— Ненужных жертв?! — Дан едва не задохнулся. — А известно ли тебе, что после взятия Эйд-Мера и воцарения Антраста, о котором ты говорил, там начались убийства, пытки, насилие? А известно ли тебе, сколько лиг элбанов уже расстались с жизнью только ради того, чтобы творение твоего повелителя продолжало пылать в Ари-Гарде?
— Неизвестно, — прошептал Латс. — Но стоит ли задумываться о мимолетном? Удача требует на свой алтарь не меньше жертв, чем божества. Мир и спокойствие, оплаченные лигами жизней, остаются миром и спокойствием. Если тебя это успокоит, я сам никогда не участвовал в пытках. Я только убивал. Я последовал вместе с отрядом серых и псом за вами. Не простое это дело: догонять, чтобы не догнать, но и не упустить из вида. Одно мне осталось непонятным: как вам удалось сговориться с этой тварью? Даже мне это было непросто, специальная магия едва сдерживала собаку, а нукуд, который ею управлял, был сотворен самим Катраном!
— Твой нукуд Саш сжег, — бросил в ответ Дан. — А сговариваться с псом не пришлось, просто мы подружились.
— Посмотрим, чего стоит ваша дружба. — Латс вновь зашелся приступом смеха или кашля. — Уже скоро… Все происходит под утро. Таковы здесь порядки.
Дан с ужасом поднял голову к поблескивающим сквозь прутья решетки звездам, а Латс продолжал:
— Я ждал вас в Ургаине, но моя помощь не понадобилась. Вы прошли через город сами, в первый раз зародив в моем сердце уважение к вашей доблести.
— Пес помог нам, — не согласился Дан.
— И я, — вновь закашлялся Латс. — Когда не пустил воинов гарнизона в погоню за вами. И потом, когда я и пес со своим погонщиком прибыли к утонскому мосту, и я приказал снять охранника с холма! Вам всего-то и надо было пробраться по берегу к салмским укреплениям, а вы, на свою голову, ринулись спасать ничтожества, что умирали на пыточных столбах. Едва не попали в ловушку для дерри… Если бы не пес, который каким-то чудом сумел оборвать привязь, да не дурость этих дикарей кьердов, сейчас бы ты не сидел в этой яме, Дан, но не думай, что твоя участь была бы более приятной!
— Но уже следующей ночью ты вновь ринулся за нами в погоню! — прошептал Дан.
— Катран пришел ко мне ночью, — кивнул Латс. — Вышел из темноты, сел у костра и говорил со мной. И пировавшие рядом в честь перемирия серые и кьерды словно не видели его. Катран сказал, что завтра меня будут слушать так, словно я верховный владыка над теми и другими. Я должен собрать небольшой отряд, взять пса, прорваться через укрепления салмов и ждать следующей встречи с Катраном у Змеиного источника. Я так и сделал. В остроге у моста не нашлось и завалящего мага. Заклинание сна сморило защитников, и мы легко прошли через утонский мост. Мне пришлось убить лишь одного из горе-охранников, да и то лишь затем, чтобы позаимствовать его доспехи и салмскую бляху. Так или иначе, но девятого дня месяца лионоса мой отряд вошел в леса дерри, а уже тринадцатого дня стоял у Змеиного источника. Перед той схваткой, когда вы выбрались из скал и напоролись на архов, я почувствовал магию неведомого колдуна, который словно ощупывал окрестные скалы, и в тот же миг невидимые пальцы сомкнулись у меня на локте. Это был Катран. «Не двигайся», — донесся до меня его голос, и я словно выпал из мира. Я видел, как пес, а затем и мои воины ринулись в сторону ловушки, настороженной против архов, чувствовал схватку, что происходила всего лишь в нескольких вармах шагов, но не мог двинуться с места, не мог рассмотреть собственной руки. Я даже видел, как ты, Дан, приходил к источнику набрать воды, ты прошел в двух шагах от меня, но не заметил.
— И что же было дальше? — зачарованно спросил мальчишка.
— Дальше? Уже этой ночью Катран вновь пришел ко мне. Он освободил меня от оцепенения и сказал, что все идет как должно. Сказал, что вскоре отряд разделится и я буду сопровождать вас. А пока я должен идти в Лот и ждать там. И я дождался.
— Я помню, — кивнул Дан. — Почему ты показался мне на глаза?
— Чтобы поумерить вашу беспечность, — Латс закашлялся. — И в Глаулине тоже. Но это не помогло. В Шине вас едва не подвели собственные длинные языки. Впрочем, не все всегда бывает гладко. И я еще раз повторю, что прорицатель может не угадывать частности, но он не ошибается в главном. В Индаинской крепости, куда я добрался раньше вас, я должен был освободить вас с пиратской лерры, а вы пришли в Индаин своим ходом!
— Спасибо тебе, судьба, что мне не пришлось быть обязанным этому элбану, — скривился в темноте Баюл.
— Что еще сказал тебе Катран? — спросил Дан, — И разве тебя не было в Кадише? Хейграст чувствовал там слежку!
