Белеют в бликах огня праздничные одеяния, пышные бороды и усы, длинные седые волосы. Все взоры обращены к темно-синему небосводу, на груди которого раскинула крылья призрачные Заря зловещая — вестница перемен.
Молчание плывет над собранием торжественным, однако чувствуется в тишине грозовая дума. Внизу, под горой, сверкает плес Дана-пра искрами звезд, из-за горизонта выкатывается багровый круг Луны.
У кумира Трояна появляются две фигуры: Дед Ям, старейший магатям в троянской земле, и его сын — воевода Приям, знаменитый кшатрий, часовой морских рубежей земли Дажбожей. Он прибыл сегодня утром с какой-то важной вестью: верховые аисты-великаны, выпестованные волхвами Деда Сварога, были изможденны до предела, завершив свой тяжелый путь над Черным морем и полуденными чащами Гилеи.
Ям поднял руку, и на его пальце засиял самоцвет властности — знак старшинства.
— Магатямы, кшатрии, властелины славных Родов Троян-поля, — раздался в тишине голос Яма. — Вы все чувствуете тревогу, посеянную появлением звездной вестницы. Сотни лет в покое и согласии обнимали родной край. С каждым годом мы лелеяли надежную основу радости — целость братского единства. Однако все Старшины помнят предостережение наших покровителей — Деда Сварога, Деда Дажбога, Матушки Горогны и Бабы Гайи, — что мощное счастье притягивает к себе мощное сопротивление вражеской силы. Сын мой Приям принес жестокие вести. Из далекого Крита, с гор Греции, из пустынь Ливии готовятся к походу корабли наших противников под рукой сыновей Луны. А вчера прибыли посланцы из Карпат — наши собратья. Сообщается, что уже горят троянские городища и деревни, захвачены в плен сотни женщин и детей, смерть забрала к себе верных защитников-кшатриев. Вы знаете, что Троян-поле удерживало свою вольность только любовью к мирности и согласия. Мы были открыты всем племенам — детям Матушки Геи, открыты для обмена, любви и братства. Поэтому кшатрии наши сломлены грубой силой врагов, а достойная замена для сопротивления отсутствует. Река зла и руины катится по землям Троян-поля. Мы должны решить, славные магатямы, как действовать. Решить быстро, ясно, достойно. Я сказал! Кто хочет слова?
К костру выступил волхв Горислав.
— Мы давно предчувствовали, что такой день придет. Только не знали — когда. Об этом говорили испокон стражи Троян-поля, Звездные Деды и Бабы. Мы должны обратиться к ним, чтобы получить ясное понимание и добрый совет. Пусть старшина Совета подготовит полномочных послов-волхвов: одни сразу же двинутся в Рожище, к Бабе Гайе, чтобы она поведала нам грядущее, а другие вместе со всеми достойными магатямами должны войти в тайную кузню Деда Сварога, скрытую в Дивич-горе. Открываю вам эту тайну, потому что грозная пора наступила, и без Чудо-Кузнеца мы бессильны остановить зловещую разруху. Согласны ли вы со мной, славные магатямы, кшатрии и Властители Родов?
— Согласны! — раздалось над Дивич-горой.
— Тогда выбирайте вестников к Бабе Гайе. И сразу же приступим к обряду открытия Врат Звездной кузницы.
Вестников к Бабе Гайе возглавил сам волхв Горислав. С ним отправились магатяма Гром-тур — славный воевода Карпатских троянов, кшатрий Приям, боян-певец Дивогук. Напросился к плаванию сын Приама, юный воин Гуктур. Отец опасался брать его для такого таинственного дела, однако парень настаивал — до слез в глазах. Он впервые побывал в сердце Троянской Земли и душе его хотелось глубже окунуться в сказочные сплетение событий родной земли. Услышав мольбы молодого кошатрия, волхв Горислав доброжелательно сказал Прияму:
— Ничего перечить сыну, славный Приям. Пусть принимает на сердце, кроме боевого крещения, еще и мудрость глубинной судьбы Троян-поля. Посмотри на него — он весь трепещет от любви к любимому края. Вижу пламя сердца юного и уверяю — горит оно хорошим пламенем. Пусть плывет с нами Гуктур. Не зря же ты дал ему имя покровителя Земли Раинской — Тура. Крик Тура должны услышать из уст Бабы Гайи, то пусть же меж нами будет его дитя.
Приям облегченно вздохнул, услышав такой доброжелательный совет из уст старого волхва — беседника Сварога и Дажбога. А Гуктур уже не отходил от Горислава, старался ежесекундно быть рядом, прислушался к словам мудреца, смотрел на выражение лица, взгляд глаз.
Группа посланцев к Бабе Гайе, покинув вершину Дивич-горы, направилась к берегу Дана-пра. Раздался краткий приказ Горислава, и на байдаке, что покачивался в ночных сумерках на волнах реки, зашевелились фигуры гребцов. Сильные руки перекинули широкие сходни на песчаный берег. Первым на байдак вступил боян-певец Дивогук. Его радушно приветствовали гребцы, помогли сесть на почетном месте под мачтой. За ним берег оставили Приям, Гром-тур, несколько охранников и юный Гуктур. Последний появился на байдаке Горислав. Гребцы, поклонившись ему, заняли свои места у весел.
Волхв, сев на корме, помолчал немного, охватывая взглядом ночное небо, сверкающе самоцветами звезд.
