«Что делать? — размышлял Тофик. — Затевать войну? Опасно и нерентабельно: война — занятие дорогостоящее…»
По всему выходило, что чечену, день ото дня становившемуся все несговорчивее и высокомернее, предстояло заплатить. Однако, если бы Тофику удалось отторговать упущенную выгоду и разделить «попадание» пополам (что планировалось им на крайний, безвыходный случай), он, понесший недавно катастрофические утраты в махинациях с ценными бумагами, все равно просел бы в зыбучую финансовую яму.
— Наука — занятие дорогостоящее, — следуя своим мыслям, произнес он, прерывая скулеж академика.
— Конечно! — с жаром поддержал тот.
— А потому, — продолжил Тофик, — на хрен ей заниматься?
— Как? А обороноспособность страны? А ее научно-технический потенциал?..
— Не надо анекдотов, — отмахнулся Тофик. — Разделите между собой арендную плату и сидите дома, пейте чай. Хотите еще денег? Я дам! Но тогда освободите цех опытного завода.
На опытном заводе, где ранее изготовлялись прототипы спутниковых систем, Тофик планировал открыть водочное производство.
— Цех? Но… я сам моту найти арендаторов… Гораздо более выго…
Глаза Тофика блеснули откровенной злобой.
— Я тебе найду! — прошипел он, навалившись грудью на столешницу стола. — Я тебе гроб найду, сволочь! Ты с кем говоришь, а?!
Академик испуганно подскочил со стула, быстро, впрочем, опомнившись от невольной оплошности и горделиво выпятив грудь.
— Я не позволю, молодой человек… — начал он, но собеседник, чье лицо исказила гримаса животной ярости, схватил со стола хрустальный кувшин с соком и брякнул его с размаху на светлый дорогой ковер. Брызнули по сторонам осколки, и оранжевые кляксы обезобразили чистый шерстяной ворс.
— Аренду плачу?! — заорал Тофик. — Дармоедов твоих кормлю?! Договор соблюдаю?! Крысы ученые! Исследования у них! На стройку идите! Машины мойте! Оборону они укрепляют! Ты хоть из автомата стрелял, а?!
Картинно покачав из стороны в сторону узел мятого обвислого галстука и возмущенно пыхтя, академик удалился из начальственного кабинета.
Тофик устало опустился в кресло. Прикрыл глаза. Не на этого старика он сейчас кричал, кричала в нем злоба на Ису. Злоба и безысходность.
Зазвонил прямой телефон, известный исключительно избранным.
— Тофик? — услышал он бесстрастный твердый голос. — Это Константин Иванович. Как бы встретиться?
— В любое время… — пробормотал он.
— Через час сможешь?
— Где обычно?
— Да.
Тофик положил трубку, задумчиво прищурившись, поглядел в серый провал окна.
Что же, звонок ко времени. И, вероятно, касается темы его сегодняшних тяжких раздумий.
Константин Иванович — полковник, деловой мент из центрального аппарата, с кем Тофик был знаком более трех лет, только что отмазал его от РУОПа, получив за очередную услугу щедрую плату, и нынешний звонок его мог оказаться весьма кстати: порой мент предупреждал Тофика и о тайных происках своих коллег, и о замыслах врагов из криминального мира.
На коррумпированного милиционера Тофик не жал, вел себя с ним деликатно, поскольку однажды, получив отказ на какую-то свою просьбу и отреагировав на отказ замаскированной угрозой, услышал от полковника МВД жесткую отповедь: «Будешь давить — спущу под откос. Я твоими бабками делюсь, понял? Так что крючки со своих лесок срежь. Проходили!»
И Тофику поспешно пришлось менять интонацию, рассыпаться в извинениях, ссылаться на плохое настроение и превратно истолкованное уважаемым Константином Ивановичем сложное душевное состояние собеседника.
Так что этот мент был именно что «деловой», а не «шестерящий». На дармовой ужин в ресторане не покупающийся и довольствующийся не подачками, а серьезными суммами за серьезные услуги; способный сказать «нет» и твердо исполняющий обязательства после слова «да».
Естественно, Тофик не ведал, что полковник играет с ним, как кот с опасной крысой, проводя долгосрочную операцию по осуществлению многопланового контроля за деятельностью столичных преступных группировок. Он не знал, что ФСБ, взяв его персону на особый контроль после завалившейся операции с кокаином, готовит, выйдя на заинтересованных коллег из Министерства внутренних дел, собственную акцию по развалу оживившихся после войны чеченских бандитских формирований, день за днем укрепляющихся в преступном мире России.
«Продажный» мент аккуратно отчитывался перед начальством о каждом контакте с разрабатываемым азербайджанцем, порой точно указывая суммы своих гонораров за оказанные Тофику услуги — детально согласованные и утвержденные.
Слякотным мартовским полднем Тофик стоял, зябко вобрав голову в приподнятый воротник пальто, у памятника великому поэту Пушкину, несколько строк из творчества которого когда-то он даже знал.
Сейчас Тофик пытался вспомнить эти строки.
Из глубин памяти тяжело поднимались на поверхность слова:
«Мой дядя самых чистых „правил“… Э… Как там про телку? Передо мной заявилась ты… Я вас любил, теперь пусть другой… Сдал свою бабу, короче! Чего там у него еще-то?»
Большего Тофик вспомнить не мог. К тому же праздное занятие прервал своим появлением энергичный, жилистый Константин Иванович.
Под грустным взором чугунного гения состоялся следующий разговор:
— Есть данные. На тебя, Тофик, пристреливают железо твои братья-мусульмане… По питерскому эпизоду.
— Знаю… — процедил Тофик равнодушно. — Пусть…
— Тогда я пошел, — сказал собеседник. — Извини за внимание. Чувствую, сам отобьешься.
— Не, ты чего? — Тофик удержал его за рукав. — Если вышел на тему, развивай…
— Сначала вопрос: чего ты с наркотой связался? Паскудное же дело…
Тофик пожал плечами.
— Не будь наркотиков, было бы что-нибудь похуже, — заметил со вздохом.
— Вот так, да? Интересная точка зрения. — Константин Иванович замолчал.
— Так и чего «чехи»? — осторожно полюбопытствовал Тофик.
— Чего? Не заплатишь — покрошат они тебя. В справедливом соответствии с «понятиями». Правда за ними, как не юли.
— Есть предложения?
— Есть… — Полковник задумчиво обозрел тонущие в сыром тумане крыши зданий старой Москвы. — Сейчас можно сбить на взлете Ису.
— Как?
— Из ствола.
— Да ты чего, начальник? — усмехнулся Тофик затравленно. — Ты знаешь, какие пойдут разборы? Какая война разгорится? — Он зябко поежился. Водяная взвесь, витавшая в воздухе, покрывала его модную — волосик к волосику — прическу влажным бриллиантином.
— А не будет никакой войны, — мрачно усмехнулся собеседник. — Все сделаем чисто. Момент тут выдался редкий… У Исы заморочка с залетными сибиряками, с молодняком… Ну, молодняк сгоряча «стрелку» ему забил, да только опомнился вовремя, и на «стрелке», чтобы не терять гонора, отъедет от претензий с предложениями сотрудничества… «Стрелка» завтра. Расклад: трое «чехов», Иса, двое залетных. Залетные-обмороки в следующем составе: один боец и их вождь Унесенная Крыша. Две машины. Делаем так: твои люди замесят и тех и других. Милиции в округе не будет, я обеспечиваю чистый горизонт. Далее… — Он закурил, покосившись на высившегося в пасмурном, белесом небе поэта. — Гарантирую следующий вывод по следственным мероприятиям: молодняк был обкурен, начал пальбу, в итоге все погибли. Ну, двое пострадавших скончались в больнице… Усек?
— Что это даст? — спросил Тофик.
— Многое, — ответил полковник. — Кто на место Исы взойдет? Юсуп или Хунахи. Все, у других не выгорит. А они слабые, понимаешь? Иса же все на себе замкнул — деньги, возможности, связи… А их, мелюзгу понтовую, сожрут. Наши братья-славяне. Все рассчитано. А уж что не до тебя им будет — точно!
— Твой интерес? — промолвил Тофик, застывшим взором вглядываясь во взвесь заполонившего городское небо дождя.
— Пятьдесят тысяч за все про все…
— Хорошо. А если дело возобновится?
— Питерское? — Полковник в сомнении качнул головой. — Нет. Им с тобой затеваться будет — как, ошпарившись кипятком… — Подумал с секунду. — Пушкина садиться читать!
— Деньги — после раздачи свинца, — сказал Тофик.
— Пожалуйста, — пожал плечами полковник. — Ты человек порядочный, я верю… Но тут есть и нюанс, Тофик. Плохой нюанс! — Он поднял палец, указав им в туманную высь.
— Ну? — настороженно вопросил восточный человек.
— Отирается возле тебя в подручных некто Гриша из Мытищ, — сказал полковник. — Хороший парень, нет?
— Все мы хорошие… — ответил Тофик напряженно.
— Стучит Исе, — вздохнул собеседник. — Так что, как говорится, парень неплохой, только ссытся и глухой.
— Во, как! — произнес Тофик обескураженно.
— Да, ты расстроен, понимаю. Доверял человеку, да? Но чтобы на будущее знал, поясню: осведомитель не тот, кто выспрашивает и вынюхивает. Осведомитель — тот, кому ты сам с упоением все выкладываешь… Ладно, чего тебя про агентурную работу просвещать… В общем, действовать придется с поправкой. Во избежание утечки информации. На дело должны пойти абсолютно надежные люди. Есть такие? Хотя что я говорю? Относительно надежные…
Вернувшись в офис, Тофик незамедлительно отзвонил Исе. Сказал:
— Расчеты по Питеру — на следующей неделе. А пока — вот что. Предложили грунт. Я взял образец. Посмотри, чтобы не было накладок, не хочу тебе поперек пути становиться… «Левый» народ предложил, тебе его, в случае чего, передам, сам разберешься…
«Грунт» означал партию золотого песка. Это был чисто чеченский бизнес, влезать в который не стоило. Бизнес, окропленный кровью сотен сталинских переселенцев с Кавказа, оказавшихся на магаданских приисках. Именно отсюда еще с пятидесятых годов потянулась золотая контрабандная ниточка, питавшая возврат депортированных семей из степей Казахстана, из тундры, тайги и пустынь обратно, под перестук хрущевской оттепели. Она, ниточка, не истончалась, лишь крепла с годами, и ныне магаданским золотом оплачивалось оружие независимой Ичкерии, ее свобода.
Таким образом, жест Тофика был вполне логичен и демонстрировал несомненное уважение к монополистам данного криминального направления.