Я позвонил Дарье, которая, судя по всему, о чём-то самозабвенно уже болтала с Силиконой на первом этаже.
— Так, Даш, давайте на второй этаж, будем собирать нашего дорогого Оралиуса в клуб, — я подумал и решил, что тут нужны будут умения обеих моих квартиранток. — И орчанку с собой захвати. Мне надо, чтобы наш дорогой друг выглядел на все сто!
— Да, хорошо, — ответила та и отключилась.
— Что, правда? — с надеждой в глазах спросил меня Оралиус и даже ручки на груди сложил. — Ты отпустишь меня?
— Не только отпущу, — пообещал я инкубу. — На лучшую вечеринку женщин, которым за сорок отправлю!
— Ох! — демон мечтательно закатил глаза. — Эти же самые вкусные!
— Вот-вот, — сказал я, подбрасывая дров в огонь его воображения. — Но прежде я попрошу наших девочек сделать из тебя такого кавалера, чтобы все дамы в клубе хотели только тебя!
— Правда? — тот явно не верил своим ушам.
— Правда-правда, — сказал я, улыбнувшись и потрепав демона по плечу. — Только к нашим девочкам не клейся, хорошо? А то накажу!
— Нет-нет, что ты! — со страхом в глазах Оралиус отшатнулся. — Я дома-то никогда. У меня же принципы!
— Ну-ну, — я кивнул головой, выражая максимум возможного скепсиса. — То-то тебя тут оставили, когда все остальные съехали.
— Это случайность! — инкуб закрыл лицо, и я понял, что он на грани, поэтому решил пожалеть его.
Тем более, в коридоре уже слышались весёлые голоса Дарьи и Силиконы.
— Принимайте пациента, — сказал я, когда они вошли. — Сделайте его первым красавцем! Фотоотчёт обязательно.
— Так точно, — отозвалась Дарья.
— Хорошо, хорошо, — инкуб заметался, не зная, с чего бы начать. — Я сейчас, только…
— Только самогон мне дай, пожалуйста, — сказал я, напоминая, зачем я пришёл.
— Да-да, конечно, — откликнулся тот и приоткрыл кладовку.
Выгрузив из неё несколько объёмных бочонков, я заметил, что запасы начали иссякать. Так что скоро придётся придумывать что-то ещё. Ну или засадить Оралиуса за самогоноварение в промышленных масштабах.
Гагарин ждал меня недалеко от разлома. Место было ровное и удобное. Оно-то и обещало вскоре стать тем самым центром торговли между двумя мирами, которое было нужно и тут, и там.
Не успел я выгрузить из машины бочонки с огненной водой, как из разлома в синее небо взмыл Громорыг на летающем ящере. Этот был грузовой, на котором и предстояло везти все наши бочки вниз.
— Ещё один день без смерти! — поприветствовал меня орк, и я ему ответил каким-то сходным приветствием, не совсем понимая, почему они так говорят. У них же смерть означает бой, значит, и цель жизни. — Привёз эту чудесную огненную воду?
— Да конечно, — проговорил я, глядя на Грозного Рыка. За последние сутки он, кажется, немного сдал, так как не просыхал ни на секунду. Предупредить его что ли, что алкоголь вредит здоровью, или сам разберётся? — Ты, говорят, тоже что-то захватил?
— О, тебе понравится, — ответил мне Громорыг, стащил с себя кожаную сумку и бросил к моим ногам. Та открылась, и на невысокую траву выкатился драгоценный камень с половину моего кулака. — Для друзей только лучшее.
— Хорошо, — сказал я, подбирая сумку и закидывая обратно в неё самоцвет. — Только должен предупредить, что мы не ожидали столь серьёзного внимания к нашей продукции, поэтому совсем скоро она может закончиться.
— В ваших же интересах, чтобы она не заканчивалась, — ответил мне орк и махнул дубиной. — Пьяные мы добрые, — а потом заржал, как конь. Судя по всему, это была одна из его шуток.
Но мне не давало покоя что-то, увиденное внутри сумки.
— Ладно, — ответил я, махнув рукой, — мы придумаем, как ускорить производство.
А сам подумал, что Оралиус меня возненавидит, если из инкуба, призванного удовлетворять женщин и тем самым подпитываться, я превращу его в самогонщика. Можно ж ещё и патент государственный получить! Хотя, нет, государство не терпит конкуренции.
Опять же, хотелось, чтобы Громорыг скорее улетел, потому что надо проверить, правильно ли я всё заметил. Тот загрузил бочонки на ящера, по-дружески облапал меня, выражая свою симпатию, и улетел, дыша перегаром, похлеще чем Дезик струями огня.
Я устроился прямо там и под взглядом Гагарина открыл сумку. Один камень показался мне… нет, не странным. А знакомым.
— На твоём месте, — ненавязчиво проговорил Алексей, но так, чтобы я услышал его посыл. — Я бы поделился кое-чем из этого с государством.
