Пара штурмовиков уходит на задание. Под крылом у каждого по четыре 250-кг бомбы и два снаряда С-24
Затянувшаяся война, растущие потери и малая результативность боевых действий заставляли искать иные решения. С ограничением числа крупный операций, не дававших должного эффекта и лишь усиливавших враждебность населения, на первый план выходила борьба с поставками оружия душманам и уничтожение их опорных пунктов и баз, обычно лежавших в труднодоступных районах, что требовало постоянной работы «длинной руки» авиации. Командующий опергруппой МО СССР в Кабуле В. И. Варенников в апреле 1986 года предлагал Минобороны: «Боевые действия против базовых районов не проводить. Такие районы подвергать массированным ударам авиации с применением дистанционного минирования, авиабомб объемного взрыва и т. д.»
Су-25 идет на посадку в Кандагаре. Вывод из спирали крутого градиента выполнялся у торца полосы
Штурмовики Су-25
Су-25УБ — одна из первых двух «спарок», поступивших в 378-й ошап осенью 1988 года
Растущая опасность потерь от ПЗРК потребовала изменений в тактике и мер по повышению защищенности штурмовика. Для защиты от тепловых ГСН Су-25 был оборудован четырьмя кассетами АСО-2В с инфракрасными пиропатронами ППИ-26 (ЛО-56), служившими ложными тепловыми целями для головок самонаведения ракет. Тем не менее, летчики пользовались ими редко. Щиток управления АСО находился сбоку от пилота, и для работы с ним нужно было отвлечься в самый горячий момент атаки. К тому же, запаса ловушек хватало едва на одну минуту работы АСО, и штурмовики берегли их на крайний случай, но когда они замечали пуск, сыпать патроны становилось уже поздно — головка ракеты захватывала цель и та шла к самолету.
Ввиду срочности проблему решили просто — установили на мотогондолах дополнительные балки с кассетами АСО-2В, вдвое увеличив число патронов. Число ИК-ловушек, отвлекавших на себя ракеты, на борту Су-25 теперь составляло 256, чем обеспечивалось выполнение 4–8 атак. Управление отстрелом ловушек, помимо специальной панели, задававшей темп и число патронов в серии, завели на боевую кнопку с тем, чтобы прикрытие автоматически обеспечивалось уже при заходе на цель. Теперь шлейф ИК-патронов начинал сыпаться за штурмовиком в начале атаки и продолжался в течение 30 секунд до окончания боевого захода. Каждый из патронов стоил около трех рублей, и устроивший хороший «фейерверк» летчик выпускал в воздух таким образом пять-шесть своих зарплат. Расходы того стоили — в действенности прикрытия летчики убеждались, слыша позади разрывы уходивших в стороны обманутых ракет.
Штурмовики выруливают на взлет на аэродроме Кандагара. Лето 1987 года
Намерение установить на Су-25 станцию активных помех «Сухогруз», которая бы глушила ГСН ракет и срывала наведение, подобно неплохо показавшей себя на вертолетах аппаратуре, реализовать не удалось из-за ее слишком большого энергопотребления. Живучесть штурмовиков стали повышать более традиционными методами — дополнительной защитой наиболее уязвимых агрегатов и систем. Ракурсы подхода ракет и разлета осколков, наиболее страдающие узлы, характер повреждений и их «фатальность» определили, изучая статистику повреждений, недостатка в которой не было — «грачи» нередко возвращались домой «на честном слове».
Конструктивные нововведения включали усиление бронезащиты отсеков и двигателей для защиты силовых установок и их изоляции при повреждениях, укладку между ними огнеупорных стеклотканевых матов и более эффективную систему пожаротушения. В комплекте двух доработок на самолетах с 9-й серии выпуска с лета 1987 года добавили стальные бронеплиты между ТРД и фюзеляжными топливными баками длиной 1,5 метра и толщиной 5 мм. С самолета № 09077 в хвостовой части снизу у шпангоутов 18–21 и 21–25 была установлена дополнительная броня. С 10-й серии на капотах мотогондол с внутренней стороны закрепили титановые плиты 17 мм толщины, прикрывавшие маслобаки двигателя. Установили и бронеплиту в хвосте, защищавшую блоки управления АСО, при поражении которых бывали случаи, когда автоматы отстрела выбивало осколками и штурмовик оказывался без защиты от последующих пусков. Титановые тяги управления двигателями заменили на жаропрочные стальные, изменили прокладку топливных трубопроводов, укрыв их за экранами.
В дальнейшем на Су-25 устанавливалась дополнительная система пожаротушения, служащая для ликвидации пожара в смежном с мотогондолами отсеке оборудования в хвостовой балке самолета. Кроме того, для предупреждения взрывов и пожаров при утечках было введено автоматическое срабатывание пожарных клапанов, отсекающих топливо от поврежденного двигателя. Ранее эта операция выполнялась вручную, и летчики Су-25 не всегда сразу же после попадания ракеты в двигатель перекрывали топливо и включали систему пожаротушения, надеясь сохранить часть тяги поврежденного ТРД. Однако чувствительное сотрясение при взрыве ракеты часто приводило к более тяжелым последствиям: ударом перебивало питающий трубопровод подачи топлива на входе в двигатель и керосин из подломившейся трубы начинал хлестать прямо на горячие части, приводя к неизбежному пожару. В итоге это усугубляло загорание и становилось причиной потери машины. Для обдува двигательного отсека и охлаждения сопел на мотогондолах установили воздухозаборники.
