— Точно так, сэр. Он у тиранитов, я уверен.
— Нет. Он у меня. Именно с него началась планета повстанцев.
— Это оружие, сэр?
— Сильнейшее во всей Вселенной. Оно уничтожит тиранитов и нас, но спасет все остальные планеты Туманности. Без него мы, может быть, и победили бы тиранитов, но лишь сменили бы одну форму феодального деспотизма другой. И как против тиранитов был создан заговор, так заговор был бы создан и против нас. Мы и они представляем устаревшие политические формы. Пришло время зрелости: как однажды оно пришло на планете Земля. Будет создан новый тип правительства, еще не испытанный в Галактике. Не будет ни Кханов, ни Автархов, ни Ранчеров.
— Во имя космоса, — неожиданно взревел Ризетт, — что же это будет?
— Народ.
— Народ? Разве он может управлять? Должен быть один человек, принимающий решения.
— Есть способ. Документ, который находится у меня, имеет отношение к небольшой территории одной планеты, но его можно распространить на всю Галактику.
Директор улыбнулся.
— Идемте, дети, я обвенчаю вас. Сейчас от этого уже не будет большого вреда.
Рука Байрона крепко сжимала руку Артемизии.
Она улыбалась ему.
Они чувствовали внутреннюю дрожь, как будто «Безжалостный» раньше времени начал прыжок.
Байрон сказал:
— Прежде чем вы начнете церемонию, сэр, может, вы расскажете немного о документе, чтобы я удовлетворил свое любопытство и мог снова вернуться к Арте?
Артемизия засмеялась и сказала:
— Лучше сделай это сейчас, отец. Я не перенесу его отсутствия.
Хинрик улыбнулся.
— Я знаю документ наизусть. Слушайте.
Хинрик начал читать слова, более древние, чем все планеты Галактики, кроме одной:
— Мы, народ Соединенных Штатов, в целях образования более совершенного Союза, утверждения правосудия, организации совместной обороны, содействия общему благосостоянию и обеспечения нам и нашему потомству благ свободы, устанавливаем и принимаем эту Конституцию для Соединенных Штатов Америки.