться — кругом все свои, вот он и блистал своим красноречием!
Еще немного поразмышляв, герцог отложил письмо в сторону и взял следующую бумагу. Но тут в дверь постучали и, не дожидаясь ответа, на пороге опять возник его секретарь.
— Послал? — недовольно буркнул герцог, не отрывая глаз от бумаги, которую так и держал в руке.
— Послал, Ваша светлость, — подтвердил Дэвид.
— Тогда чего тебе? — герцог поднял глаза на своего секретаря.
— Так, Ваша светлость, тут к вам барон Блэквуд рвется, кричит, что срочно и важно! Своим криком мне все барабанные перепонки порвал! — скорчив дурашливую физиономию, доложил секретарь.
— Зови! — с явным облегчением вернув бумагу обратно в кипу, приказал герцог. — А то, вдруг и правда оглохнешь? А глухой секретарь мне не нужен! Придется барона казнить, за, так сказать, порчу государственного… — герцог вдруг осекся и как-то виновато посмотрел на секретаря. — Гм… Ну, короче, за порчу! — он на мгновение замолк, а потом махнул рукой. — Ну, чего встал, уже оглох?
И герцог вопросительно приподнял брови.
Дэвид, в ответ, усмехнулся и опять исчез. Уж как и что он делал, как передал барону его распоряжение, герцог не слышал, хотя дверь оставалась открытой, только через несколько мгновений барон Блэквуд переступил порог его кабинета и не спеша, но тщательно закрыл за собой дверь и даже проверил насколько плотно она закрыта.
Такие манипуляции с дверью вызвали у герцога приступ любопытства, но он продолжал молча ожидать доклада.
Барон Блэквуд командовал отрядом, который он послал для сопровождения барона и баронессы Вудрон в столицу, город Ренк, поскольку подозревал, что его младший брат Реджинальд может попробовать напасть на них, чтобы убить. Братишка давно мечтал попасть в замок Вудрон, правда, не говорил зачем.
Подозревая, что с этим желанием младшенького не все просто, герцог всячески ему препятствовал и пока довольно успешно, хотя, конечно, последовательная смерть трех, один за другим назначенных баронов Вудрон…
«М-да, неприятно! — поморщился герцог, опять вспомнив покойных. — Ну, хоть на этот раз все обошлось! — мелькнула радостная мысль, — … или нет?»
Герцог почувствовал пробежавший по спине холодок.
«Да нет, не может быть! — он всмотрелся в лицо барона. — С таким лицом о провале не докладывают, а значит, они живы! А вот тогда интересно, что он такого хочет мне сообщить, что настолько тщательно закрывает дверь?»
Хозяин кабинета посмотрел на молчащего посетителя.
— Барон, вы пришли ко мне, чтобы многозначительно помолчать и отнять мое время? — сварливо поинтересовался герцог.
— Простите, Ваша светлость, — откашлялся барон, — мне показалось, что вы о чем-то задумались, я просто ждал, когда вы… — он запнулся.
— …закончу думать? — с иронией в голосе закончил его предложение герцог.
— Э-э-э… — с явным желанием возразить, написанном на его лице, барон Блэквуд отчаянно пытался подобрать нужные слова.
— Оставьте, барон, — пустое! — небрежно махнул рукой герцог. — Докладывайте, что с моим приказом?
После слов герцога барон аж преобразился, выпятил грудь и плюмкнул губами.
— Ваша светлость, докладываю, что барон Вудрон со слугами и домочадцами благополучно сопровожден до его дома, коего он достиг без потерь!
Герцог про себя поморщился. Ох уж, эти речевые штампы! А вслух сказал:
— Отлично, барон! Я доволен вашей службой!
Барон вытянулся еще больше и еще дальше выпятил грудь.
— Так, — не выдержал герцог. Все-таки он привык ценить свое время, которого катастрофически не хватало на все его задумки и приходилось постоянно чем-то жертвовать. Так как государством он пожертвовать не мог — судьба очень многих людей зависела от его решений, жертвовать приходилось общением с детьми и своей личной жизнью. И хотя барон все это прекрасно знал, напомнить ему об этом герцог посчитал не лишним! — Барон, сжато и четко доложите, что и как происходило? Был ли бой с людьми моего брата? Сколько раненых, сколько погибших? Как держался барон Вудрон и его семья? Давайте, барон! — подбодрил он своего вассала. — Быстро и четко!
Барон на некоторое, очень непродолжительное время задумался, видимо подбирая слова.
— А не было никакого нападения, Ваша светлость! — начал он, как ему казалось с самого главного.
— Как не было? — неподдельно удивился герцог. — Неужели, я ошибся?!
— Ваша светлость… — барон потупил взор и склонил голову, как бы в смущении от неприятного для его суверена известия.
— А, ладно! — махнул рукой герцог. — Рассказывай!
— Все, значит… — опять задумался герцог. — Интересно… Ведунья, очень слабая магиня жизни, всего лишь серебряный перстень и изумруд четвертого класса, как выяснил в Магической гильдии граф Ван Хайм, вылечила Гаральда… Хорошо, допустим, это было по ее части, все-таки порча — это ближе к ведовству, чем к магии… Хотя, есть там несколько непонятных моментов, о чем и верещал Фоска, — герцог коротко улыбнулся, вспомнив прозвище, которым наградила его ведунья. — Ну, надо же, — Кочерыжка! Так вот, Фоска чего-то там бросил по поводу того, что с лечением сына не все так однозначно, как кажется, и вообще, сильно подозрительно… Но тогда герцога интересовали совсем другие вопросы, да, к тому же, осмотревший сына, в тайне от Фоски, срочно «приглашенный» в замок лучший лекарь города подтвердил, что Гаральд здоров, как бык, поэтому на вопли семейного мага-лекаря он внимания не обратил, посчитав обычным наговором и завистью, но вот теперь…
Герцог, размышляя, стал постукивать пальцами одной руки по столу.