…Между тем, солидный, ухоженный и внушающий доверие 87,9 процентам избирателей Волшебного Нью-Йорка седовласый Кандидат в Маги с далекого, но столь же волшебного Того Света, продолжал свою речь:
«– И это не единственное ущемление ваших, дорогие избиратели, прав, которое сулит нам продолжение Игры. А кто, скажите, спрашивал нашего разрешения на напяливание Личин, которое произошло во время пресловутого Старта Игры? Согласен, не все из нас святые, люди вообще по природе своей не идеальны. Но почему одних без суда и следствия превратили в гномов и отправили на дно жизни – копать метро?! Другие же ни за что ни про что получили сверкающую форму и власть применять силу без санкции суда, прокурора и без предоставления адвоката обвиняемому!…
– Уважаемый мистер Мистер, вы нарушаете регламент, переходя на личности! – сказал ведущий, роль которого исполняла хмурая горилла в белой сорочке и при галстуке. – Не трогайте господина Волкопа, мы все его уважаем и любим…
– Вот! – воскликнул мистер Мистер, торжественно взмахнув рукой. – «Любим и уважаем!» Но скажите, при чем здесь закон?!
– Здесь вам не Тот Свет! – прорычали со стороны, и камера быстро переехала на здоровяка в рабочем комбинезоне и сверкающей золотом строительной каске, почему-то с помпезным острием на макушке. – Пусть в вашем Нью-Йорке всем адвокаты заправляют, а по улицам мафиози разгуливают! А вот у меня под землей разговор короткий: если ты бандит и тунеядец – то мы даже уважаемого Волкопа вызывать не будем: просто замуруем в стену тоннеля, да и дело с концом…
На последних словах голос здоровяка заглушили бурные аплодисменты. Потому, что это был знаменитый Бригадир гномов: он тоже участвовал в дебатах. И, разумеется, претендовал на должность Мага.
Был Бригадир грубоват и несколько резковат в высказываниях, но этим только усиливал собственную популярность, особенно среди многочисленных сторонников «твердой руки».
Ведь, как известно, гномы в своем метро, хоть и пашут, как проклятые, зато взамен имеют стабильность, работу, сытный паек, а так же право… и дальше вкалывать, как проклятые! Может показаться удивительным, но многим такое положение вещей весьма импонировало.
– Слово передается уважаемому Бригадиру, – поспешно сказал ведущий.
– Вы тут много болтаете о каких-то правах, – насмешливо оглядывая собеседников, сказал Бригадир. – Но почему-то совсем забываете об обязанностях. А вот я считаю, что лица без регистрации обязаны покинуть Волшебную Москву! Я говорю про Черкизовскую Орду, кто не понял! И если никто не может этого сделать, то я сделаю это сам – как только вы изберете меня Магом. И тогда все мы будем жить хорошо, припеваючи! Никто не будет работать больше пятнадцати часов в сутки, и все будут есть и пить от пуза! Это вам обещаю я, Бригадир, а не какой-нибудь надувной выскочка!
Под гром аплодисментов седовласый Кандидат протестующее завопил:
– Я не надувной! Это поклеп! Какие у вас доказательства? Да и если надувной даже, это еще не значит…
– Стоп, стоп, стоп! – поднял могучую лапу горилла-ведущий. – Прекратите полемику, у нас регламент…
Но мистер Мистер и Бригадир продолжали громко препираться, пока ведущий вдруг не издал истошный, страшный и совершенно звериный рев. Он залез с ногами на свою тумбу-трибуну и принялся колотить себя кулаками в грудь с грохотом оркестровых барабанов. Пасть его разверзлась, обнажая жуткие зубы и красные десны. На стекле камеры немедленно осели крупные брызги, объектив даже несколько запотел.
Кандидаты и зрители в некотором оцепенении замолчали. Ведущий слез с трибуны и невозмутимо произнес:
– Спасибо! Следующий Кандидат в Маги! Прошу вас, Карина Ильинична…
Изображение переключилось на юную, ослепительно красивую девушку в длинном платье, с венком из лесных цветов на голове. Не надо было долго смотреть на нее, чтобы признать в ней самую настоящую ведьму – из Коломенской Чащи.
– Только прошу вас не смотреть в камеру, – поспешно добавил ведущий. – Иначе ваш взгляд могут счесть давлением на избирателей…
– И избирательниц! – томно выкрикнула из зрительного зала какая-то дамочка.
– Хорошо, – глубоким бархатистым голосом сказала Карина. – Я понимаю, что некоторые из избирателей боятся моей красоты и молодости…
– Это все колдовские штучки! – взвизгнула из-за своей стойки весьма полная дама, лицо которой украшало невероятное количество косметики (от возмущения с ее лица, словно снег, посыпалась пудра). – Избиратели знают, откуда у тебя эта красота! Тебе же далеко за семьдесят!»
Разбойники дружно расхохотались, хлопая друг друга по плечам и тыкая в бока локтями.
– А Степанида молодец! – усмехнулся Веник. – Столько энергии… Даже не знаю, что возьмет верх – красота или коммерческая хватка?
– И не только коммерческая, – заметил Крюгер. – Степанида снова во главе Орды!
– Все собирают силы, – задумчиво сказала Марина. – Ох, не нравятся мне эти выборы…
– Демократия – самая подлая форма правления. Но это лучшее, что у нас есть, – важно сказал Большая Мама. —
– Эй, ты, хватит умничать! – небрежно бросил Крюгер.
