Работая парой, штурмовики стали распределять обязанности следующим образом: ведущий атаковал цель, а ведомый следил за местностью, с ходу нанося удар по обнаруженным вспышкам «сварки». Для удара по защищенной цели обычно выделяли не менее звена, в котором одной паре отводилась роль подавления загодя разведанных средств ПВО. В ходе атаки пара прикрытия дежурила в готовности или шла следом с превышением в готовности поддержать ударную группу, вновь обрушившись на выявленные огневые точки.
Кабина Су-25
При популярности и боевой эффективности штурмовиков, однако, выполняемый ими объем заданий отнюдь не превосходил соседей — истребителей, ИБА и разведчиков, наравне участвовавших в «карусели» беспрерывных БШУ. Так, в 1984 году истребители выполняли в среднем 1,15 вылетов в смену, разведчики на Су-17МЗР — 1,17, а штурмовики — 1,07. Что касается общего числа вылетов, то в 1985 году среднее их число на Су-25 составляло 216 (максимальное на штурмовике — 315), на Су-17МЗ — 232 (максимально 394) и на МиГ-23–112 (максимально 423), в то время как на вертолеты в среднем приходилось 360–400 вылетов, а у отдельных машин их число доходило до тысячи за год.
Кажущееся непропорциональным равное соотношение боевых и небоевых потерь Су-25–50:50 по итогам первого года работы 378-го ошап на деле было сходным с данными по другим типам, у которых потери от огневого воздействия противника и разбитыми при аварийных обстоятельствах также были количественно близки. Примерно таким же выглядело соотношение боевых и «обычных» аварийных потерь в авиации других стран и разных периодов (так, за годы Отечественной войны ВВС РККА по небоевым причинам лишились 55 % машин).
Командование 378-м ошап с октября 1985 года принял подполковник А. В. Руцкой — будущий вице-президент России, уже тогда известный как командир властный и лихой, со своими взглядами на задачи, организацию и возможности своих летчиков. По инициативе А. В. Руцкого стали внедряться новые формы организации и тактические приемы, началось использование Су-25 управляемого вооружения — ракет Х-25 и Х-29, мощного и эффективного оружия с высокой точностью и дальностью. Ракеты позволяли атаковать с расстояния до 7–8 км, избегая входа в зону поражения ПВО, где полным ходом уже использовались ПЗРК, число которых нарастало с каждым месяцем.
Впервые ракеты были использованы в операции по штурму крупной и хорошо укрепленной душманской базы Джавара под Хостом в апреле 1986 года, где ими уничтожались укрытия в пещерах и вырубленные в скалах склады вооружения. Из всего арсенала управляемого вооружения наиболее практичными оказались Х-25 и Х-29Л с лазерным самонаведением, подсветку цели для которых с помощью бортового дальномера-целеуказателя «Клен-ПС» мог вести сам летчик или другой штурмовик. Однако самостоятельно справиться с поиском цели, подсветкой и пилотированием одному летчику было хлопотно, а при малой заметности объектов — и вовсе маловероятно, поэтому более надежной являлась помощь наземного наводчика, хорошо знающего местность.
Размещение блоков прицельно-навигационного комплекса Су-25
Штурмовики Су-25
Су-25, после возвращения из ДРА попавший в 397-й ошап в Кобрине, БелВО
Применение авиации непременным образом сопутствовало всякой операции и боевым действиям даже ограниченного характера, особенно когда дело шло о действиях в контролируемом противником районе. На этот счет в одном из отчетов указывалось: «Успех и сроки выполнения боевых задач находятся в прямой зависимости от применения авиации». Авиационная поддержка являлась необходимой и при реализации полученной развединформациии (как именовались боевые выходы частного характера — для оперативного реагирования на полученные сведения о замеченном противнике и его объектах). В выходе на прочесывание ущелья Хадегар по Кандагаром, проводившемся в конце марта 1986 года, задачей ставилось взятие складов с оружием. Общее руководство осуществлял прибывший на место начальник штаба ТуркВО генерал-лейтенант Ю. Г. Гусев. Для уточнения полученных сведений о местоположении и силах противника в указанный район предварительно были посланы две разведгруппы спецназа, а также провели воздушную разведку. По опыту было известно, что противник примет меры для прикрытия объекта и без должной огневой подготовки поставленных целей не достичь. Место находилось в 80 км от пункта постоянной дислокации войск, соответственно, огневая поддержка возлагалась на штурмовиков. Для этого были выделены две эскадрильи Су-25, эскадрилья Ми-8 и эскадрилья Ми-24. После выдвижения мотострелковых батальонов на исходные позиции ранним утром 20 марта штурмовики начали нанесение БШУ по ущелью и ближним кишлакам, служившим пристанищем душманам. Атаки штурмовиков производились группами по 4–6 машин, сменявших друг друга в течение трех часов. Основные огневые средства противника были подавлены, а попытки душманов отойти пресекались блоками, высаженными с вертолетов на окрестные вершины и обеспечивавшими целеуказание штурмовикам, не прекращавшим поддержку наступавших частей. Штурмовики буквально висели над ущельем, подвергая ударам огрызавшегося противника. Хорошее взаимодействие с авиацией способствовало плановому ходу операции и сопровождалось результативными итогами: уже к полудню ущелье было взято под контроль, на базе захвачено оружие и боеприпасы. Удалось перебить 20 боевиков, уничтожить и взять в качестве трофеев 30 единиц оружия, включая шесть ДШК и два миномета. Особо примечательным явилось отсутствие каких-либо потерь со своей стороны, где не было даже раненых.
