пространство и время, разрушают ткань окружающей реальности. Что-то должно случиться! Но что, что?
— В очень давние лета
(Туда ни троп, ни моста,
Ни слов оттуда не слыхать,
Не идет ни люд, ни зверь,
Только пыль и черепки
Подарили те века), —
Так вот — в те лета святые,
Которые назвали золотыми,
На землях нынешних Триполья
Среди веселья и приволья,
Без лиха, горя или беды
Жили могучие Прадеды…
— Чьи Прадеды? — будто подыгрывая Горикореню, заинтересовалась Громовица-Галя. — Неужели существовали уже тогда славяне, русичи?
Рассказчик рассеянно посмотрел на девушку, удивляясь, что она перебила поток его мысли, и энергично продолжил:
— Чьи, спрашиваете? То наши!
Мы тоже пьем из той же чаши,
Которую оставили нам они…
Та чаша — реки и поля,
Звезд искрящийся небосвод,
Сады и леса густы вокруг,
Рассветы и грозовые дожди,
Любви вечные радости,
В пространстве вольные птицы,
И зело буйное вдоль дороги,
И Вирий вечно таинственный,
Что нас с Предками зовет…
— Ты думаешь, что Предки до сих пор живы? — поинтересовался Владисвет, входя в русло повествования, а Горикорень естественно сразу же ответил:
— Да, многие считают,
Что предков тех уж нет.
От них, возможно, только прах,
Да в слове, может, их наука.
Нет правды в слове том,
Ибо вечен предков Дом
И сами они в небе,
В таинственном сказок поле
Живут и в грядущее скачут, —
Увидеть их можно, однако!
Но встретит их лишь тот,
Кто мудр сердцем, кто герой,
Кто оседлав того коня,
Что и смерть саму обгонит!..
Горикорень на минуту замолчал и, раскачиваясь, будто в забытьи, прошептал:
— Включайтесь в ментализацию того, о чем я рассказываю. Активно сотрудничайте. Пусть ноосферная энергия прорыва подготовит вместилища для воплощения, чтобы Ариман не успел закрыть щель в континууме. Слушайте внимательно!
— Я уже сказал, что Праотцы
Жили над водами реки,
Что издавна Днепром зовут.
В имени том глубокая суть.
Дана — вода, Землею дана,
Что поит вечно жажду поля.
Она вечная, потому и пра,
А вместе будет — ДАНА-ПРА.
Посмотрите — там, над Дана-пра,
Во тьме стоит Дивич-гора.
Кумир древний НЕБО-ДИВ
Себе ту гору освятил.
На ней Святилище было,
Кругом и цветы, и зелень,
А там, где домики белеют,
Расположилось село…
Впрочем… это мы так привыкли звать,
Но для сказки — иная стать:
Тогда все поселки кряду
Чудным словом звались ПОЛЬ.
ПОЛЬ — это и поле, и площадка,
Для жилья место, и для сна,
Для посева, и для сбора,
Для радости и любви.
И каждое жилье, каждое поле
Встречает ветры со всех сторон, —
От полуночи и полудня,
В дни легкие и многотрудные, —
Те ветры людям принесут
И слов, и действий сокровенную суть.
Те поля прозвали — ТРОЯН-ПОЛЬ.
Современное имя тоже оттуда…
Мне очень захотелось узнать — какой корень лег в основу того названия. Ведь я тысячи раз проезжал через Триполье, путешествовал по тем кручам, однако никогда не задумывался. Та древность не затрагивала сознания, а потому и судьбы моих Предков оставались абстракциями, записанные, может, только где-то на страницах книг археологов или историков. Горикорень, вероятно, чувствуя мой вопрос, сам затронул эту тему:
— Так откуда пошло оно —
То странное, звучное имя?
У Дедов-Троянов был кумир —
Во Вирий верный Поводырь.
Не идол мертвый — Дух Жизненный,
Триликий — то есть Трисущий.
Что первый Лик — это КИЙ и ДИЙ —
Тайный, извилистый, как змей.
А суть — от совершения к действию,
От безумия к надежде,
Ибо КИЙ ведет к покаянию,
А ДИЙ движет жизнь.
Оставишь КИЙ — то вам покой,
А ДИЙ даст полет высокий.
Двусторонний был тот лик у кумира:
Одна сторона — зло, а вторая — мир.
И говорили Прадеды,
Что КИЙ ведет лишь к беде,
Что открывает тайный лик
Лишь тот, кто в ДИЯ суть проник.
Кто коэн тщетных пелену
Развеет, как призрак сна.
У кумира второй лик — ЧАХ,
Летучий он, словно птица,
Дает здоровье и забирает,
Когда пришла кому-то пора,
Рисует краски на щеках,
Смешинок искры в глазах,
Несокрушимую силу в руках,
И сеет предсмертный страх
Всесильный, таинственный ЧАХ…
— Странно, — сказала Громовица-Галя, — но мне кажется, что я все это знаю. Я уже чувствую себя там… вижу очертания зданий, сверкает плес большой реки… в небе пролетают кораблики с белыми парусами… Как это возможно?
— Тихо, — сказал Сократ-Олафрам, обнимая Громовицу за плечи. — Воспринимайте все как простую и логичную реальность. Наши ментальные стереотипы сужены до смешного. То, что рассказывали сказки, когда-то было обычной реальностью. Мы сами диктовали те или иные константы Природе. Разве забыли?
