А сейчас… Казалось, что, поделившись хотя бы воспоминаниями, если не чувствами, я смогла бы хоть немного сбросить их тяжесть.
— Казухико. Это мой старший брат. Его больше нет, — коротко отозвалась я.
Кадзуо слегка отвернулся, и я не смогла разглядеть выражение его лица. Вздохнув, он спросил:
— Как это произошло?
— Его убили, — резко произнесла я. В моём голосе прорезались злые ноты, но относились они не к Кадзуо.
Кадзуо прикрыл глаза, но затем снова посмотрел на меня:
— Ты знаешь, кто? И зачем?
Его голос звучал серьезно и, мне показалось, почти требовательно. Кадзуо и до этого не был особо аккуратен с чувствами других, но такие вопросы заставили меня напрячься. Я прищурилась:
— Тебе-то какое до этого дело? Это тебя не касается.
Возможно, мой голос прозвучал слишком грубо, но я была зла. Зла на то, что произошло с Казухико. На Кадзуо, за то, что разворошил тяжелые воспоминания.
Я ошиблась. Когда я сказала Кадзуо о брате, легче мне не стало.
То, что начало происходить после смерти Казухико… это было кошмарно. Я не хотела об этом вспоминать, не то, что говорить. Все эти подозрения, ложь. Все горечь и возмущение. И чувство глубокого сожаления, что все могло произойти по-другому. Если бы только…
Эти бесконечные «если бы» отравляли мне жизнь.
— Прости, — в голосе Кадзуо прозвучало искреннее сожаление, и вся моя злость испарилась, сменившись удивлением. — Мне правда жаль.
Несколько мгновений он молчал, но затем продолжил.
— Когда я был ещё ребенком, моего отца тоже убили. Я знаю, за что. Но убийцу так и не поймали.
Голос Кадзуо стал абсолютно обычным, словно бы он и не делился тяжёлыми воспоминаниями, словно убийство отца не было для него трагедией. Я попыталась понять, зачем он мне это рассказал. Чтобы поставить нас в равное положение? Потревожив мои раны, рассказал о своих?
Помолчав, я все таки ответила:
— Не знаю.
Кадзуо непонимающе посмотрел на меня.
— Не знаю, кто. И за что, — уточнила я.
Это была ложь. Но я точно не хотела делиться правдой. Точнее, всей правдой.
Кадзуо кивнул. Он ничего не сказал, но — возможно, мне лишь показалось — словно бы не поверил мне. Или понял, что я не договорила. Парень выглядел как будто бы недовольным…
В любом случае, это было не его дело.
Если до этого молчание было тяжелым, теперь оно стало почти невыносимым. И я даже обрадовалась, когда мы наконец увидели очередной небольшой дом в традиционном стиле. Четырёхскатная соломенная крыша, бежевые стены, пересеченные деревянными балками, и знакомая вывеска: 賭博.
Тобаку отнял у нас от силы минут двадцать. Мы открыли шкатулку с изображением кои. Затем Кадзуо открыл шкатулку с гейшей, даже не взглянув на изображение самурая. Парень точно не выглядел слабым, но, видимо, в своих умственных способностях был более уверен.
После окончания игры Кадзуо забрал у меня приятно потяжелевший рюкзак. Мы молча вышли из минка, и я решила делать вид, что ничего не произошло. Так было бы проще.
Я огляделась, чтобы понять, в какой стороне располагался наш импровизированный лагерь, как вдруг заметила что-то у левого угла минка. Приглядевшись, я поняла: это не что, а кто. На земле лежал человек.
Я быстро пошла вперёд, чтобы понять, что случилось, однако, сделав несколько шагов, в ужасе отшатнулась. Меня замутило.
Кадзуо мгновенно оказался рядом и, обойдя меня, всмотрелся в незнакомца. Вернее, в его труп.
Это был мужчина лет сорока, может, немного старше. Его лицо было искажено в странной гримасе, кожа имела серовато-синий оттенок, глаза покраснели из-за лопнувших сосудов, а свитер был перепачкан в рвоте.
Я попыталась успокоиться. Увиденное меня потрясло. Сильнее, чем я могла предположить. Или дело было в том, что я уже была выведена из равновесия разговором с Кадзуо?
Я уже видела мертвых людей. В этом месте… здесь я стала свидетелем многих смертей. Однако этот человек погиб вне кайдана. И явно не случайно. Кто-то его убил — причём жестоко. Но за что? Зачем?
Мы стояли рядом с домиком для тобаку. Неужели, кто-то пошёл на такое ради еды или лекарств?
Кадзуо тихо выдохнул. Посмотрев на него, я заметила что на лице парня смешались облегчение и злость. Это выглядело очень странно. Однако спустя пару секунд Кадзуо уже с непроницаемым выражением лица приблизился к погибшему и слегка наклонился, разглядывая его.
Внезапно парень застыл, и на секунду на его лице вспыхнуло удивление. Кадзуо быстро взял что-то, лежавшее на мертвом мужчине. Я подошла ближе и разглядела небольшой деревянный брелок, старый и потертый, с выжженными на нем иероглифами. Кадзуо бросил на меня резкий взгляд, сжав брелок в пальцах, однако лицо парня снова превратилось в ничего не выражающую маску.
— Ты же будущий врач, можешь сказать, что с ним случилось? — Кадзуо убрал находку в карман пиджака.
Я недоуменно посмотрела на Кадзуо, не веря, что он говорил серьезно.
— Ты издеваешься? Может, лучше пойдем отсюда? Мы ему ничем уже не поможем.
