.
30 августа из Лубен сбежали трое иноземцев: «немцы маеоры рейтарского строю Яков Барнов, да пешего солдацкого строю Тобиас Кершнер, да рейтарского строю поручик Микулай Каменицкий». Ромодановский посылал за ними погоню, но «посыльные люди их не догнали», а взятые позднее языки сказали, что они «переехали за Днепр к Юраске Хмелницкому»[257].
2 сентября 1662 г. Золотаренко сообщил Ромодановскому, что он снова выступил из Нежина со своим полком и Прилуцким полком для участия в раде. Князь собирался встретиться с ним в Зенькове[258]. Указ об отходе из Лубен в Ахтырку был получен Ромодановским 5 сентября. В тот же день приходили под Лубны четыре ногайских мурзы Урмаметевы «со многими татарами» и бились со сторожевыми рейтарскими ротами[259]. В другой отписке этот бой изложен подробнее: 5 сентября приходили под Лубны четверо нагайских мурз Урмаметевых, Ак-мурза «с товарыщи со многими татарами и били, государь, на сторожевые наших рейтарских полков роты», которые стояли за рекой Сулою. Князь, «видя их татарское многолюдчтво посылал на помочь к тем сторожевым ротам товарища своего столника и воеводу Петра Скуратов, а с ним копейный и рейтарские полки». На том бою крымских татар «многих побили и в полон поимали», гоняли за теми татарами «от города мили за две». Пленные показали, что с теми мурзами «послано их было четыре тысечи человек». Посланы они были «для языков и для проведыванья» из-за Днепра Селим-Гиреем. Пленные также сказали, что при Хмельницком ныне с ордою он один, а «брат де ево Мамет Гирей царевич с выправою пошол в Крым». Ромодановский сообщал в Москву, что он ждет в Лубнах «нежинского и иных полковников», а затем пойдет к Зенькову, чтобы провести там раду для избрания гетмана. Если же полковники не соберутся, то он с войском, «не учиняя рады», пойдет в «великого государя украинные городы»[260].
Стоит обратить внимание, что Самойло Величко ошибочно полагает, что во время боя Приклонского под Бужиным Ромодановский находился в Лубнах, что лишний раз подтверждает тезис о слабом знании летописцем описанных событий: «Князь Ромодановскiй, сам в Лубнях… а Васюта з войском, в полю близко Лубен знайдуючися, в неменшiй страх впали, гди о поражце за Днепром чрез Хмелниченка войско своих заслишали; и немогучи болшей около Лубен бавитися, за наступленiем скорим от Хмелниченка на них Ординским (в котором и Галюховского писаря бувшого енаралного утратили), мусели септеврiя 8 от Лубен отступити во свояси, Васюта к Нежину, а Ромодановскiй до Зенкова; в Зенкове зась дней скилко отдохнувши, и онiй чрез неосторожность служивых людей спаливши, рушил со всем до Белгорода»[261].
Сомнительным также является известие Величко о гибели бывшего генерального писаря Семена Голуховского, который в июле 1661 г. покинул Юрия Хмельницкого и перешел на сторону Якима Сомко[262]. По другим, заслуживающим доверия данным, Семен Голуховский был жив еще в 1666 г.[263] В то же время Величко, вероятно, верно указывает точную дату отхода русской армии из Лубен в Белгород — 8 сентября. Это возможно, учитывая, что царский указ об отводе армии в Белгород был получен князем 5 сентября. Но уже 17 сентября царь приказал Ромодановскому идти в Полтаву для сбора полковников и проведения рады в Полтаве или Зенькове[264].
В Белгород Ромодановский с войском прибыл до 18 сентября, о чем свидетельствует смотр его войск, проведенный в этот день. Поскольку смотр фактически был произведен сразу после возвращения из похода, он отражает реальную численность армии Белгородского разряда с учетом возможных потерь в летней кампании 1662 г. на Украине без каких-либо новых воинских частей из других военно-административных округов. (Табл. 12)
Здесь следует оговориться, что в опубликованной С.Б. Веселовским «Смете военных сил 1661–1663 гг.»[265], обнаруженной им в Столбцах Денежного стола[266], содержатся сведения о двух смотрах Белгородского полка от 18 сентября и 15 октября, ошибочно обозначенных в документе переписчиками как один смотр 18 сентября. По первому смотру в войске Ромодановского значится 15 105 чел., по второму от 15 октября — 12 727 чел. Если первый смотр дает нам точное число ратных людей сразу после окончания кампании и аналогичен данным смотра от 18 сентября в соответствующей отписке Ромодановского[267], то второй содержит сведения о составе Белгородского полка спустя месяц после указанных событий, когда произошли новые назначения (например, майор П. Стромичевский из полка М. Гопта переведен в копейный полк) и структурные изменения. На смотре от 15 октября нет рейтарского полка Я. Тура, вместо которого показан полк Р. Корсака. В сентябре в Белгороде умер престарелый полковник драгунского строя Валтер Кармихель, вместо него полковником стал Любим Вязевской, возглавлявший драгун в заднепровском походе[268].
