— Кто красивый? — спросила Джульетта.
— Какая ты невнимательная, — почти пропела подружка, почему-то довольная этим фактом. — Вон, осторожно смотри, он за столиком у того ужасного растения.
Что такого ужасного в фикусе, Джульетта не знала, но молодого человека рассмотрела.
— А, — сказала равнодушно.
Молодой человек был светловолос, кудряв и немного слащав, но не понравился он Джульетте не из-за этого. У красавца было слишком уж самодовольное лицо, точно такое же, как у несостоявшегося жениха, с которым Джульетта целую вечность назад пыталась сбежать. Да и Янир был гораздо красивее.
— Ах, если бы он обратил на меня внимание, — прошептала подружка, закатив глаза. — Это было бы так романтично. Мы бы с ним гуляли под луной…
— И она бы свела его с ума, он превратился бы в волка и откусил тебе голову, — мрачно сказала Джульетта, чувствуя, как неприятный красавец сверлит ее взглядом.
— Фу, ты какая ты грубая, — хором сказали подружки и захихикали.
А потом резко замолчали, заметив, что красавец встал и идет к их столу.
Представлялся он долго, перечислив столько имен, будто был принцем и так представляться полагалось ему по этикету. Джульетте он нравился все меньше и меньше. И она видела то, на что раньше никогда бы не обратила внимания — несмотря на улыбки и комплименты, взгляд у него был холодный и расчетливый. И одет он был в парадный мундир, а не повседневный. Это было странно, сейчас Джульетта это уже знала. Не ходят офицеры просто так в кофейни в мундирах с золотыми пуговицами. Разве что хотят на кого-то произвести впечатление, а у повседневного мундира непрезентабельный вид, потому что на заказ нового не хватает денег.
Подружки хлопали глазами и восхищались храбростью офицера, которую он расписывал во всех красках. Угощать девушек пирожными и горячим шоколадом он при этом не спешил. А потом и вовсе умчался так, словно где-то горел его дом, якобы заметив мальчишку-посыльного за окном.
Подружки продолжили восхищаться храбростью офицера, все больше расстраивая Джульетту. Ей казалось странным, что они не видят очевидных вещей.
— Да он обыкновенный охотник за приданным, — наконец не выдержала она. — И лицо у него неприятное.
— Ты завидуешь, потому что я ему больше понравилась, — возмутилась Роззи и захихикала. — Вот выйду я за него замуж…
— Тебе папенька не разрешит, — сказала Джульетта.
— Я его слушать не стану!
— Отлично, — окончательно разозлилась на дуреху Джульетта. — Только, прежде чем убегать, предупреди, что папенька сбежавшей дочери приданное не отдаст. Интересно, захочет ли он после этого куда-то бежать.
— Оскорблять человека подозрениями… — завела любимую маменькину песню Роззи, настолько удачно скопировав ее тон, что Джульетта даже не нашлась, что еще сказать.
— Мне пора, — сказала дочка градоначальника и встала из-за стола.
А когда шла к выходу, подружки опять хихикали. Наверное, решили, что ушла она из-за того, что неприятному красавцу больше понравилась Роззи.
Красавец, как ни странно, обнаружился рядом с повозкой. Он что-то рассказывал вознице, и тот слушал, едва не открыв рот.
— А как же ваше срочное дело? — спросила Джульетта, подкравшись к офицеру.
Он дернулся в сторону, а потом повернулся к девушке, сияя улыбкой.
— О, прекрасная… — начал очередной комплимент.
Джульетта тихонько фыркнула, гордо вскинула голову и сказала:
— Я маг, сильный. Вы уверенны, что сладите с такой женой, даже если я сойду с ума и выйду за вас?
Мужчина запнулся, зачем-то посмотрел на возницу и растерянно спросил:
— Как маг?
— А вот так! — отрезала Джульетта, самостоятельно забравшись в повозку, так и не дождавшись помощи мужчин. — Битэк, поехали на Птичью улицу.
Роан пил пиво в кабаке напротив дома, в котором снял маленькую угловую комнату. Под пиво хорошо думалось над списком лекций, которые, по мнению Лески, следовало посетить. А еще можно было отвлечься и наблюдать за людьми, которые куда-то спешили за окном.
А вот появление Джульетты почему-то стало сюрпризом.
Она промаршировала по кабаку с таким сердитым лицом, что подавальщицы буквально разбегались с ее пути. Плюхнулась на стул напротив Роана и заявила:
— Роан, я хочу учиться. Ты можешь мне помочь?
Маг удивленно приподнял брови, и девчонка широко махнула рукой, чуть не сбив пиво на пол. А потом расстроенным тоном заявила:
— Роан, они такие дурочки. Мои подруги дурочки, вот. А там офицер в парадном мундире появился. Гадкий красавчик. Я должна их от него спасти, и мне надо выучить что-то такое, чтобы его напугать.
— Ага, — сказал Роан. — Давай я его напугаю.
— Это будет не то. И… И он может поступить как мальчишки из воинской школы. Соберет толпу и пойдет тебе мстить. Нет, напугать должна я, мстить мне он не станет. Он вообще никому не посмеет рассказать, что его напугала женщина. Мне так кажется.
— Хм. Лучше папе расскажи, — предложил разумный выход Роан.