– Это не я сказал, это Черчилль, – обиделся толстяк. – Я не дословно, но близко к тексту…
– Дайте послушать! – скривился Веник и покосился на Марину.
Та по-прежнему прибывала в задумчивости. Да, ей не до выборов сейчас, когда ее собственный сын и устроил всю эту заварушку.
Все знали, как Марина любит своего непутевого Тему. И еще больше – как беспокоится за него. И ведь были основания…
«– Уважаемая Степанида, у вас будет слово! – примирительно сказал ведущий.
– Это уж точно, – усмехнулась Степанида, предводительница Черкизовской Орды… – Я-то своего не упущу, даже не надейтесь…»
– Надежда – это ведь то, что, в конце-концов, умирает? – лучезарно улыбнулась Карина.
– То, что умирает последним, – поправил ведущий.
– Вот-вот, умирает, – сладко повторила Карина. – Все вокруг стремится к своему концу, к разложению, смерти. И я, вроде бы, должна уже сгорбиться под тяжестью лет… Да, да, я не стесняюсь своего возраста. Но кто из вас, мои любимые избиратели, упрекнет меня в старости?
Карина обвела взглядом своих зеленых глаз замерший зрительный зал. И там, куда падали таинственные невидимые лучи, струящиеся из-под ее ресниц, раздавалось восхищенное «ах!»
– Мы, жители Чащи, знаем тайны жизни и смерти, – продолжала Карина. – И мы можем всех, всех сделать бессмертными… И даже более того – вечно юными потрясающе красивыми…
В зале немедленно поднялся ропот: поднятая тема явно задела зрителей за живое. Особенно оживились пожилые и некрасивые женщины.
– Вранье! Ложь! – прошипела Степанида, сжимая мясистые кулаки.
– Вы передергиваете! – поправляя и без того идеально сидевший галстук, проговорил мистер Мистер. – Вы неверно формулируете…
– А черт его знает, все может быть… – пробормотал в стороне Бригадир, искоса поглядывая на Карину.
– Да, да! – возвысила голос Карина. – Мы, те, кого вы, нежно любимые нами избиратели, зовете ведьмами, можем сделать вас воистину счастливыми! Всех, всех до единого! И все мы сольемся в одно светлое человеческое братство, наслаждаясь юностью, здоровьем и многим другим, с чем я вами поделюсь, если вы проголосуете за меня…
Зрители, заливаясь счастливым детским смехом, истово хлопали в ладоши. И Карина смотрела на них, как на своих маленьких детей, которым она только что раздала новогодние подарки…
– Так, так… – принюхиваясь, сказал ведущий. – Карина Ильинична, я, конечно, понимаю, что вы следуете своим традициям, однако я бы попросил не распылять в студии ваше болотное зелье!
– Но ведь никто и не запрещал, – продолжая улыбаться, сказала Карина. – Простите, не буду больше…
– Вы эти ведьминские штучки бросьте! – рявкнула Степанида и грохнула по трибуне увесистым кулаком, да так, что на ее обширной груди хлестко подпрыгнули многоярусные бусы. – Я бы тоже могла много чего в студию притащить – у нас в Орде всякого дурмана навалом! Только вот не думаю, что это главное! Наша сила – в простых вещах, понятных каждому покупателю! Что? Да, именно, я хотела сказать – избирателю! Так вот, Игра эта всех уже достала! Конечно, многие тут развесили уши и думают, что ведьма сделает их счастливой – ха-ха! Насмешили! На то они и ведьмы, чтобы обманывать простых покупателей, то есть обывателей! Не будет вам в Игре никакого счастья! Обманут вас и ведьмы, и гномы, и надувные мафиози – высосут из вас жизненную Избирательную Силу, да и дело с концом! А потому я вам не обещаю ничего нереального. Вы взрослые здравомыслящие люди, а потому должны понять, что Игра не дает развиваться нашему рынку! Я не только про Орду говорю, а вообще! Посмотрите, какие цены – это же уму не постижимо! А гномы хотят выгнать нас – и тогда, без конкурентов, вообще возьмут вас за горло! Но я говорю – не выйдет! Голосуйте за меня! У меня все просто: когда я стану Магом, мы прекратим Игру и заживем по-человечески! А чтобы вы мне поверили, я объявляю с сегодняшнего дня снижение цен на нашем рынке! Сразу – в два раза!
Зал взревел: видимо, Степанида ударила в самую точку.
Но тут раздалось насмешливое покашливание, переходящее в зловещее шипение. Зал немедленно прекратил бурное обсуждение услышанного, а камера выхватила молчавшего до этого пятого Кандидата.
Сначала было не очень понятно, кто это таков: за трибуной возвышалось что-то высокое и бесформенное, неопределенно грязного цвета. Но тут это что-то раздвинулось – и стало понятно, что Кандидат скрывался от аудитории за парой огромных кожистых крыльев – опаленных и изорванных.
Это был Генерал – единоличный начальник огромного и страшного Войска, того, что когда-то было призвано защищать Москву от всего мира или наоборот – весь мир от обезумевшей столицы, а теперь предоставленного самому себе.
Войско было олицетворением самой Игры – огромной уродливой личиной Войны и Смерти. Многие в Волшебной Москве благодарили высшие силы за то, что никто из многочисленных противоборствующих сторон так и не смог до сих пор перетянуть Войско на свою сторону. Хотя мудрые люди считали, что грубая мощь в Волшебной Игре вполне уравновеши