– А с какой целью ее разыскиваешь?
Я замялась. Что придумать? Но Митрич сам пришел мне на помощь:
– Мужа она у тебя увела? Угадал?
– Да, – кивнула я, – вы просто волшебник, сразу суть дела ухватили.
– Так опыт не пропьешь, – заулыбался Митрич, – эта Стеша ну просто оторва! Тут на нее многие глаз клали, только она умная была, от мелких нос воротила, ей хозяин зоны приглянулся, Сергей Павлович. И ведь охомутала она его, как только получилось! С виду Стеша ну совсем неинтересная, только глаза у нее… такие… в общем, «поди сюда». Ну и попался Сергей Павлович. Жена его чернее тучи ходила, они здесь жили неподалеку, дом хороший имели, хозяйство. Сергей Павлович мужик крепкий был. И огород держал, и корову, и кролей. Зинаида Михайловна, супруга его, зимой в шубе гуляла, ей тут все кланялись, а как же, начальница! Только потом Стеша Сергея Павловича в когти схватила, и он обо всем позабыл, прямо помолодел! Глаза горят! Конечно, слухи побежали, только кто ж хозяину указ? Он на зоне царь и бог. Зинаида Михайловна терпела, терпела, потом плюнула и уехала, а начальник Стеше УДО выбил.
– Что? – не поняла я.
– Условно-досрочное освобождение, – пояснил Митрич, – укатила Стеша прочь. Только зря Сергей Павлович надеялся, больше она сюда не вернулась. Да…
Митрич принялся кашлять, хватаясь за грудь.
– Во скрутило, – покачал он головой, – пополам сложило. Пить Сергей Павлович начал, он и раньше, как все, приложиться любил, а как Стешка смылась – в запой ушел и умер. Ну и баба! Только ее за ворота выпустили, машина подкатила, за рулем мужик большой такой, на кабана похож. Она внутрь села, потом из окошка выглянула и конвойному, который ее выводил, крикнула: «Прощай, Макс, чтоб этой зоне сгореть, а вам всем сдохнуть!» Вот уж попрощалась так попрощалась. Хочешь мой совет? Не ищи ее, мужа не вернешь. Стешка чистая отрава, кто отхлебнул, тот помер.
– Мне очень надо узнать хотя бы ее прежний адрес, – вздохнула я, – ну где она прописана была, когда ее арестовывали. Наверное, эти сведения сохраняются. Вдруг она на старое место вернулась!
Митрич поковырял в правом ухе.
– Глупость ты придумала.
– Это моя последняя надежда! – с жаром воскликнула я.
– Дура баба, – покачал головой Митрич, – другого заведи. Мужики как трамвай. Один ушел, следующий придет.
Я схватила его за руку:
– Неужели никто не способен мне помочь?
– Ну, – прокряхтел Митрич, – за двести долларов, думаю, Анька все сделает, она может.
– У меня нет таких денег! – с отчаянием воскликнула я.
– А сколько имеешь? – деловито осведомился мужик.
Я раскрыла кошелек.
– Вот.
Мой собеседник скривился:
– Негусто. Чего бы с тебя получить! Где работаешь?
Я окончательно приуныла.
– В таком месте, что вам ни к чему, – служу домработницей у певицы Глафиры.
– Не слыхал про такую, – начал было Митрич, но вдруг осекся. – Ну-ка подожди тут!
Я покорно осталась сидеть на захламленной веранде. Минут через пять Митрич вернулся, но не один, с ним пришла девочка, лет тринадцати по виду. Голова ее была выкрашена в зеленый цвет.
– Вы у Глафиры служите? – бесцеремонно спросила она.
Я кивнула:
– Точно.
– Небось много кого знаете из артистов?
– Встречаемся за кулисами, – осторожно подтвердила я, не понимая, что задумал Митрич.
– Про «Баблз» слыхали?
– Конечно.
– И че? Видите их?
– Иногда попадаем в один концерт.
– Супер, – подскочила девочка, – меня Катя зовут.
– Очень приятно, Таня.
– Значит, так, – деловито сказала Катя, – вам чего-то от деда надо? Правильно я поняла?
– Да.
– Привезите мне постер с ихними подписями, и дедушка вам все сделает.
– Ладно, – кивнула я, – договорились, считай, плакат у тебя есть, как увижу «Баблз», так и выполню поручение.
– Вот и славно, – засуетился Митрич, – как привезешь, так и сведу тебя с Анькой.
– Но мне адрес сегодня нужен.
– Тогда гони в Москву за автографами.
– Не успею, мне вечером на работу.
– Нет плаката, нет и моей помощи, – не дрогнул Митрич.
– Но я же пообещала привезти постер.
– Обманешь. Я все тебе сделаю, а Катька ничего не получит.
– Сначала автограф, потом дед в лепешку расшибется, – сказала внучка.
Ситуация стала патовой, и тут мне в голову пришла замечательная мысль:
– У вас есть телефон?
– Ага, – кивнула Катя, – на кухне.
– Давай сделаем так, – воодушевилась я, – сейчас я позвоню… Кто тебе больше из «Баблз» нравится?
– Олег, – слегка покраснела Катя, – он жутко красивый.
– Ну и хорошо. Я тебя с ним соединю, задашь своему кумиру пару вопросов, такое не каждой фанатке удастся. А потом приедешь в Москву, о дне договоримся, за кулисы я тебя проведу, сама постер у «Баблз» подпишешь, а еще на память снимешься с ребятами. Твои подружки от зависти умрут.