— В Кадише меня не было, — ответил Латс. — Или ты думаешь, что я птица, чтобы летать по всему Эл-Айрану? Что касается слежки, ты плохо знаешь Валгаса. Последние годы он наводнял своими шпионами все окрестные города и земли. Он не маг, но служака каких мало. А Катран… Какая разница, что он мне говорил?… Порой мне кажется, что я только слушал его голос, не понимая слов. Более того, я надеюсь, что еще услышу его хотя бы перед смертью, а тогда… Тогда перед Лотом он напомнил, что вы идете искать камень. Но отметил, что демон — властитель Дары — не будет сидеть в Ари-Гарде близ горящей арки и ждать, когда Катран или его слуги принесут ему Рубин Антара или светильник. Демон будет прочесывать локоть за локтем весь Эл-Айран! Его посланники уже давно захватили Индаинскую крепость и, даже если неспособны сами отыскать камень, уж точно почувствуют, когда его найдет кто-нибудь другой! «Будь рядом с ними, — сказал Катран. — Сделай так, чтобы ни одна ниточка не потянулась в клубочек, который будут скатывать руки врага. Сделай так, чтобы Рубин Антара миновал руки серых и руки того, кто скоро спустится с Горячего хребта, ощетинившись копьями лигских нари. Он должен коснуться только рук древних, что таятся в Вечном лесу, потому что только они доставят его туда, куда нужно. Круг должен сомкнуться».
— Какой круг? — хрипло переспросил Дан.
«— Помни, — твердо сказал Катран», — словно не слыша парня, продолжал говорить Латс, — «когда сойдутся вместе Бродус, Хейграст, пес и судьба камня, но камень будет в безопасности, а смерть прикоснется к твоему лицу, тогда, в этот самый миг, ты можешь быть уверен, что Эл-Лиа будет спасен».
— Как мало нужно для счастья! — недовольно пробурчал в углу ямы Баюл.
— Так ты убивал элбанов в Индаине только ради нашей безопасности? — упавшим голосом проговорил Дан.
— Да, — нехотя произнес Латс. — Никто не должен был указать на вас. Альма очень сильная колдунья. Ее северная магия мне незнакома, но очень действенна. Ничто не происходило в последние годы в Индаине без ее ведома. Она послала следить за вами лучших лазутчиков. Я не мог их тронуть, поэтому оставалось лишь нанять маленьких попрошаек, следовать по вашим следам и уничтожать всех ваших собеседников.
— И белу и ари на старом маяке? — с ненавистью спросил Дан.
— Нет, — прошептал Латс. — До них я не успел добраться, пришлось задержаться в прибрежном трактире да еще успеть скрыться от разъяренных пиратов, но старики и сами решили не отдаваться в руки слуг Альмы, они бросились на скалы и добровольно расстались с жизнью. Что ж, такова судьба малых сего мира — служить камнями в мостовой, по которой ходят великие. Впрочем, не обольщайся, я убил бы и их без сожаления. Я ждал вас в крепости. Вам очень повезло, что ари напали на пиратский флот. Только околдованный Крат вовсе не стоил подвигов, которые вы совершали. Он уже давно был трупом.
— А тебе очень нравится роль камня в мостовой? — тихо спросил Баюл.
— Ты спрашиваешь так, потому что не знаешь, что такое преданность, верность, любовь к своему повелителю, — прошептал Латс. — Меня могло расстроить только одно, что я потерял вас в Азре и мог сгинуть в плену нари, не выполнив волю Катрана. А теперь… теперь все пойдет своим чередом.
— Не сомневаюсь, — пробурчал Баюл.
— Не сомневаюсь, — кивнул Дан и поднял голову. Решетка сдвинулась — и в дно ямы воткнулась лестница.
— Поднимайтесь, — донесся безучастный голос.
Глава 4ГОЛОС ВЕЧНОГО ЛЕСА
Дан смотрел по сторонам и отрешенно думал, что самые страшные вещи поражают обыденностью и простотой. Крепкие нари в зеленых куртках управлялись с пленниками как с жертвенными животными. Храня молчание, они вытаскивали несчастных из ям, прихватывали по рукам и ногам просмоленными веревками и одного за другим тащили в сторону. Кто-то из узников заворочался, забился в темноте, раздался короткий шум, поднялась и опустилась широкая алебарда, и строптивец последовал вслед за остальными уже не живым существом, а куском безжизненной плоти. Вот плечистый нари одним движением сшиб Дана на вытоптанную траву, окатив запахом перекисшего пота, больно стянул запястья, затем спутал лодыжки и, ухватив широкой ладонью за путы, поволок в сторону. Где-то впереди под крепкими ногами неуклюжим кульком так же волочился банги. Пытаясь уберечь затылок от мусора и камней, Дан силился поднять голову, осмотреться, но разглядеть ничего не мог. Начинающее сереть небо все еще было звездным, и зеленые элбаны, делающие свою страшную работу под этими звездами, двигались во мраке, как в темной жидкости. Но вот впереди заблестели большие костры, показались из тьмы выскобленные до белизны столбы, прошло еще несколько мгновений — и те же крепкие руки подняли Дана и повесили за скрученные запястья на один из них. Мальчишка попытался дотянуться до земли, но не достал и замер, оглядываясь и морщась от боли в кистях. Костры остались где-то за спиной, после яркого пламени глаза постепенно привыкали к полумраку, и увиденное пронзило Дана нервной дрожью.
Столбов оказалось около двух дюжин. Они были вкопаны в утрамбованную лигами ног землю Уйкеас правильным полукругом, и на ближних из них Дан увидел свисающего безвольной тряпкой Латса, нервно подрагивающего ногами Баюла, еще нескольких истерзанных до неузнаваемости элбанов, а за ними — Бродуса, Райбу, Негоса, Омхана, Хейграста! Дан завертел головой, пытаясь разглядеть остальных, и тут услышал хриплый шепот Латса: