– Ты о себе подумай! – сплюнула ведьма. – Ева, услышь меня: ты в огромной опасности, даже я, ведьма Агнец, не вижу врага, а уж способна на многое.
– Что же мне делать – бежать?
Агнец улыбнулась наконец, отрицательно мотнула головой, Ева увидела, как её волосы пришли в движение, будто подхваченные ветром:
– Я тоже была такой строптивой когда-то. За пределами Университета ты окажешься в ещё большей опасности. – Ведьма пристально посмотрела на девушку, затем она указала на Метромост. – Это там. Случится в полнолуние, я говорила тебе. Ждать осталось совсем недолго. Луч окна триста семнадцать, для тебя не опасный, укажет место, где сможешь пройти к Тео за пределы тумана, – снова улыбнулась. – К Фёдору… Он будет в этот момент там, где должен быть. На своём мосту. Они, гиды, называют это местом, где кончаются иллюзии.
– Я знаю, – глухо отозвалась Ева.
– Но для него действительно здесь всё закончено. Ему пора. Вы с ним и соберёте ваш контур. И Хардову пора, не век же бегать во главе стаи псов… Но там какая-то незавершённость, в Икше, что-то очень важное. Я… Ева, я видела знак огромной перемены в ночь полной луны, но в нём пряталась смерть, и надо успеть понять… Иначе ни за что не оставила бы тебя здесь одну.
– Чья смерть? – тихо спросила девушка.
– Там, где перемена, – там всегда смерть, – откликнулась Агнец. – И не ревнуй меня к Тео, он был моим, когда люди, породившие тебя, ещё лежали в колыбельках. А сейчас я друг. Ему и той, с кем ему двигаться дальше. Он выкрал у меня эликсир ещё совсем юным, и я его давно простила. Но только его. К Хардову и к Петропавлу у меня отдельный счёт, – она нахмурилась, но в её осуждающей мине, скорее, было что-то весёлое, и Ева сказала:
– Спасибо вам за всё, что вы делаете.
– Я не из-за тебя, – усмехнулась Агнец. – Не обольщайся, девочка.
– Какая разница! За Хардова. И за нас с Фёдором.
– Упрямая… – Агнец рассмеялась. – Ладно, это даже хорошо. Пройдёт, как проходит всё остальное. Только вот Петропавел с этим его сеансом гипноза…
– Вы беспокоитесь?
– Стар он стал для такого. А если я не ошибаюсь насчёт Горха, а я не ошибаюсь, то сильнее его в этом никого нет. Может случиться кое-что, встречный гипноз…
– Как это?
– Что-то, что осталось в сторожке. Горх… В общем, всякое может случиться. Я оставляю старому упрямцу свою защиту, – мимолётная ласковая улыбка появилась на губах ведьмы Агнец, и Ева вдруг увидела что-то за ней… Нежность? Но всё уже прошло. – Но мне… да, мне тревожно.
– Разве в Университете есть кто-то сильнее Петропавла? – Ева доверительно склонила голову. – Мне Хардов говорил…
– Послушай меня, девчонка! – вспыхнула Агнец. – Повторяю: он очень сильный, нельзя недооценивать такого врага.
– Зачем я ему? – быстро спросила Ева.
– Думаю, он полагает тебя ключом. И возможно, он прав. Не тем ключом, о котором ты мне рассказала. Потом, эта висюлька для новобрачных больше не Тео, не совсем его.
– Но этот голос…
– Да. Там что-то другое. Из-за этого и спешу в Икшу.
– Почему «возможно, он прав»?
– Видишь это клубок? – Агнец указала на перекати-поле, которое словно верный пёс, ждало у её ног. – Сейчас это просто поводырь, он и привёл Фёдора ко мне. Но… Это любовь-трава, очень могущественная штука Ева, она и оживляла эликсир. Я дала слово однажды и извлекла её из мира. Просто поводырь… Только мир не терпит пустоты. Её место рано или поздно должно было что-то занять. Или кто-то. Ты уникальная девушка, единственная в своём роде, приятно тебе это слышать или нет. И вы с Тео… Очень было бы хорошо, если б я ошибалась.
– Он попытается убить меня? – прямо спросила Ева. – Ответьте.
Агнец пожала плечами:
– Попытается забрать твою силу, чтобы оживить свой эликсир. В последний момент. Последние недостающие крупицы серебра. Ключ – это не вещь, которая попала к тебе загадочным образом. Боюсь, он уже понял это. Ключ – это ты сама.
Туман над Тёмными шлюзами снова начал покрываться ядовито-чёрными прожилками, что-то вызревало внутри мглы, и неведомый барометр снова показывал перемену к «плохому». Только на этот раз скорость, с которой всё происходило, говорила о том, что перемена эта может оказаться катастрофичной. Две очень красивые вооружённые женщины стояли на самом высоком месте города Икша, рядом с колокольней, и смотрели на канал.
– Ты готова уйти за Хардовым сквозь туман? – Раз-Два-Сникерс попыталась говорить обыденным, почти беспечным тоном.
– А ты? – Рыжая Анна испытывающе посмотрела на неё.
– Мы ведь даже не знаем, что там. – Она неопределённо пожала плечами. – Если Тихон прав… – усмехнулась. – Правда, и здесь у меня особых дел не осталось.
– Я готова вернуть его любой ценой, – спокойно сказала Рыжая Анна. – Только теперь, по-моему, у нас всё равно нет другого выхода.
Раз-Два-Сникерс обдумала услышанное:
– Шатун любил разглагольствовать про всякий там Путь, Дао… – Она насмешливо вздохнула. – Болтун он!
Рыжая с интересом посмотрела на неё:
– Знаю таких. На многих действует.
