— Нет. Там вы будете людьми того века. А здесь — двойное сознание. Это будет терзать вас, вы превратитесь в ноосферные мосты над эпохами, а по ним двинутся легионы сотрудников видимых и невидимых сфер.
— Каким же образом мы сможем изменить причинную ситуацию там, в предысторическую эпоху? Ведь это сознание растает… и просто забудем, откуда и куда?
— Каждый из вас здесь будет анализировать то, что будет происходить с вашими двойниками там, в прошлом. И принимать корректирующие решения. Парадоксальные решения, чтобы изменить уже сформированную программу, реализованный алгоритм Аримана. Когда это произойдет, весь его замысел падет. И тогда воссияет истинное Бытие. И мы вернемся в родной дом, чтобы стать садовниками Великой Матери. Нам тоже тяжело в Небесном Витаполисе. Нам одиноко. Свобода нужна не только живым духам, но и живые духи нужны Свободе. Вы поняли, родные мои?
— Да, — сказал Григор.
— Вы готовы принять такой груз? Идти между громами и прислушаться к почти неслышному камертону Неба?
— Я готова, — решительно сказала Юлиана. — Я уже вырвалась из одного лабиринта реальности, теперь можно рвать сколько угодно других.
— Я готова, — загорелась радостью Галя. — Нам не привыкать к потерям и приключениям. Правда, Григорчик?
— Я готов, Корсар! — твердо ответил Бова. — Только не забывай о нас. И о друзьях, которые ищут нас.
— Не забуду! — сказал Гориор. — Ваша воля стала волей объединенной ноосферы. Приготовьтесь. За вами идут ваши мучители. Приготовьтесь — к вам протянулись руки далеких родителей. Перерождайтесь и пробудите героическую эпоху предков! До встречи, Корсары! До встречи, Герои!..
Часть вторая. ИСТОЧНИК ПРИЧИННОСТИ
…За дверью послышались шаги многих людей. Зазвенели ключи. Григор взволнованно посмотрел на девушек.
— Пришли по наши души. Девчата, я даже не знаю, как вас утешить. Мы в этих телах не Космократоры, а лишь слабая тень их могущества. Готовьтесь к худшему. Пятидесятые годы двадцатого века — апофеоз культа страшного тирана.
— Но в этой реальности результаты могут быть другие, — заметила Галя. — Достаточно значительные различия. У нас культ Ленина, а здесь — Троцкого.
— А режиссер тот же: Сталин, — горько сказал Бова. — Не надейтесь на случайности. Держите контакт с Гориором. Внимательно смотрите в глаза встречных людей. Корсар заверил, что нам навстречу идут другие Космократоры. Когда соберутся все — вспыхнет полная память.
— Как вести себя? — спросила Юлиана. — Что отвечать? Молчать? Или сочинить какую-то легенду?
— Только полная правда спасет нас, — строго сказал Григор.
— Полная правда? — прошептала Юлиана. — Но они сочтут нас сумасшедшими… или мистификаторами…
— Надо вытерпеть все. Возможно, нас даже потом отправят в психиатрическую больницу. Разве это худший вариант? Однако сначала из нас постараются выбить какие-то нелепые признания.
— Как выбить? — испуганно всполошилась Галя.
— Буквально. Уверен, что в этой реальности чекисты не очень отличаются от наших. Тем более если связались с нацистами Гитлера. Важно, чтобы наши ответы были спокойны, уверены, доброжелательные… и логичны. Рисуйте перед ними впечатляющую картину великой Вселенной, где идет бой между создателями и разрушителями. Пусть они выбирают — куда им идти. Внимание! Дверь открывается…
«Допрос провел руководитель следственной группы Министерства Государственной Безопасности Украинской Коммунистической Республики Сергей Мудрый.
— Предупреждаю: отказ от показаний или сознательный обман следственных органов карается, согласно уголовно-процессуального кодекса УКР, на срок до пяти лет лишения свободы. Ясно?
— Ясно. Однако я не собираюсь обманывать вас или уклоняться от искреннего ответа.
— Тем лучше. Ваша фамилия?
— Я уже говорила при задержании.
— Вы должны говорить это каждый раз, когда вас спрашивают. Ваша фамилия?
— Самойленко.
— Имя?
— Екатерина. Монашеское имя Мария.
— Сначала светское. О церковных делах потом. Отчество?
— Ивановна.
— Общественное положение?
— Дворянка. Но после пострига все это не имеет значения.
— Мы тоже думаем, что ваше дворянское происхождение не имеет никакого значения после Мировой Революции. Разве что органы основательно проанализируют ваше генеалогическое древо, чтобы понять мотивы вашего преступления.
— О каком преступлении вы говорите? Ведь я еще даже не допрошена. Какое-то недоразумение…
— Наши органы, гражданка Самойленко, без причины не задерживают людей. Если вы попали сюда — можете не сомневаться: вы будете наказаны. Строже или мягче — это решит суд.
— Но я не понимаю…
— Потом поймете. Прошу отвечать на мои вопросы, и не вступать в полемику. Год рождения?
— Тысяча восемьсот пятьдесят четвёртый.
— Вы шутите? Я серьезно спрашиваю.
— Я вам серьезно ответила.