Горикорень поднял руку, словно отсекая возможность дальнейшей дискуссии, и продолжил рассказ.
— Гневишь ЧАХА — берегись!
Подкрадется он как рысь,
Если здоровье ты потерял,
То ЧАХ тебя не полюбил.
Ты станешь чахлым, как тень,
Ты остынешь, как древняя лень,
И тебя со свету сживет
Веление ЧАХА страшное…
… А третий лик — ясный ХОР,
Который со тьмой ежедневно борется,
Который объединяет неустанно
Все — от народа до былин, —
Деревья, радуги, зарницы,
Мурашки, горы, зверей, птиц:
В небесах все живое
Его Отцом своим зовет.
Поэтому Троянские девчата
Так любят ХОРА величать
В плавнях чудо-хоровода,
Прося любви и красоты,
И ХОР ясный дарит им
Любовь, детей и дом родной.
Поэтому хорошее все, что мило,
Поэтому храбрость — ХОРА сила,
Ибо он каждый день на небосводе
Жизненные зерна сеет в поле,
В лазурную всеобъемлющую Ниву,
В Землю — буйную и красивую.
Он — всех великий Хранитель,
Пастух, объединитель, целитель,
Почему его зовем еще и РОД —
Трояны все — его народ!
Поэтому Троян держал стражу
Земли этой и враждебную
Чужую силу нерушимо
Ломал, как буря стебель.
Так как знали все деды-Трояны,
Что только единство непреодолимо.
Кто знает тайну труда-дела,
Кто хранит дедовские мечты,
Кто в Хор-кругу, в честном вече
Заглянет Друзьям в ясные очи,
Того никакая вражья стая
В буйной схватке не сломит.
Деды передали внукам
Единую верную науку:
Чтоб иметь силу и волю в мире,
Троян храните, дорогие дети!..
Торжественные слова Горикореня неожиданно перебил мелодичный звон. Громовица встрепенулась, прикоснулась к груди.
— Чаша, — прошептала она. Отогнула полу халата и показала волшебную чашу друзьям. Там уже мерцала багровая жидкость, искрилась. От нее шел тонкий розовый запах.
— Пора, — сказал Сократ. — Слуги Аримана зашевелились.
Возле больницы суетились люди в халатах. Что-то кричали, с ними ссорились фигуры в униформе чекистов, показывали в ту сторону, где собрались Космократоры. Вся площадка, заполненный сумасшедшими, заволновалась, будто всколыхнутая дыханием незримого урагана.
— Пейте, — приказал Горикорень. — Я тем временем доскажу ритмику кода. Осталось несколько строк. Пейте, мои дорогие. Идем в путь над веками…
Галя-Громовица энергично отпила глоток из чаши, передала мне. Я снова почувствовал ураганную огненную силу, когда капля жидкости окропила мои уста, и передал чашу бессмертия Юлиане. А Горикорень, обеспокоено наблюдая за группой врачей и военных, которые бегом двинулись к нам, быстро завершал стихотворный код.
— Общине рухнуть не давайте,
Храните ХОРА все и знайте:
Как распадется мощь ТРОЯНА —
Хозяином пришелец станет.
От силы и славы во время такое
Для нас останется лишь КИЙ,
Да и то — в чужих для нас руках.
И пойдет вдаль мощный ЧАХ,
И от радуги Чудо-Хора
Останется горечь и горе.
Так с Трояном век живите —
И процветет Троянская ветвь!
Сейчас закончена завязка,
Начнется настоящая, древняя СКАЗКА…
— Врата открыты, — твердо сказал Горикорень. — Гориор и Глэдис держат проход. Идите, оставаясь здесь.
— Ты еще не выпил, — воскликнула Громовица, подавая ему бокал. Он взял его, поднес к губам.
В небе потемнело, облака налились зловещей синевой. Грянул гром, перекатываясь над Куреневкой.
— Стой, стой! — закричал какой-то военный, размахивая рукой. — Стой, падла, кому говорю?! Застрелю, как шелудивого пса!
— Поздно, Ариман! — спокойно сказал Горикорень и осушил бокал до дна. — Гориор, мы идем…
Часть третья. ЯН — СЫН ЗАРНИЦЫ
Наигралась весна в просторах Троянских. Нагулялась, напелась. И легко сошла на грудь Геи-Матери, землицы плодородной.
И потеплели ее груди.
Согрелись.
И задышали, затрепетали навстречу жизнедающему Ра-Дажбогу, вечно юному Сыну Дана лазурного Небосвода-Сварога.
Трояны готовились к новому радостному празднованию, как и в предыдущие века. Но иначе сложилось, чем хотелось. Хвостатая звезда, что встала над краем троянским, призрачным блеском своим предвещала тревожные дни. Пожилые люди вспоминали, что ее появление в прошлых веках приносила горе, руины и лишения, память о которых передавалась в сказках и думах…
На вершине Дивич-горы, под взглядом тысячеоким Дива Звездного собрались магатямы Трояпольские на Совет большой, на Вече старшинское. У подножия кумира каменного Трояна разожжен костер из душистых дров, нарубленных в священной роще. Отцы и Деды всех родов Дажбожих уселись вокруг высокого пламени, погрузившись в тайные тяжкие думы.