Джульетта упрямо поджала губы, немного подумала и согласилась:
— Ладно. Но ты меня все равно научи. А то я чуть его в глаз не ударила, как Ольда. Девушки так поступать не должны.
— Да, они должны пугать мужчин магией, — серьезно согласился Роан, едва сдерживая неуместный смех.
Странные у этой девочки стимулы для учебы. Другие хотят прославиться, разбогатеть, а она — уметь пугать мужчин.
Впрочем, может, это не так и плохо.
Роан сделал еще глоток пива, улыбнулся и согласился:
— Ладно. Я тебя научу тому, чему не учат в школе. Но сначала ты должна совладать с огнем. А то учиться, с ограничивающим стихию амулетом на шее, не лучшая идея. Так и покалечиться можно.
— Я уже почти совладала. Меня преподаватель даже хвалил. Роан, а тут шоколад делают?
— Делают.
— Хорошо! Тогда я буду его пить, а ты мне что-нибудь расскажешь. Только что-то умное. Ладно?
И маг опять согласился, сам не зная почему.
Часть 2
Глава 19
ГУ. Исправление
Вам надлежит исправить какое-то зло, возродить утраченное, устранить недопонимание. Не жалейте энергии. Быть может, вы сумеете сделать больше, чем рассчитываете. Думайте и поступайте правильно. Вы можете смело продвигаться по намеченному пути, даже если это грозит вам разладом с друзьями.
(Книга Перемен)
Школа Стихий ждала возвращения учеников, студентусов и даже некоторых учителей. Ждала тихо и с достоинством, без лишней суеты. Суеты на этих каникулах и так было слишком много. Гораздо больше, чем обычно.
Сначала по этажам грозно ходили учителя из воинской школы. Странные люди. Им указали на виновника переполоха с фальшивым умертвием. Он сам на себя указал, попутно отказавшись просить прощения. По его словам он имел право на месть. А потом он исчез. Сбежал из города вместе с оборотнями, закутанными в темные плащи так, что разобрать кто из них кто было невозможно, даже зная поименно, кто в той кавалькаде ехал.
А воины почувствовали себя неудовлетворенными и стали подозревать всякое. Даже то, что их бессовестно обманули. Нет, они были не против того, чтобы обманывали их учеников, но сами знать истину хотели.
Вместо этого узнали значение истины в философии магистра Диньяра. До сих пор никто не рисковал разговаривать с ним на эту тему, так что он расстарался, подозревая, что больше желающих не будет.
Военные в тот вечер убрели несколько пришибленные и больше, к всеобщему счастью, не возвращались. Наверное, Диньяру удалось убедить их в многогранности истины.
После военных по школе стал мрачно бродить Ленс Дановер, изредка требуя голову того недоумка, который прислал ему анонимное письмо. Что было в том письме, великий маг не признавался, но бродил упорно, заглядывая в аудитории и что-то вынюхивая. А закончилось это тем, что он впервые за многие и многие годы согласился прочитать для нерадивых студентусов несколько лекций. Больше всего этому радовалась Привратница, но делиться причиной своей радости она почему-то ни с кем не стала.
Студентусы и ученики тоже готовились вернуться в Школу Стихий и спешили закончить все свои дела перед возвращением.
Джульетта тепло прощалась с подружками, одаривая каждую амулетом — слабеньким распознавателем лжи. Подружки подаркам очень радовались, искренне веря, что они действительно помогут обрести им любовь.
Яс в то же самое время весело торговался с очередным подозрительным продавцом за очередное не менее подозрительное зелье. Видел бы его в этот момент Льен, точно бы глаз подбил. В лучшем случае. Но Льен был далеко, да и занят. Его именно в этот момент били учебным мечом, попутно давая ненужные советы и требуя странного.
Малак в это же время с аппетитом ел испеченный мамой пирог, ногой отпихивал от себя лохматого щенка, норовившего забраться на колени и тоже пообедать. А за дверью тихо переговаривались родители, чем-то звеня и шурша. И если бы Малак из любопытства не усилил слух, то так бы и не узнал, что им гордятся и за него переживают. Так что Малаку было хорошо, хорошо настолько, что не хотелось уезжать из родительского дома. Но он знал, что уедет.
Шелла в это же время пересчитывала монеты, заработанные за время каникул. Она, в отличие от большинства студентусов, из общежития никуда не уезжала, это к ней ненадолго приезжала бабушка. Так что готовиться к путешествию, дарить что-то подругам, слушать наставления, задумывать глупости и объедаться маминой выпечкой ей было ни к чему.
Роану оно все тоже было не нужно. Он даже пиво пил по привычке, рассеянно рисуя угольком на столешнице сложное переплетение ломаных линий. Вернуться в школу Роану хотелось до дрожи в кончиках пальцев. Ему нужно было посоветоваться. И как можно скорее, пока то, что кажется интересной идеей не поблекло и не потеряло свою привлекательность.
Ленс Дановер перерывал семейный архив, устало рассматривал родовое древо, нарисованное прямо на стене и убеждался, что либо его обманули, пытаясь отвлечь от чего-то, либо кто-то из предков был недостаточно честен с семьей. Например, кто-то, кого все считали мертвым, на самом деле где-то прятался и плодил вполне законное потомство. Незак