– Кто?
– Равелло. В княжестве уже правят республиканцы, отменили все титулы, и сюртук побит молью, и пусты винные погреба… но взглянет на тебя престарелый князь – и вытягиваешься в струнку: – Как пожелает Ваша светлость…
– Санча! – Помотал головой Рудджеро. – Откуда ты такая взялась? Как к тебе приходят такие образы?
– А что? Это глупо?
– Наоборот. Об этом и мечтал весь день. Слушать тебя и ни о чем другом не думать.
– И пить виски.
– Vero! И пить виски. А ты прекращай, basta, basta! Иначе кто доведет меня до машины?
– Никогда не видела пьяного итальянца.
– Прекрасно. Будет шанс!
Шанса не представилось, Рудджеро остался таким же, как обычно. Они говорили о пустяках, но чаще просто молчали и это были лучшие минуты вечера. В молчании не было напряжения и лихорадочного поиска тем для разговора, им просто хорошо было молчать вместе.
Официант принес кофе, покосившись на почти пустую бутылку виски, поинтересовался, принести ли граппы. Рудджеро отказался. Посмотрел на часы. Потом обнял Сашу за плечи и они пошли к выходу.
– Нас уже ждут. – он остановился у выхода. – Спасибо тебе.
– За что?
– За все.
– Эй, погоди, – вдруг испугалась Саша. Сердце подскочило и рухнуло куда-то вниз. – Так говорят на прощание! А у меня осталось еще несколько дней.
– Не пугайся. – Он снова обнял ее и тут же отпустил. – Не пугайся, Санча. Я не лишу себя этих дней.
Ее захлестнуло теплой волной, а Рудджеро уже кивал парням, синхронно открывшим две двери: той машины, на которой они приехали, и другой, стоящей рядом, для Саши. Он больше не нарушал правил.
Глава 15.
Она проснулась с ощущением счастья. Словно со всех сторон ее окутал волшебный кокон. Тут же вспомнила – он сказал «не лишу себя». Не ее, себя. Дальше она заглядывать не хотела. Будь, что будет.
Лениво позавтракала и отправилась в квартал, собирать сплетни, как учила бабушка Нунция.
– Ты торопишься дорогая? – первым, кто окликнул Сашу этим утром была Ненелла. – Сегодня двадцать пять лет моему negozzio! Ты придешь? Я устраиваю обед. Всех пригласила, и синьору жену адвоката Ривелло, и Тристицию, и Карло, да ты всех уже здесь видела!
– Конечно, приду! – Разве могла Саша пропустить такой момент, когда все новости и слухи сойдутся в одном месте. – Но я точно не помешаю? Может, помочь чем-то?
– Как ты помешаешь, да ты за неделю купила у меня столько, сколько они за год покупают! Конечно, не помешаешь! Уверена, что хочешь помочь? Хотя чем ты поможешь, ты же ничего не умеешь!
– Я не умею???
– Конечно нет, думаешь неделю поела нашу еду и стала неполитанкой? Давай, научу! Я живу тут, в том же доме, что и магазинчик, все рядом. Пошли!
– Моцареллу отожми! Возьми вон ту бутылку пива, открой. Никуда не убирай, она сейчас понадобится. Соус пока поставь на окно, остуди. Смешивать я сама буду.
– А что это будет?
– Панцеротти, конечно!
В начинку входило большое количество моцареллы, несколько ложек томатного соуса, кубики сыра проволоне, чтобы сбалансировать более сладкий вкус моцареллы, немного пармезана, чтобы связать все ингредиенты вместе, немного орегано и листьев свежего базилика. Смесь должна быть идеальным сочетанием вкусов и ароматов.
Тесто отдыхало с раннего утра, Ненелла встала чуть свет, чтобы замешать тесто для пиццы, оно было хорошо вымешанным, эластичным.
– А вот теперь сюда пива, открыла бутылку?
– Пиво в тесто?
– Увидишь, какими пышными будут панцеротти. Это секрет! И никаких миксеров, только вручную. Нет ничего лучше тепла твоих рук при замешивании! Ваши новомодные приспособления убивают душу теста!
Ненелла снова вымесила тесто, оставила его ненадолго еще раз подняться, а пока они с Сашей раскладывали по маленьким картонным тарелочкам нарезки сыров и колбас.
Наконец тесто поднялось и женщина велела Саше стоять в стороне и не мешать. Она вырезала из теста небольшие кусочки, скалкой раскатала в круглые формы. К половине из них добавила две-три ложки начинки, смочила пальцы в чашке с холодной водой и провела ими по краям, а затем сложила пустые кружочки поверх заполненных. Вилкой защипала края. Панцеротти в форме полумесяца были готовы.
– Видишь, тут каждый миллиметр важен! Они должны быть достаточно тонкими, чтобы легко есть, и достаточно толстыми, чтобы не сломаться во время жарки.
Подготовленные пирожки она сложила на деревянную доску, покрыла влажным полотенцем и поставила сковороду на огонь.
– Сколько там времени? Ага, пора. Заранее жарить нельзя, весь вкус пропадет! И не забудь, доска для пасты у тебя должна быть одна, ничего другого на ней не делай, тесто этого не любит.
***
Многих, пришедших на юбилейный обед, Саша никогда не встречала. По сути она знала всего пару-тройку человек и то шапочно. Но это никому не мешало, все веселились и разговаривали как старые знакомые (наверное, они таковыми и были) и девушка лишь улыбалась и кивала, не понимая половины разговоров на «napoletano».
