– Да, я понимаю, – залепетала я, – но теперь-то все по-другому станет. Видишь ли, в результате амнезии я превратилась в другого человека, мне даже думать дико, каким червяком я была!
– Каким ты был, таким ты и остался, – рявкнула Ирина. – Помнишь эту песню?
– Нет, – растерялась я.
– Никаких изменений я в тебе не вижу, – сурово продолжала Ирина, – по прежним рельсам катишься. Не хотела мне помогать и сейчас не собираешься! На мне из-за тебя долги висят! А ты моральные терзания развела, пакостница!
– Ира!
– Не хочу больше с тобой дела иметь. Все! Хватит. Вылезай теперь сама! – Ирина окончательно рассвирепела. – Чью шкуру, спрашивается, я спасти решила? Из-за кого бежать за границу надумала? Вас, мадам, увезти хотела, все потерять собралась: положение, карьеру. И где благодарность? Нет бы сказать: «Ирочка, я все сделаю…» Ну и пошла ты! Не смей ко мне подходить, отныне мы посторонние люди.
Раздались резкие, короткие гудки. Я осталась сидеть, прижимая к груди трубку. Ну просто беда, я ощущаю себя настоящей преступницей и мерзавкой. Убила мужа, втравила Иру в расходы, а теперь еще и обидела сестру, которая всю жизнь тащила на себе меня, лентяйку. Надо немедленно перезвонить Ирине, попросить ее встретиться, объяснить свою позицию.
Трубка внезапно опять стала издавать звонки. Я обрадовалась: это сестра, которая небось тоже переживает ссору.
– Да, – закричала я, – слушаю!
Но вместо уверенного контральто сестры раздалось тихое, мягкое сопрано:
– Извините за столь поздний звонок, позовите, пожалуйста, Таню.
– Слушаю, – вздохнув, ответила я.
– Наташа тебя беспокоит, помнишь меня?
– Конечно.
– Еще раз прошу прощения, но ситуация так сложилась, – принялась оправдываться Наташа, – разбудила тебя, наверное!
– Да нет, мы только что с работы приехали.
– Если хочешь ехать в Малино, то придется это сделать прямо завтра.
– Почему такая спешка?
– Не знаю, тот, кто устраивает свидание с Танюшей, сказал: завтра. Так как?
На секунду я заколебалась. Что делать? Отказать Наташе, позвонить Ирине, извиниться и плясать под дудку авторитарной сестры? Или попытаться жить так, как мне подсказывает совесть?
Внезапно у меня сильно заболела голова, к горлу поднялась тошнота.
– Нет, – выпалила я, – никогда!
– То есть ты не поедешь? – уточнила Наташа.
Тугая повязка, охватывающая череп, лопнула, мне стало хорошо, боль исчезла, перед глазами перестала трястись серая сетка.
– Нет, – повторила я, – то есть да, я еду в Малино.
– Записывай, как добираться, – повеселела Наташа.
Я схватила листок бумаги.
– Когда дойдешь до клиники, – завершила рассказ Наташа, – спросишь старшую медсестру Хрычкову Раису Ивановну и скажешь ей: «Меня прислал Александр Борисович Ляпунов, привет из Поливановки, от восьмого отряда». Она все сделает бесплатно, никаких денег ей давать не надо, ясно?
Завершив разговор, я легла, натянула одеяло на голову и приготовилась бороться с бессонницей. Нет, не стану звонить Ирине, пусть считает меня неблагодарной тварью. Мне больше не следует использовать других людей для собственного спасения. Я должна научиться сама справляться с жизненными трудностями! Значит, так, завтра еду в Малино, беседую с Таней и, если узнаю, что Звягинцева и Свин обманули несчастную, забираю у Наташи запись и иду в редакцию газеты ну… допустим… ладно, придумаю куда. Разразится дикий скандал, но Таню-то выпустят. Я спасу ее и тем самым, может быть, сумею искупить хоть часть грехов, совершенных мною ранее. А дальше… Попробую достать себе документы на чужое имя и начну новую жизнь, с чистого листа. Не всем представляется возможность совершить подобный шаг, мне повезло. Я обязательно добьюсь успеха, стану обеспеченной женщиной, твердо стоящей на ногах. И вот тогда, уверенным в себе человеком, а не никуда не годной улиткой, приду к Ирине просить прощения, заплачу долги, сделанные ею из-за меня… Да, именно так. Никогда не сдавайся, жизнь полосатая, чтобы высоко подпрыгнуть, надо сначала удариться о самое дно.
Утром я уехала из дома около семи. Взяла у Риты из сумочки деньги и прикрепила на холодильник магнитом записку: «Не беспокойся, вернусь к 16.00. Извини, влезла в твой кошелек и утащила малую толику».
Путь занял чуть больше часа, наверное, мне просто повезло, потому что я не задержалась нигде. Электричка, в которую я вскочила, отошла от перрона буквально сразу, и до нужной остановки поезд домчал меня без всяких проблем. На небе весело сверкало солнышко, легкий, теплый ветерок изредка шевелил верхушки деревьев. Я вышла на маленьком полустанке и с наслаждением вдохнула аромат леса. Нет, все-таки я не приспособлена для жизни в городе. Может, зря люди изобрели автомобиль? Вдруг без машин человечество пошло бы иным путем? Занялось бы селекцией домашних животных, вывело супервыносливых лошадей или ездовых собак, и мы сейчас бы катались в повозках? Конечно, ни один конь не сумеет мчаться со скоростью сто двадцать километров в час, зато от него нету дыма, копоти и смога, один навоз, вещь крайне полезная в сельском хозяйстве.