С учетом того факта, что по смотру от 18 сентября 1662 г. в строю находилось 15 105 чел. (в том числе 5 полковников рейтарского строя, 1 — драгунского строя и 5 — солдатского строя), а также сравнение росписей войска до и после похода, указанные Ромодановским потери русских ратных людей в Бужинском бою (286 чел.) вполне заслуживают доверия и соответствуют действительности.
В Столбцах Белгородского стола сохранились данные о потерях слобожан убитыми и пленными в ходе всей летней кампании 1662 г. Они составили 662 чел., а именно сотников — 4, есаул — 1, знаменщик — 1, рядовых — 656 чел.[269] Численность двух слободских полков, принимавших участие в боях на Днепре и Суле летом 1662 г. по смотру на 15 октября составила 2 922 чел., из которых в Острогожском полку было 1 104 казака, а в Сумском — 1818[270].
Неизвестно, сколько потеряли слобожане отдельно под Каневым, Бужиным и Лубнами, но даже если предположить, что львиная доля (до 500 чел.) приходится на бои под Бужиным и Лубнами, то общие безвозвратные потери (убитыми и пленными) русского войска и слободских казаков в этих боях составили максимум 800 чел. При сравнении с данными Ю. Хмельницкого (10 000 чел.) и М. Майера (18 000 чел.), очевидно, что лживые реляции «победителя» об уроне неприятеля не имеют ничего общего с действительностью и не заслуживают доверия. Якобы многотысячные потери русского войска в боях под Лубнами опровергаются сравнением росписей с указанием численности армии Ромодановского накануне Каневской битвы и по итогам летнего похода 1662 г. Русское войско, успешно отражая атаки неприятеля, в боевом порядке отошло от берега Днепра в Лубны, не понеся сколько-нибудь значимого урона от атак противника. В Лубнах оно находилось до начала сентября, и только после получения соответствующего приказа из Москвы воевода отвел свое войско в Белгород. Ромодановский не только сохранил основные силы своей армии, но и в дальнейшем успешно вел боевые действия в кампании 1663–1664 гг. против поляков, крымских татар и правобережных казаков.
Самой неразрешимой проблемой является установление потерь казаков Нежинского полка под началом Василия Золотаренко, понесших наиболее тяжелые потери как в бою под Бужином, так и (особенно) под Лубнами. На наш взгляд, учитывая захват и разгром татарами казацкого табора, Золотаренко вполне мог потерять до тысячи человек, но подтвердить это предположение невозможно (разве что провести археологические раскопки на Лысой горе, если там имеются казацкие захоронения).
Стоит дополнить, что татарские царевичи, отступившие от Лубен, свободно опустошали земли Украины, взяв многочисленный полон в качестве «платы» за помощь Юрию Хмельницкому. Согласно Самойло Величко, они за «труди свои сами себе ясиром украинским добре заплативши, свободно одiйшли до Крыму; ибо не тилко в полку Лубенском и в инних полоскалися и ясир брали, але аж и за Десну под Чернигов вторгнули, где многiе околичнiе веси огнем и мечем сплюндровавши…»[271].
О разорении Украины татарами пишет и Ерлич, который отмечает, что если бы гетман не отдал на разграбление крымцам земли Каневского и Корсунского полков, то они разорили бы и Волынь. Гетман не только ханскому войску «ясырем платил, (но) и сам помогал». Если верить Ерличу, численность невольников, угнанных в Орду с украинских земель, достигла 120 тыс. человек[272]. Такова была непомерно высокая цена «незабвенной» Бужинской победы для гетмана Юрия Хмельницкого.
С помощью крымских татар Юрий Хмельницкий отомстил и полковникам, ранее перешедшим на сторону Москвы, вернув под власть польского короля Каневский, Корсунский и Черкасский полки. Как сказано в Лизогубовском летописце, за то, что каневский полковник Иван Лизогуб участвовал в Каневской битве на стороне М