Но Саша не был уверен и в том, что не забудет просто открыть рот. С ним уже не раз случался такой вербальный ступор. Вот и сейчас он не знал, то ответить Гарику. Но незаметно подошла Карина и сунула в руки Саше лохань с какой-то пахучей жижей.
– Пей! – приказала она.
И Саша послушно отхлебнул из чаши. На вкус это оказалась редкостная дрянь. Но в голове, как ни странно, прояснилось.
– Все! – воскликнул Гарик, удаляя с костюма Саши невидимые пылинки. – Пора к народу! Народ, он ждать не любит!
Безопасность выступления Единого Кандидата на стадионе взялся обеспечивать Генерал. Повсюду были видны огромные, внушающие ужас крылатые солдаты. Некоторые из них парили над трибунами, высматривая возможную опасность. На прожекторных башнях расположились пулеметчики и снайперы.
Вспыхнули прожекторы, и представление началось.
На негнущихся ногах Саша Шум двинулся вперед.
Он совершенно не соображал, куда именно его толкают многочисленные помощники-гномы, и даже, когда оказался на большой площадке в центре стадиона, то не видел ничего, кроме слепящего света прожекторов. Со всех сторон на него пялились десятки телекамер, за которыми прыгали суетливые мартышки.
Было очень страшно, а когда, толпа, словно по команде (а, наверное, так оно и было) взревела и принялась скандировать «Единый Кандидат – народу друг и брат!» Саша попятился. Только крепкие руки телохранителей остановили его бегство и аккуратно подтолкнули к вееру микрофонов у края помоста.
Саша скосил глаза к микрофонам и понял, что отступать некуда. Конечно же, он не знал, чем оговорить, он не репетировал никаких речей и вообще, с трудом представлял, что же от него хотят все эти люди.
– Открой рот! – шепнул на ухо Чип.
И Саша послушно отвесил челюсть.
– Приветствую всех собравшихся! – вырвалось из его глотки, чему Саша уже совершенно не удивился. – Вы даже не представляете, как я раз видеть всех вас, собравшихся здесь, объединенных одной общей светлой целью!…
Оставалось покориться судьбе. И Саша Шум лучезарно улыбнулся, приветливо помахав избирателям обеими руками.
Толпа снова зашумела, однако на этот раз гораздо более искреннее. Саше почему-то вспомнилось смешное слово «харизма» и многочисленные уроки, преподнесенные ему хитроумными Гариками.
Однако же мысли эти исчезли так же быстро, как и возникли. Ему не надо было думать. Нужно было лишь подчиниться стихии слов, что овладели его губами и несли его, поднимая ввысь над этой огромной толпой.
И Саша подчинился.
– Что собрало нас всех, что заставило нас придти сюда и стоять плечом к плечу, забыв про домашние хлопоты и проблемы? – вопрошал Единый Кандидат в Маги. – Почему мы стремимся объединить наши разрозненные голоса в один единый голос, который говорит «да» Единому Кандидату?
– Да-а-а! – прорычала толпа.
– Кто он такой, этот Единый Кандидат в Маги? Чем он отличается от каждого из вас? Чем он лучше любого жителя нашего чудесного города? И я отвечу вам: ничем! Потому, что Единый Кандидат – он один из вас, такой же простой рубаха-парень, как гном из бездонной каменоломни или торговец из славной Черкизовской Орды! Он – воплощение гласа народа и его голосом говорите все вы!
Толпа бесновалась и ликовала, а Саша поражался собственному красноречию.
– Молодец! – похвалил его Шум. – Ты близок к вершине собственной славы! Генерал-Директор мог бы тобою годиться!
– Правда? – обрадовался Саша.
– Конечно – сказал Шум.
Но эти слова слышал только Саша. В микрофон же неслись совсем другие слова:
– Мы все, все, как один, должны сказать наше твердое «нет» безликому Игроку номер ноль, из которого наши недалекие сограждане испекли на горе нам так называемого Независимого Кандидата! От кого это он независим, спрашиваю я? От вас? От народа?!
– У-у-у! – неслось над толпой.
– Зачем нам Кандидат, который ни от кого не зависит? Что он принесет народу, кроме собственных мелочных желаний? Нет, народу нужен другой Кандидат, тот, что будет объединять его в едином порыве избрать собственного, Единого Мага! Это Единый Кандидат!
– А-а-а!!!
– Голосуйте за меня!
Толпа волновалась, словно море, и цепь суровых крылатых солдат уже с трудом сдерживала ее напор.
И тут, какой-то человек прорвался сквозь оцепление. Нет, он не прорвался – он просто перепрыгнул через него, сделав в воздухе хитроумное сальто в своем длинном, дико развевающемся пальто. Никто не успел опомниться, как этот некто, оказавшийся и не человеком вовсе, а странным существом с одним глазом посреди лба, уже стоял напротив Саши.
– Умри, вражье отродье! – прорычало чудище и выхватило из-под пальто самую натуральную бензопилу.
Пила оглушительно взвизгнула, и нападающий замахнулся ею, чтобы одним ударом покончить с оторопевшим Единым Кандидатом. Это был тот, самый момент, когда никто не смог бы помочь Саше – ни собственная заторможенная реакция, ни санитары-телохранители, уже бросившиеся на помощь.