Пара Су-25 над аэропортом Кабула. Май 1988 года
Штурмовик Су-25 взлетает на удар. Самолет несет блоки реактивных снарядов Б8М. Кандагар, осень 1987 года
Общая масса бронезащиты возросла почти вдвое, достигнув 1100 кг. Улучшенные Су-25, именовавшиеся «самолетами с повышенной боевой защитой» (Су-25 с ПБЖ), стали поступать в ВВС 40-й армии с августа 1987 года. Свои меры приняли и в части организации полетов: для снижения потерь атаки предписывалось проводить, не допуская снижения менее 4500 м и избегая попадания в зону досягаемости ПВО (очевидным образом граница была назначена по высотности «Стингеров», с тысячеметровым запасом по безопасности).
Фронтовые бомбардировщики Су-24
Су-24 из состава 735-го бап. Полк получал Су-24 ранних серий из других частей, на месте перекрашивая бортовые номера. На подвеске — бомбы ОФАБ-250–270 на многозамковых держателях МБД3-У6–68. Аэродром Карши ТуркВО, 1988 год
Фронтовые бомбардировщики Су-24 впервые появились над Афганистаном весной 1984 года. Конкретным поводом для привлечения бомбардировочной авиации стала планировавшаяся на весну-лето 1984 года операция в Панджшерской долине, расположенной северо-восточнее Кабула. Обеспечить массированное воздействие с воздуха должна была развернутая на приграничных аэродромах группировка ВВС, по численности превосходившая собственно авиацию 40-й армии. В ее состав, помимо местных полков МиГ-21 и Су-17, вошли Ту-16 Дальней Авиации, а также Су-24 двух авиаполков — 149-го гвардейского Краснознаменного бап из Николаевки под Алма-Атой и 143-го бап, переброшенного из грузинского Копитнари, известного как аэродром Кутаиси-1.
149-й бап был единственным в Средней Азии, имевшим новые бомбардировщики, а привлечение 143-го бап обосновывалось тем, что именно на базе этого полка проводились войсковые испытания по боевому применению Су-24 в горной местности. «Грузинский» полк перебросили на авиабазу Ханабад под Карши, а николаевцев разместили на истребительном аэродроме в туркменском Какайды, ближайшем к месту операции. Авиабаза, располагавшая солидной бетонкой и обустроенной «гостевой» стоянкой, с первого дня войны работала в «невыключаемом» режиме: от границы ее отделяли всего 35 км и взлетевший самолет через несколько минут уже находился над Афганистаном.
Техники группы обслуживания за подготовкой бомбардировщика
Для использования ударного кулака, сосредоточенного на советских аэродромах, требовалась особо тщательная подготовка разведданных, для чего накануне операции 263-ю разведывательную эскадрилью ВВС 40-й армии спешно перевооружили современными Су-17М3Р. Совместно с Ан-30 они отсняли районы будущих боевых действий, предоставив в изобилии материал о плановых целях. Установив положение объектов, определяли их точные координаты. Дальнейшее уже было делом техники — стоявшая на Су-24 ПНС «Пума» могла автоматически вывести самолет по заданному маршруту и обрушить на цель бомбы.
Операция началась на рассвете 19 апреля массированным бомбардировочным ударом пяти полков, длившимся два часа. Такого Афганистан еще не видел: на Панджшерскую долину, шириной 12 км и протяженностью около 70 км, волна за волной накатывались подходившие с севера самолеты. Не все складывалось по плану — пустить в ход авиацию 40-й армии пару дней не давала погода, но на обзорных экранах баграмской авиабазы и без того рябило от меток. Из Какайды поднялись все тридцать Су-24. Машины 1-й эскадрильи несли по четыре «пятисотки», а 2-й и 3-й — по двенадцать ФАБ-250 (такой вариант вооружения сохранялся и в последующих вылетах). Все задания выполнялись с двумя ПТБ-3000. Экипажи работали с высоты 6000 м по площадям, накрывая бомбовым «ковром» оборонительные рубежи в районах Обдарах, Тавах, Чимальварда, Хисарак и Гуват, а то и просто подозрительные в тактическом плане места — горные узости, пещерные города и древние крепости, где могли разместиться вражеские отряды. Разрывы бомб сменил артналет, за время которого самолеты успели подготовить к повторному вылету (весь полет к месту работы для Су-24 занимал менее получаса). Все время, пока авиация находилась в воздухе, связь с базой координировал с борта Ан-26РТ прикомандированный из штаба ВВС САВО главный штурман полковник Н. В. Косицын. Контролируя ход операции, он отслеживал результаты бомбометания, докладывая группе руководства в Кабул и Ташкент. Таким же составом на цели в 6 утра вылетели Су-24 из Ханабада. Один бомбардировщик из 143-го бап в этом и других вылетах играл роль запасного, оставаясь на аэродроме и обеспечивая 100 % готовность на случай выхода из строя какой-либо машины. Две эскадрильи, ввиду удаленности Ханабадского аэродрома от цели, несли уменьшенную боевую нагрузку — по восемь ФАБ-250, самолеты третьей снаряжались таким же числом ФАБ-500. В боевых порядках выдерживался 30-секундный интервал между бомбардировщиками, результаты бомбометания фиксировались каждым экипажем с помощью бортового АФА-39.