— Не хочешь понять, что произошло? — Кадзуо приподнял бровь.
— По-моему, все ясно. Кому-то очень не хотелось играть в тобаку самому.
Кадзуо покачал головой и с сожалением вздохнул.
— Тебе не кажется, что убийство слишком странное для ограбления?
Мне именно так и казалось. Но в этом месте все было слишком странным, а люди — непредсказуемыми.
Однако я, преодолевая страх, внимательнее посмотрела на мертвого мужчину. И не заметила ничего нового.
— Судя по цианозу[97], субконъюнктивальному кровоизлиянию[98] и в целом… по внешнему виду, смерть произошла из-за асфиксии.
— Но на шее и на лице нет никаких следов, — отозвался Кадзуо, присев рядом с мертвым.
— Может, подавился… И что ты от меня хочешь? Я не судмедэксперт!
Кадзуо указал на шею:
— Вот здесь.
— Что? Ты же сказал, что следов нет.
— Нет следов удушения, — уточнил Кадзуо. — Но есть след как от укола.
— Укола? — в моём голосе прозвенело удивление. Но я поняла. — Яд. Это объясняет рвоту и отсутствие на шее и у рта других следов.
Кадзуо кивнул.
— Как думаешь, в тобаку можно выиграть шприц с ядом? Или кто-то случайно прихватил его с собой, перед тем, как оказался здесь? И то, как ввели яд… человек явно не сопротивлялся. Точнее, не мог. Значит, с ним уже справились, и если это было ради приза, можно было не заморачиваться с таким убийством, а просто забрать все необходимое.
Кадзуо был прав. Но тогда зачем?
Однако больше меня волновало другое. То, как быстро Кадзуо разглядел след от укола. Словно знал, где искать.
Кадзуо встал и отошёл от мертвого мужчины. Я тоже поспешила отвернуться и быстро зашагала прочь. Это была очередная загадка этого места, и я сомневалась, что узнаю на нее ответ… И надо ли мне это было вообще?
Но что если убийца представляет опасность и для нас?
Я вспомнила, что Кадзуо забрал у убитого какой-то брелок. Это было подозрительно.
— Зачем ты это сделал? Взял тот брелок? — прямо спросила я, пристально посмотрев на шагавшего рядом Кадзуо.
Выражение лица Кадзуо совсем не изменилось. Он лишь пожал плечами:
— Может пригодиться.
Я едва не фыркнула от настолько не убедительного ответа.
— Серьезно? И как это, интересно?
— Может, чтобы опознать убитого или убийцу.
Я остановилась и, резко схватив Кадзуо за руку, заставила посмотреть на меня. Парень снова нацепил свою холодную маску безразличия. Однако я не собиралась терпеть то, что он делал из меня дуру.
— Ты считаешь, я поведусь на такой ответ?
Кадзуо помрачнел и вырвал руку из моей хватки.
— Как хочешь, Химэ, — процедил он. — Я не обязан отчитываться. Сама то не стремишься проявлять доверие, но ждёшь этого в ответ?
Я едва не открыла рот от удивления. Кадзуо говорил о моих вчерашних словах? Или то, что я соврала насчёт Казухико? Но это личное — совершенно личное. А то убийство… Убийца может представлять угрозу для всех нас.
— Ну и прекрасно, — отозвалась я. — Если кого-то из нас отравят, вина будет и на тебе.
Сказав это, я развернулась и пошла в сторону лагеря, не оглядываясь. В голове мелькнула мысль, что так Кадзуо вновь смог избежать моих к нему вопросов. Но мне было все равно. Говорить с парнем мне больше не хотелось, а его резкие слова про доверие больно задели.
После возвращения я не сказала Кадзуо ни слова, как и он мне. Думаю, и Йоко, и Араи, и Ивасаки ощутили напряжение между нами, но с расспросами не лезли.
Сначала я думала рассказать о произошедшем — о странном убийстве. Однако быстро передумала. Мы не знали о случившемся практически ничего, кроме способа убийства. Да и то, яд — понятие растяжимое…
Поэтому, вернувшись в лагерь, я лишь забрала у Кадзуо свой рюкзак и отнесла его к костру, вокруг которого Йоко и Ивасаки в наше отсутствие разложили одеяла, найденные, видимо, где-то неподалеку.
В нашем выигрыше помимо бутылок воды оказалось несколько рыбных и овощных консервов и онигири, две пачки песочного печенья и плитка шоколада.
Йоко, с радостью взяв онигири и одну из консервных банок, села рядом со мной. Она болтала ни о чем, отмечая, какого красивого цвета сейчас небо и как хорошо, что здесь нет дождя. Я молчала, даже не пытаясь отвечать. После увиденного рядом с минка и разговора с Кадзуо у меня не было желания ни говорить, ни есть. Однако Йоко, не зная, что действительно беспокоило меня в тот момент, заставила меня съесть хотя бы онигири. Я с трудом осилила половину и хотя понимала, что мне нужны были силы, от одной мысли об убитом мужчине меня начинало мутить.
Кроме того, мне не давало покоя понимание: завтра вечером нам снова придется стать участниками страшной истории о сверхъестественном.
Отложив недоеденный рис, я заметила, как Араи, не отрываясь, мрачно смотрел на что-то в стороне от нашего лагеря. Казалось, он даже не моргал, лицо его было напряжено, а из глаз исчезла привычная веселость. Я посмотрела в том же направлении, однако увидела лишь редкие деревья, камни и голую землю. Даже огни зловещих фонарей было пока не разглядеть: их затмевал свет солнца.