Да только – насмешка Игры – бензопила убийцы задела за широкий поднятый ворот, втянула его, рванула за стремительную цепь и…
Голова покушавшегося с единственным удивленным глазом со стуком грохнулась на сцену. Тело же, уронив пилу, разочарованно побрело прочь и дойдя до края помоста, рухнуло на аппаратуру.
Уже в падении, словно подчеркивая черный юмор ситуации, обезглавленное тело было в клочья расстреляно снайперами Генерала.
В толпе воцарились смятение и паника. Саша открыл было рот, чтобы заорать от ужаса, но из уст его вырвались совсем другие слова:
– Вот, – сурово сказал он. – Враги пытаются нас запугать! Но, как вы могли убедиться, справедливость на нашей стороне! Да здравствует Единый Кандидат!
Толпа вновь сменила настроение и восторженно заорала:
– Ура-а-а!!!
В штабе Единого Кандидата царила атмосфера тревоги и злости одновременно.
– Генерал! – орала Степанида. – Я давно подозревала, что ваше Войско и яйца выеденного не стоит, но теперь совершенно убедилась еще и вашей бездарности!
– Вы бросаете мне вызов?! – рычал в ответ Генерал. – Вы, что же, войны хотите?!
– Стойте! Прекратите! – верещал мистер Мистер, стряхивая пепел от сигары себе на брюки, рискуя прожечь их и лопнуть. – Враги только и добиваются нашего раздора!
– А, по-моему, они добиваются устранения конкурента! – заметил Бригадир.
– Если мы немедленно не отреагируем на это, нам не избежать и других покушений! – воскликнул мистер Мистер, опасливо отряхивая брюки.
– И как вы видите нашу реакцию? – без особого интереса спросила Карина.
Она окуривала Сашу успокаивающими благовониями, и у того на лице застыла совершенно идиотская улыбка: Саша сейчас был далеко-далеко, в лесной стране, в окружении добрых и нежных фей…
– Я вижу только один способ привлечь внимание общества к этому беспределу! – воскликнул мистер Мистер. Суд, суд и еще раз – суд!
В этот момент раздался звон разбившегося стекла, и в окно влетела пузатая бутылка из-под шампанского. Грохнувшись на пол, бутылка лопнула и вспыхнула ослепительным пламенем, обдав присутствующих нестерпимым жаром и отвратительным бензиновым смрадом.
– На помощь! Спасите! Пожар! – заголосили члены коалиции, бросившись, кто куда.
Телохранители-санитары тихонько тлели в сторонке, не зная, бежать им или сгореть вместе с подопечным.
И только Карина спокойно встала, заслонив собой Сашу, и тихонько дунула на огненное месиво.
Языки пламени мгновенно замерли, словно на картинке из детской книжки, и быстро поменяли цвет – с желто-оранжевого, с красными прожилками на ослепительно белый. Еще секунда – и мертвое пламя осыпалось на обугленный пол ворохом снежинок. Потянуло зимней прохладой, и беглецы с опаской вернулись назад.
– У пяти нянек дитя без глазу, – заметила Карина.
– Хорошо, – произнесла Степанида. – Черт с вами. Суд, так суд…
5
– Итак, – важно произнес Богдан. – Мы идем к нему и четко ставим условия – «или-или»!
– Правильно, – сказал Эрик. – Давно уже пора разобраться с нашим непонятным клиентом. Терпеть не могу всех этих недомолвок и неловкого молчания.
– Хватит болтовни, пошли! – решительно сказала Криста.
Однако решительная поступь любителей по коридорам Университета оборвалась у дверей приемной. Здесь расположился довольно крупный пикет разбойников во главе с татуированным с ног до головы Крюгером.
– Это еще что за новости? – взмутилась Криста. – Крюгер, пропусти!
– Не велено, отводя взгляд, сказал Крюгер. – Кандидат отдыхают…
– Ты чего, дружище, ослеп? – изумленно произнес Богдан. – Ты что же, своих не узнаешь?!
– Узнаю, – твердо сказал Крюгер. – Но к Кандидату не пущу.
Любители растерянно переглянулись.
– А что же такого произошло, что он, Кандидат, лично для тебя, Крюгер, стал важнее друзей?
– Есть вещи, которые важнее друзей, – сказал Крюгер. – Например, счастье всего человечества…
На это не нашелся, что сказать, даже красноречивый Богдан. Счастье человечества! С такими категориями любителям еще не приходилось сталкиваться в практической деятельности…
– Ладно, – медленно произнес Эрик. – Но ведь что-то должно заставить тебя пропустить нас…
– Например, приказ атаманши! – раздался знакомый звонкий голос.
В их сторону быстрым шагом направлялась Марина собственной персоной. Чуть в отдалении шли старые знакомые – Толик, Тема и Света. У любителей не было времени на приветствия и расспросы, а потому они обратили свои взгляды на Марину.
– Не можем попасть к Кандидату, – недовольно сказал Богдан. – Твои архаровцы, похоже, совсем нюх потеряли…
– Поговори мне! – недобро сказал Крюгер, сверкнув исподлобья злобным взглядом.
– Пропусти нас, – мягко сказала Марина.
Крюгер хотел было что-то возразить, но все же сделал разбойникам знак рукой: пропустите, мол, этих…