– На меня тоже когда-то действовало, – усмехнулась без всякого сожаления. – Ну, не то чтобы… Обаяние – в этом ему не откажешь. Дура была.
– Со всеми случается.
– Да кое-что было даже неплохо. – Раз-Два-Сникерс потёрла подбородок. – Ты уж прости, тогда накрысилась на тебя.
– Ничего.
– Подругами вряд ли станем, но…
– Посмотрим, – улыбнулась Анна.
– Угу. – Раз-Два-Сникерс огляделась по сторонам. – Дурацкий городишко… Начинаю привыкать здесь.
– Он ведь собирался тебя убить, Шатун?
– Да. А я всё равно была готова его спасти. Иногда полезно посмеяться над собой.
– Полезно. Даже очень.
– Дурацкий городишко… Но только тут я поняла, насколько свободна от него.
Рыжая Анна помолчала, сказала тихо:
– Иногда с таким можно поздравить.
– Не знаю, кого из нас с тобой можно больше поздравить, – поморщилась, усмехнулась. – Ладно, всё проще: я пообещала Лии, что вытащу отсюда Хардова. И себе тоже. Так что мне с вами по пути. – Снова поморщилась, теперь несколько болезненно. – Полнолуние скоро, а Мунира всё нет. Не хотелось бы застрять здесь ещё на месяц. Я к тому, что лучше бы побыстрее всё закончилось.
– Тебе страшно?
– Немного.
– Мне тоже.
Раз-Два-Сникерс посмотрела в сторону, сказала тихо:
– Лия приходила ко мне этой ночью.
– В курсе. Ты разговаривала во сне.
– Нет. Это было больше, чем сон. Ты в тот момент спала, поверь мне.
– Хорошо.
– Но она говорила загадками, никогда прежде так не поступала. Может, и впрямь приснилось.
– Не тяни, если есть, что сказать.
– Да не тяну я, просто странно всё… Она сказала, что я должна понять про твоего скремлина. Почему твоя Лидия назвалась Раджой. Что в этом что-то очень-очень важное.
– Ну и какие мысли?
– Никаких. В том-то и дело.
– Она ведь спасла тебя, моя Лидия?
– Как ещё! – в насмешливом кивке Раз-Два-Сникерс была благодарность. – Без неё я бы тут точно сдохла.
– Значит, на это короткое время она стала твоим скремлином. Там ищи.
– О чём ты?! – Она без горечи, но всё-таки печально вздохнула. – Я ведь отступник. Чёртов отступник, девочка Шатуна. У чёрных гидов нет своих скремлинов. И у меня не было. Ни Раджи, ни кого-то ещё.
– Ты ведь тоже закончила школу гидов. Может, там, в детстве? Чужой скремлин, но у вас могли начать складываться отношения…
– Нет, – Раз-Два-Сникерс удручённо покачала головой. – Там что-то другое. Лия мне сказала, что я должна вспомнить, почему «Раджа», тогда вспомню и всё остальное. Но я понятия не имею, о чём речь…
– А эта связка имён «Раджа – Лидия» тебе ни о чём не говорит?
– Вообще. Лия… ещё когда была жива… она ведь была мне наставником, больше, чем наставником…
– Понимаю.
– Нет, не понимаешь! Я была ребёнком. У меня вообще больше никого не было. Сирота. И когда Лия умерла, я тоже… часть меня умерла вместе с ней. Вот так и появился Шатун.
– Я…
– Ладно, я вовсе не об этом. Не для того, чтобы ты меня жалела.
– Да знаю я, – заверила Анна. – Знаю. И вовсе не собираюсь навязываться жилеткой для слёз. Захочешь выговориться – выговоришься. А сейчас давай по делу.
Раз-Два-Сникерс вздохнула:
– Всё равно ничего не получается.
– Прости?
– Лия ещё в школе гидов часто говорила мне, что у меня уже есть скремлин. Он меня выбрал. Ребёнком ещё… И… – потупила взор. – Укус тоже есть, в общем.
– Ты уверена?
– Да. – Она запустила палец себе за воротник. – Это там. Прячу. Лия говорила, что мой скремлин обязательно появится. А потом она погибла, а скремлин так и не появился. Я пыталась поговорить с Хардовым, ведь он единственная ниточка, но… Хардов презирает меня.
– Может быть, не совсем так?
– Ну, теперь, может, и нет, – усмехнулась невесело. – Не было у меня никакого скремлина.
– Кроме моей Лидии, – улыбнулась ей Анна.
– Не ревнуй! – рассмеялась. – Потом, я об этом же: Раджа – Лидия, хорёк – горлица… дурдом какой-то!
Рыжая Анна одарила её задумчивым взглядом:
– А этот ключ, который ты тогда забрала в «Лас-Вегасе», ключ Фёдора?..
– Да, и это тоже. Лия сказала: поймёшь про ключ, поймёшь и про Раджу. Но я ничего не могу понять! Не было никакого специального умысла.
– Да, ты говорила. Но вот теперь ключ у Евы, а она… Думаешь, такие вещи происходят случайно?
– Ничего не думаю. Просто не знаю, где искать. Только…
– Говори.
– Ну, что-то иногда с этой твоей птичкой… Как во сне.
– Что?
– Не знаю. Что я тебе – толкователь снов? Что-то. Дежавю какое-то. Словно я и вправду должна что-то про это знать. Играет с нами дурацкий городишко.
Рыжая Анна серьёзно посмотрела на неё:
– Слушай, дежавю в таких вещах и уж тем более в таких местах не бывает просто так.
– Знаю. Но что я могу поделать?
– Может, тебе и вправду стоит выговориться, – рассмеялась Анна и указала себе чуть выше груди. – А-а? Жилетка или подушечка…