— Вы хотите сказать, что вам девяносто четыре года?
— Зачем так много? Всего двадцать шесть.
— Однако, гражданка Самойленко, теперь одна тысяча девятьсот сорок восьмой год.
— В вашей реальности — да. Я уже это поняла. А в моей — тысяча восемьсот восьмидесятый.
— О каких реальностях вы болтаете? Реальность одна-единственная. И прошу не корчить дурочку. В психиатрическую больницу вы еще успеете попасть. Обещаю вам это. Итак, год рождения?
— Тысяча восемьсот пятьдесят четвёртый от рождения Христа, если вам нужно уточнить.
— Ладно. Запишем так, как вы сказали. Но держитесь. Ваша основная специальность?
— Учительница народных школ.
— Образование?
— Окончила Высшие курсы благородных девиц.
— Где вы родились?
— В Киеве.
— Адрес?
— Андреевский спуск. Дом пятый, наше родовое имение.
— Учились тоже в Киеве?
— Да.
— Вы сказали о том, что работали учителем. Почему попали в монастырь?
— Мое мировоззрение не устраивало попечителей образования. Рутина и консерватизм бюрократической структуры самодержавия заставили меня искать романтических путей самореализации. Их я нашла в воспитании юного поколения мечтателей, революционеров, исследователей тайны бытия. Вы должны бы знать, что такие взгляды не принимались. Не только коллеги учителя, руководители школ, дворянская среда, а также мои родители считали меня психически неуравновешенной, больной. Некоторые даже считали меня одержимой темными силами. Поэтому настаивали, чтобы я приняла постриг. Так я оказалась в монастыре.
— И это произошло в каком году?
— В тысяча восемьсот семьдесят девятом. В июне месяце.
— Угу. Логично. А где вы встретились с подругой… как ее?
— С Громовицей?
— Разве у нее такая фамилия?
— Да нет. Земная фамилия у нее Куренная.
— Именно так. Куренная. Кажется — Галина?
— Да. Галя.
— А что означает ваша фраза: земная фамилия? Разве у нее есть и небесная?
— Простите, надо говорить обо всем последовательно. Мы с ней знакомы еще из другой сферы бытия, называется Ара. Там ее имя Громовица, а мое — Юлиана. А в этом рождении она — Галина Куренная, а мою фамилию вы уже записали.
— Да, да. Чудесно. Прекрасненько. Я собираюсь вздремнуть, а вы мне рассказываете сказочку: бай-бай, бай-бай…
— Неужели вы мне не верите?
— Почему же, верю! Попробуем логически завершить вашу версию. Каким образом к вам попала Галина Куренная? Вы с ней раньше были знакомы? Имею в виду не другую, извините, сферу, а здесь — на грешной Земле?
— В этой реальности она родилась в середине двадцатого века, а я — в девятнадцатом. Поэтому встретиться мы не могли.
— И все-таки встретились?
— Я знаю только то, о чем она рассказала. Антагонистические силы, с которыми наша группа Космократоров вошла в противостояние, перебросили Галю в девятнадцатый век.
— Зачем?
— Их основная задача — не дать Космократорам объединиться на Земле, потому что тогда…
— Что тогда?
— Тогда мы вспомним всю информацию своего космического бытия и сможем освободить земных людей от власти Аримана — властелина Ары.
— Ого! Колоссальные у вас намерения. С определенными политическими намеками. Интересно — не возникают у вас определенные ассоциации с фигурой Аримана, когда вы вспоминаете вождей Мировой Революции? Ведь Ариман — это, кажется, мифическое существо с теогонии Заратустры? Владыка тьмы? Не так ли?
— Для нас он весьма реальная фигура. Когда-то был близким другом, сотрудником. Главный Координатор Системы Ара. Однако в экстремальных условиях эволюционной трансформации предал Хартию Единства и начал деградировать. А по поводу ассоциаций… я ничего не знаю о вождях… как вы это называете… Мировой Революции… поэтому и никаких ассоциаций у меня не возникает… Вы должны понять, господин следователь.
— У нас господ нету, гражданка Самойленко. Прошу называть меня «гражданин следователь».
— Хорошо, гражданин следователь.
— Пойдем дальше. Поверим, что сотрудники Аримана перебросили Галю Куренную в девятнадцатый век. Вы в отчаянии. И тут вдруг… появляется еще одно действующее лицо причудливого спектакля… как его?
— Меркурий. Главный следователь Системы Ара.
— Ого. Большая шишка. А здесь, на Земле, — кто он?
— Григорий Бова. Вроде и здесь он криминалист. Мы даже не успели как следует поговорить.
— Ладно. Как же он попал к вам? Как узнал, где вы находитесь?
— Подробностей не ведаю. Не успела узнать. Он лишь сказал, что наука двадцатого века открыла тайну путешествия во времени. С помощью древних манускриптов он нашел намеки о том, где находится его девушка.
— Куренная?
— Да.
— Она его жена или?..
— Невеста. Они любили друг друга и там, в родной сфере. Магнит любви соединил их и здесь.
— Ах, как романтично. Отлично! Итак, Бова отыскал место пребывания своей невесты. И мощная государственная инстанция предоставляет ему возможность устремиться в прошлое для освобождения бабы… простите, девушки?