Среди гостей была даже одна графиня, невысокая худенькая дама в шляпке, с седыми кудрями и в темном простеньком костюме. Она общалась с остальными на равных, и если бы к ней не обращались «contessa», невозможно догадаться, что перед вами аристократка. Наверное, это исключение, неаполитанские аристократы не тусуются с местными в бедных кварталах. Удивительно, но и Тристиция где-то забыла свои слезы и грустный вид и веселилась наравне со всеми.
Главной темой были пирожки. Если Ненелла стряпает свои панцеротти- другие закуски не нужны, с этим соглашались все.
Рядом с графиней стояла еще одна дама средних лет. Вот она-то как раз отчаянно подчеркивала пропасть между ней и остальными высокомерным лицо, даже немного брезгливым выражением (что не мешало уписывать панцеротти за обе щеки). По обращению к ней Саша догадалась, что это та самая синьора Ривелло, жена адвоката, которая всегда держит «bella figura».
Саша притерлась к компании «квартальной знати», между делом упомянула, что сама адвокат, и удостоилась подобия беседы.
– Есть новости об убийстве бедной девочки?
– Не такая уж она и бедная, завела не те знакомства, вот и результат.
– Ходили слухи, она любовница Дженнаро Палумбо.
– Да у него таких любовниц!
– Алкоголь и разврат- оружие сатаны! – безапелляционно заявила синьора Ривелло. – Чем могла закончить девица, крутящая романы со всеми подряд!
– Прекратите! – закричала Тристиция. – Обязательно напоминать мне об этом, намекать на моего мужа?!
– Трис… Летиция, успокойся, никто не говорит о тебе.
Но женщина разразилась истеричными рыданиями.
Все вздрогнули от резкого звука. Бокал упал на пол, разлетелся на мелкие осколки. Наступила тишина. Синьора Ривелло, бросившая бокал, с прежним высокомерным видом заявила:
– Ты никчемная дура. Если муж вытирает о тебя ноги, ты этого заслужила. Никакого чувства собственного достоинства! Только рыдаешь и жалуешься всем подряд. Веди себя прилично!
Тристиция глотала воздух широко раскрытым ртом. Потом вдруг расставила ноги, уперла руки в бока, хотела крикнуть, но от истерики и слез голос сел и она просипела:
– По крайней мере я не убиваю любовниц мужа!
– Что??? – хором ахнули все.
– Я ее видела! В ту ночь!!! Вы же все знаете, что ее муж гулял со шведской девкой. И она знала!
– Что ты несешь? – Синьора Ривелло ошарашенно озиралась вокруг. – Вы же не верите этой полоумной? Она спятила!
– Я спятила? Да, я тряпка! Но я люблю его! Вы все смеетесь надо мной, и вы правы! Но я не могу по-другому!!! В ту ночь я не выдержала. Я знала, к кому он пошел. Я взяла кухонный нож и пошла в ту квартиру, к той девице. Я дождалась, когда муж уйдет и пошла туда. Но тут я увидела…
– Что??? – опять хором выдохнули все.
– Я увидела ее! – Торжествующе ткнула она пальцем в синьору Ривелло. – Оказывается, не я одна слежу по ночам за мужем. Она стояла со шведской девкой, они спорили, девка смеялась ей в лицо. Потом повернулась, чтобы уходить, но Лелла – она снова ткнула пальцем вперед, – Лелла схватила ее сзади и воткнула нож! Как настоящая assasina! Девка упала, а она ткнула ее еще раз. А потом вскрикнула и убежала. Конечно, муж адвокат выгородит! Если не обрадуется, что избавился от сумасшедшей и не женится на нормальной. – Подбоченившись, Тристиция победно оглядывала притихших гостей.
– Синьора Ривелло, что она говорит, это правда?
Саша набрала номер Флавио, включила громкую связь.
– Раффаэлла??? – Спросил кто-то еще.
Синьора Ривелло молчала.
– Раффаэлла, Трис… Летиция говорит правду? E vero?
– Синьора Ривелло… – хорошо поставленный голос графини был спокоен, никаких эмоций. – Синьора Ривелло, мы ждем ответа.
– Да. Я убила ее. А вы хотели, чтобы я скулила и стала посмешищем всего квартала, как эта? – она презрительно сплюнула в сторону Тристиции. – Я знала, что он иногда встречался с женщинами. Но от этой девки он потерял голову! Даже перестал ночевать дома. Я говорила с ним. Он ответил, что не мое дело. Представляете? Я прожила с ним тридцать лет- и это не мое дело! Шведская путтана, которая якшается с уличной шпаной, не мое дело!
– И вы… убили ее?
– В ту ночь я проследила за ним. Вы же все знали, что они ночуют в отеле. Все знали! Шушукались между собой, сплетничали мне вслед. Я взяла нож на всякий случай, для самообороны, вы же знаете, каково ночью на виа Трибунале! Я просто хотела поговорить. Да, я опустилась до того, что хотела поговорить с la puttana! Она рассмеялась мне в лицо и сказала, что будет спать с моим мужем столько, сколько захочет. Что я мизинца ее не стою, и если я думаю, что муж вернется ко мне, когда она его бросит, то ошибаюсь. Она собиралась уйти, представляете? Оскорбила меня, наплевала мне в душу, отняла моего мужа, и пошла домой, как ни в чем не бывало!
– И вы…
– И я схватила нож. Я не знала, что эта… – Она снова презрительно плюнула в сторону Тристиции, – нас видела. – Вдруг женщина расхохоталась. – Представляете? Мы с кухонными ножами следим ночью за мужьями, я – и это ничтожество! Но это не имело значения, даже если бы вокруг стояла толпа. Я ничего не соображала. Я должна была защитить свою честь, если мой муж на это не способен…