— Зловещая Заря понемногу теряет силу, трояны. Звездный Див благосклонен к нам. Однако большие потери и руины грядут для наших потомков. Благо тому, кто будет иметь терпение и поймет суть знаков тайных.
Все с уважением прислушивались к вещим словам волхва, хотя бессильны были понять всю глубину его изречения.
— Гребцы мои, — медленно продолжал Горислав, — мы должны очень быстро добраться до Рожища, чтобы Баба Гайя проведала судьбу Троян-поля до рассвета. Так велено. Успеете, други мои?
— Вряд ли, — покачал головой рулевой, почесывая затылок. — Даже если будем грести изо всех сил — придем через час после рассвета.
— Тогда должны обратиться к Водяному Диву — владыке Дана-пра, — торжественно сказал Горислав, вставая на корме. Он высек огонь, зажег факел, высоко поднял его над головой, вглядываясь в мерцающую даль широкого плеса реки. — Дивогук! Мы редко беспокоим обладателя святых вод, и только при крайней необходимости. Сыграй ему величальную, прошу тебя!
Дивогук кивнул, коснулся тремя сложенными вместе пальцами лба и сердца, положил руки на струны гуслей. Полились переливы серебрящихся звуков над просторами Дана-пра, легли к подножию Дивич-горы. Под звездным сводом послышался напев, обращенный к Водяному Диву:
— Матери Сила, тайны Дитя,
Поток извечный Чудо-Жизни,
Радости и мудрости река неустанная,
Просим Твоего напутствия.
Бейся в стенах нашего тела,
Долой вымывай Чернобога грязь,
Чтобы наше сердце в Ирий летело,
Чтоб засияло оно.
В поисках Правды дай нам совет,
Чтобы не блуждать в темноте наугад,
Обереги от падения и измены,
Путь покажи к Дажбожему дню.
Байдак тронулся с места, набирая ход. Под днищем весело запела вода. Дивич-гора удалялась, костер на ней быстро уменьшался.
— Теперь успеем, — просто сказал Горислав. — Слава Водяному Диву, теперь есть надежда на успех. Магатяма Дивогук! Чтобы Тихозгук Дажбога сопровождал нас, спой нам песню-напутствие. Ты знаешь какую…
— Что это такое — Тихозгук Дажбога, батюшка? — удивленно спросил Гуктур, склонившись к отцу. — Не слыхал про нее.
— Скоро узнаешь, — тихо ответил Приям. — Та Песня Дажбогова раздается повсеместно, постоянно. И она слишком нежная, тихая. И надо в себе замедлить громы обыденности, чтобы услышать. Вот придет время твоего посвящения — старшие скажут обо всем. Слушай певца, сынок. Слушай…
Дивогук положил пальцы на вещие струны, закрыл глаза. На высоком челе отразилась печать замысла. Затем он осмотрел всех спутников — гребцов, Прияма, Горислава, Гром-тура, юного заморского кошатрия Гуктура.
— Слушайте, что скажет нам Баба Гайя, — сказал певец. — Однако знаю, что земля Троянская должна пробудиться от глубин до высот. Чует сердце — сила Всевышнего Отца должна войти в наши души, чтобы преодолеть силу вражью. Пусть напутствием будет молитва тайного Духа Прародителя.
В Гуктура аж дыхание перехватило, когда гусли зарокотали странную мелодию. Казалось, что те звуки возникали, рождались без участия пальцев Бояна-певца, меж лозами прибрежными, под звездами улыбающимися, в глубине таинственных оврагов святой земли троянской, а уже потом переливались неким колдовским способом на струны и в голос Дивогука. Слова молитвы были значимые и глубокие, однако юноша и все его спутники воспринимали суть напутствия за пределами смысла, врожденной от предков чувствительностью.
— Над мирами взора и слуха,
Над царствами и света, и тьмы —
Приди к нам, славный Отец Духа,
Приди к нам и сердце освяти.
Под гром зла, в час необычный,
Когда душа не знает, куда идти,
Сойди к нам, славный Отец Тайны,
Сойди к нам и думу освяти.
Открой нам врата, где согласие дышит,
Дозволь ступить на радужные мосты!
Приди к нам, дивный Отче Тишины,
Приди к нам и дух наш освяти.
Песенная молитва так заворожила всех, что долго еще спутники молчали.
— Батя, а кто такая Баба Гайя? Почему ты о ней до сих пор молчал?
— Это Берегиня родного края, сынок, — шепчет на ухо юноше Приям. — Чем меньше людей знает о ней, тем лучше для судьбы Троянщины.
— Почему так? — удивляется сын.
— Потому что дети Чернобога охаживают, чтобы нанести удар в сердце нашей земли. А на страже сердца издавна поставлена Баба Гайя. И еще — Матушка Горогна. А кроме них — Прадеды Сварог и Дажбог.
— О них я слышал, матушка рассказывала. А про Бабу Гаю и Матушку Горогну в сказках молчок.
— Кто заслужит — тот будет знать, — сказал Приям. — Вот ты отныне будешь знать. А потому и знание такое принесет, кроме радости, еще и тревогу.
— А кто же они — Баба Гайя и Матушка Горогна?
— Наши Звездные Предки. Последние из прибывших когда-то на Землю и просветивших людей.
— Ой-ой! — вздохнул юноша. — Батька, я умру от любопытства. И ты мог молчать?
— Тихо, сынок. Пусть уста твои будут закрыты. Так лучше для нас, для Троян-поля, для всех. Молчи, сынок. Обо