Фатальное везение просто преследовало меня. Старушка в белом халате, восседавшая за стойкой с табличкой «Справочная», узнав, что посетительнице нужна Раиса Ивановна, мигом бросила пост и пошлепала внутрь клиники. Я села на деревянную жесткую скамейку и расслабилась.
Входная дверь хлопнула, появилась женщина, тащившая за руку девочку лет семи.
– Ты врач? – спросила она у меня.
– Нет, – ответила я.
– А где доктор? – бесцеремонно продолжала вошедшая.
Я хотела было ответить: «Извините, не знаю», но тут в холле появился мужчина, облаченный в белый халат, и тетка кинулась к нему:
– Ты врач?
Медик ощупал глазами бабенку и сурово поинтересовался:
– В чем дело?
– Во, глянь, – заорала баба, подталкивая к нему хнычущего ребенка, – зараза, блин! У всех дети как дети, с этой же вечно невесть что случается! То с крыльца сковырнется, то в пруд зимой угодит, послал мне ее господь в наказание. Стой смирно, не вертись!
Девочка, которую «добрая» мама больно дернула за руку, захныкала. Походя отвесив чаду оплеуху, тетка спросила:
– Так будешь глядеть?
– Что случилось? – ледяным тоном осведомился доктор.
– У ей ухо болит!
– Видите ли, любезная, – процедил лекарь, – здесь особая больница, для людей с нарушением психики, девочку следует отвезти в детское учреждение и показать отоларингологу.
– Кому? – бабенка отступила на шаг. – У ей ухо повредилось.
– К отоларингологу, – терпеливо повторил врач.
– Нам ушнюк нужен, – стала злиться баба.
– Отоларинголог и есть по-вашему ушнюк, – без тени улыбки ответил врач.
– Этта что? В город волочь?
– Да.
Тетка отвесила девочке затрещину.
– Вон сколько из-за тебя беды! Огород не полот, щи не сварены! Да еще деньги за билеты плати туда-обратно.
Ребенок отшатнулся и, ударившись затылком о стену, горько заплакал.
– Молчи, спиногрызка, – поддала ей еще раз мамочка.
– Не смейте бить дочь! – рявкнул врач. – Что у тебя с ухом?
Крошка вытерла нос кулаком.
– Не знаю.
Доктор присел перед ней.
– Попробуй все же объяснить. В нем звенит? – ласково продолжил врач.
– Да.
– Постоянно?
– Всякий раз, когда в школе на перемену звонок трещит!
Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Каков вопрос, таков ответ.
– Дура она, – пояснила мамаша, – все с вывертом говорит, издевается. Муха к ей в ухо влетела, достать надо.
– Капните туда масло, – посоветовал врач, – потом пусть полежит пару минут, скорей всего, насекомое вылезет само и не понадобится никуда ехать.
– Лады, – кивнула тетка, – можно попробовать. Пошли, Надька!
Забыв сказать доктору «спасибо», она поволокла ноющую девочку к двери. Врач хмыкнул и двинулся было к гардеробу, но тут баба обернулась и заорала:
– Эй! Ты самого главного не сказал!
– Что именно? – удивился медик.
– А в какое ухо капать?
Понимая, что не сумею сдержаться и расхохочусь во весь голос, я встала и тут же увидела, как из коридора выруливает старушка.
– Ступайте в двенадцатый кабинет, – велела она, – Раиса Ивановна тама.
Поблагодарив милую бабусю, я дошла до нужной двери, оказалась в просторной комнате, увидела полную женщину лет пятидесяти и сказала:
– Вам привет от Александра Борисовича Ляпунова из Поливановки, восьмой отряд.
Раиса Ивановна медленно подняла голову, посадила на нос круглые очки в старомодной оправе и четко, словно учительница младших классов, произнесла:
– Понятно. Что вы хотите? Имейте в виду, о спиртном и наркотиках даже не просите.
– Если можно, разрешите поговорить с Татьяной Рыковой.
– С кем?
– Татьяной Рыковой, скажите ей, Настя Звягинцева приехала, – добавила я и внезапно испугалась: вдруг с девушкой что-то случилось?
– Ах, с Танечкой, – просветлела лицом Раиса Ивановна, – нет проблем, сейчас ее приведу. Она молодец, самая хорошая из нашего контингента, услужливая, тихая, мы ей разрешили нянечкам помогать. Таня полы моет, ну и за это мы подкармливаем ее. Очень милая девушка, хоть и убийца, конечно. Ладно, ждите тут. Кстати, давайте продукты, сразу ей в палату отнесу. Только если баночку растворимого кофе положили, то выньте, его нельзя пить нашим, пойдут вопросы: где взяла, кто принес?.. Ну, что вы сидите?
– Я не привезла еды.
– Что же вы! – укорила Раиса Ивановна. – Проведать собрались и даже ста граммов зефира не прихватили. Денег жалко?
– Нет, конечно, я просто не подумала!
– Ладно, сейчас она придет, – кивнула Раиса и удалилась.
Я тихо сидела на табуретке. Да уж, очень глупо получилось, ну почему мне не пришла в голову идея запастись хотя бы коробочкой конфет или приобрести мармелад? Даже моих скудных средств с лихвой хватило бы на простое лакомство. Значит, Ира права, я ужасная эгоистка, думающая лишь о себе. Мне нужно поговорить с Таней, и я не сообразила, что запертая в спецклинике девушка, скорей всего, плохо питается и тоскует по кон