– Правда? – задохнулась Катя. – Олег со мной поговорит?
– Веди к телефону.
Взяв трубку, я набрала домашний номер и сказала Рите:
– Извини, если разбудила, но без твоей помощи не обойтись. Соединись с Олегом из «Баблз»…
Катя внимательно слушала разговор, наконец, сделав еще один звонок, я протянула ей трубку.
– На, говори. Олег ждет, его Глафира предупредила о твоем звонке, она же дала мне номер его мобильного.
Катя стала похожа на переспевшую свеклу.
– Алло, – прошептала она.
Я молча наблюдала за девочкой. Спасибо Рите, которая не стала верещать: «Зачем?» С какой стати мне дергать парня из «Баблз», и огромное спасибо Олегу, согласившемуся пообщаться с фанаткой.
Катя осторожно положила трубку на рычаг.
– Он сказал, – прошептала она, – чтобы я через неделю приезжала в клуб «Смех», к девяти вечера. Вроде и вы там будете.
– Напиши свой телефон, – кивнула я, – встречу тебя и отведу к Олегу.
Катя бросилась в комнату за бумагой и ручкой. Я повернулась к Митричу:
– Выполнила поставленное условие, теперь ваша очередь.
Он кивнул:
– Я никогда никого не обманываю.
ГЛАВА 24
Митрич не соврал, не прошло и получаса, как он сообщил мне адрес, который был указан в деле Насти. Странное дело, Звягинцева оказалась москвичкой, жила почти в самом центре. Оставалось лишь удивляться, отчего все, кого я спрашивала про Настю, считали ее провинциалкой.
Дойдя до станции, я села на скамейку и вздохнула. Электричка должна была подойти вот-вот. Липкая жара вымела из моей головы все мысли, даже за городом было нечем дышать, представляю, какой ад сейчас в Москве, где по магистралям несется несметное количество воняющих бензином машин.
Из-под лавки послышался писк. Я нагнулась и увидела полуторалитровую банку, плотно закрытую крышкой. В ней было проткнуто несколько дырок, а внутри стеклянной тюрьмы сидела большая бежево-серая мышь, вернее, крыса.
– Чего там роешься, – спросил хриплый голос, – ну-ка покажи руки! Иначе сейчас милицию позову.
Я выпрямилась и сказала стоявшей передо мной уборщице:
– Я ничего плохого не делала. Там кто-то из пассажиров своего домашнего любимца поставил, в тенек убрал, от солнцепека. Наверное, за билетом пошел.
– Ты про крысу? – усмехнулась она.
Я кивнула.
– Так она тут уже неделю стоит, то ли бросили ее, то ли забыли.
Я снова наклонилась под лавку. Серо-бежевый комочек глянул на меня маленькими печальными глазами. Мое сердце внезапно защемило. Вот бедный грызун. Ему, наверное, жутко страшно. Мимо с грохотом носятся поезда, на скамейку то и дело садятся люди. И потом, в стеклянной банке очень неудобно, жестко, душно…
– Подохнет скоро, – спокойно констатировала уборщица, – прям интересно, ну сколько они без еды и воды прожить могут? Эта уже семь дней держится.
– Ее не кормят и не поят? – ужаснулась я.
– А зафигом она нужна, – ответила баба и пошла, размахивая метлой, вдоль платформы.
Тут к перрону с грохотом подлетел поезд. Я машинально встала, сделала шаг к электричке… Крыса снова пискнула, жалобно, тихо, безнадежно. «Это всего лишь грызун, – попыталась я успокоить себя, – он ничего не понимает и не ощущает». Но тут же нагнулась, схватила банку и побежала к тревожно гудящему поезду.
В Москве на привокзальной площади я увидела вывеску «Все для животных», вошла в небольшое, заставленное мешками с кормом помещение и, показав банку продавщице, получила полную консультацию по уходу за найденышем.
– Вы ему купите домик, – посоветовала девушка, – крысы их страсть как любят, вон стоит, трехэтажный!
Я посмотрела на табличку с ценой.
– Да, хорош дворец, только у меня с деньгами беда.
– Если заводите животное, то придется раскошелиться, – сердито заявила продавщица, – его кормить надо, поить, любить. Ишь, запихнула несчастного в банку и довольна. Сама там посиди в жару!
– Я нашла его на платформе…
В процессе моего рассказа продавщица ахала, потом вытащила из ящика палочку, спрессованную из зерен, и запихнула в «дом». Крыса схватила угощенье и быстро-быстро стала грызть его. Шерстка на тощей спинке поднялась дыбом, усы дрожали, хвост трясся.
– Ну, бедолага, – протянула девушка, – погоди тут секундочку.
С этими словами она нырнула в подсобку, я стала разглядывать содержимое полок. Шоколадные конфеты для собак, искусственные мыши, предназначенные кошкам, игрушки, грызальные косточки, мягкие матрасики… Да уж, жизнь несправедлива. Один спит на диване, лакомится сырными чипсами, а другой, такой же, ничуть не хуже ни по характеру, ни по внешнему виду, умирает от голода на вокзале.
– Держи, – девчонка выскочила из служебного помещения, – подарок от нас.
Я уставилась на роскошный замок для крысы.
– Сказала же, у меня нет денег.
– Это бесплатно.
– Я не побираюсь. Вот заработаю и сама куплю.
Девочка хмыкнула:
– Не тебе дарю, а крысе. И потом, видишь, тут поддон треснут, брак считается. Нам все равно не продать домик, бери, бери. Купишь лоток потом и заменишь. Я от души даю.