Установка кассет тепловых ловушек АСО-2В в хвостовой части фюзеляжа Су-25
В числе новых типов вооружения, нашедших применение на штурмовиках в ходе афганской кампании, были крупнокалиберные 122-мм ракетные блоки Б-13Л с реактивными снарядами типа С-13. Снаряд создавался как средство борьбы с защищенными целями — укрытиями и убежищами, оказавшись весьма эффективным в афганских условиях; с 1986 года на вооружении появились также осколочно-фугасные снаряды С-13-ОФ, при своей мощи на порядок превосходившие С-8 и способные разнести даже хорошо защищенную огневую точку или толстостенный глинобитный дувал. Другим новым оружием стали КМГ-У (контейнеры мелких грузов), соответственно наименованию, снаряжавшиеся малокалиберными боеприпасами — бомбами и минами. Начинка КМГ-У обеспечивала накрытие протяженных площадных целей, будучи действенным средством поражения душманских баз и лагерей, а также эффективным средством при минировании.
Установка дополнительных АСО-2В на мотогондолах штурмовика
Применялись и подвесные установки СППУ-22–01 с подвижными пушками ГШ-23. Во время высадки десанта на базу Джавара в апреле 1986 года четверка Су-25 поливным огнем СППУ по склонам ущелья расчищала дорогу подходившим вертолетам. Ливень снарядов был плотным, и ни один Ми-8 с десантниками не был потерян. Иногда СППУ подвешивали стволами назад, ведя огонь в хвост при выходе из атаки. Стрельба велась без точного прицеливания, но завеса снарядов осыпала место удара и не давала уцелевшему противнику высунуться, защищая штурмовики от возможного обстрела вдогон.
Большая боевая нагрузка и возмож ность проникать в труднодоступные места сделали Су-25 основной машиной при минировании с воздуха, широко приме нявшемся для запирания противника в базах и оперативного блокирования. Своевременно выставленное минно-взрывное заграждение препятствовало отходу противника и его рассредоточению, лишая душманов основных преимуществ — подвижности и скрытности. Сковывая передвижения противника при проведении операций, минные заграждения давали время для подхода своих сил и нанесения огневого поражения находящемуся в кольце врагу. В 1984 году на долю Су-25 пришлось 80 % всех вылетов авиации на минные постановки, 14 % произвели вертолеты и 6 % — летчики истребителей-бомбардировщиков.
Обычно Су-25 нёс 2–4 контейнера КМГ-У, вмещавших мелкие осколочные бомбы или противопехотные фугасные мины ПФМ в контейнерных блоках БКФ. При подвеске четырех КМГ-У штурмовик обеспечивал доставку 5000 мин, будучи способным «засеять» полосу в полтора-два километра. Эти крохотные «противопальцевые» мины размером с ладонь были почти незаметны под ногами, а пластиковый корпус зеленого или песчаного цвета не обнаруживался миноискателем. Их 40-граммового заряда хватало лишь для того, чтобы нанести небольшие раны и обездвижить наступившего, а потеря крови и почти полное отсутствие медиков делали положение пострадавшего безна дежным. Убедительным образом выглядело срабатывание части мин на самоликвидации, звучными хлопками, всплесками пыли и брызгами камней предупреждая всякие попытки преодолеть заграждение. Играл свою роль также местный фактор: при свойственном жителям востока фатализме таящаяся под ногами смерть была куда более сдерживающим фактором, нежели опасность стычки с явным противником.
Минирование Су-25 вели на скорости 700–750 км/ч с высоты 500–600 м, а для более плотного «посева» на тропах и дорогах снижались до 100–300 м. Высота и скорость полета оказывали существенное влияние на плотность минирования, определявшую эффективность заграждения, и оговаривались полетным заданием. Качественным считалось выполнение задачи, когда одна мина приходилась на десять-двадцать квадратных метров (при этом мины лежали с интервалом 3–5 м). В таком случае участок становился практически непроходимым и всякий рискнувший двинуться через несколько шагов натыкался на мину.
Старшие офицеры Баграмского гарнизона. В числе прочих — командиры 378-го ошап Г. Гончуков и 168-го иап М. Алексеев (сидят в центре), а также командир 345-го опдп П. Востротин
Штурмовики Су-25
Су-25 из 397-го ошап. Кобрин, БелВО. Грач изображен только по правому борту
Су-25 активным образом продолжали использовать при ведении разведывательно-ударных действий — на «охоте», как в обиходе именовались вылеты с самостоятельным поиском целей. Ее районы указывались летчикам по данным разведуправления штаба 40-й армии, куда ежедневно стекалась информация изо всех доступных источников — сведения от агентуры, данные наблюдений, аэрофотосъемки и даже космической разведки. С появлением у моджахедов радиостанций на аэродромах развернули средства радиотехнической разведки — комплексы радиоперехвата и пеленгации «Таран», оборудование которых размещалось на базе пяти тягачей МТ-ЛБу. Эта аппаратура позволяла засекать местонахождение душманских раций, а опытные «слухачи» и переводчики буквально из первых рук получали информацию о намерениях противника. Основной целью являлись караваны, пробиравшиеся вглубь страны и доставлявшие душманским отрядам оружие и боеприпасы. Вьючные караваны могли насчитывать до двух сотен единиц.