— Зачем? — спросил я ромбовидный розовый предмет, который только походил на самоцвет, но не был им. — Разлом, по сути, на моей земле.
— Всё так, — согласился со мной Гагарин. — Это только дружеский совет. Дело в том, что и армия стоит на твоей земле, если ты понимаешь, о чём я. Просто, если не поделишься сам, могут и забрать. А уж заберут всё, это ты мне поверь.
Я повернулся и глянул в его глаза. Нет, он не давил, просто советовал. И так, наверняка, сделать было бы лучше всего. Вот только я не слышал его. Я соображал, что же на самом деле произошло, раз у меня в руке переливался на местном солнце пропуск Силиконы на Олимп. Что там вообще произошло?
— Хорошо, — ответил я, поняв, о чём он мне говорит. — Я обязательно приму это к сведению.
— Молодец, — ответил тот и хлопнул меня по плечу. — Ты сейчас куда? Сопроводить? Кстати, я тебе охрану почти подобрал.
— Охрана — это отлично, — кивнул я, размышляя, как буду показываться везде с телохранителями. Впрочем, совсем скоро меня это уже не будет волновать. Через несколько дней моя ссылка закончится, и я вернусь домой. Хотя, если честно, там гораздо скучнее, чем тут. — Но пока я заскочу к тётке и узнаю, нужна ли ей помощь с похоронами деда. Поэтому нет, на сегодня, полагаю, мне твоя помощь больше не понадобится.
— Отлично, — ответил мне Гагарин и протянул руку. — Тогда завтра представлю тебе твою охрану.
Мы простились и разъехались в разные стороны. И почти сразу я обнаружил старшего брата, бредущего по дороге к усадьбе. Я остановился напротив него.
— А ты что тут делаешь? — спросил я с некоторым подозрением, так как уже второй раз видел его поблизости от поместья.
— Да вот, Ксении Альбертовне помогаю, — ответил он слегка дрогнувшим голосом, из чего я заключил, что он врёт. Но сейчас разбираться с ним у меня не было ни времени, ни возможности.
— У разлома? — я приподнял бровь, понимая, что тётка тут, скорее всего, совершенно ни причём.
Он лишь развёл руками.
— Садись, подвезу, — сказал я, кивая на пассажирское сидение. — Или сам?
— Спасибо, — слегка затравленно ответил он, хоть и не понял причины этого. — Пожалуй, соглашусь.
Когда он открыл дверцу, я понял, что сумка с самоцветами до сих пор лежит на пассажирском сидении. Небрежно схватив её, я не обратил внимания на то, что клапан раскрылся, и Тимуру вполне видно, что находится внутри.
Однако он сделал вид, что ничего не заметил.
Ксения Альбертовна находилась скорее во взбудораженном состоянии, нежели в подавленном. Многочисленные заботы, навалившиеся на неё в этот день, не давали задуматься о причине их возникновения.
— Я могу быть чем-нибудь полезен? — поинтересовался я у тётки после того, как мы поприветствовали друг друга.
— Да нет, — та покачала головой и тепло улыбнулась мне, скривившись при виде Тимура, зашедшего после меня. — Я же была готова, знаешь ли. Уже долгое время. Так что сейчас всё целиком и полностью закончено. Из насущных дел только даты проставить в извещения о похоронах.
— Это я понимаю, — ответил я, видя, что Ксения Альбертовна и правда держится молодцом. — Имею в виду, тебе помощь не нужна? Понимаю, что тяжело.
— Пока я ничего не осознала, — проговорила она и склонила голову. — Возможно, через несколько дней мне потребуется твоя помощь. Но на данный момент для меня ещё ничего не изменилось. Но вообще, огромное спасибо за поддержку. Ты такой… настоящий.
Теперь уже пришла очередь моего брата скривиться. Потому что тётка делала вид, что его не существует, а общалась она исключительно со мной.
— Что ж, — сказал я, поклонившись Ксении Альбертовне, — в таком случае поеду пока по делам. Если что, вызывайте меня по телефону в любое время дня и ночи.
— Хорошо, — ответила она. — Позвоню.
Я перевёл взгляд на брата.
— Тебя до города подкинуть? — спросил я, вспоминая, что он может быть и на своей машине.
— Нет, благодарю, — откликнулся тот. — Дальше я сам.
Для Тимура Туманова этот день оказался достаточно удачным. Мало того, что он смог сфотографировать факт передачи некой сумки огромным зелёным орком Игорю. Так потом он ещё и смог убедиться в том, что сумка эта полна драгоценных камней. И уже эта информация должна была стать тем самым, что поможет ему завоевать доверие Серпухова.
Сев в свой старый автомобиль, дрожащими пальцами он набрал номер на совсем уж дешёвом аппарате, у которого и экран-то толком не работал.
— Валентин Семёнович? — сказал он, стараясь унять дрожь в голосе. — Здравствуйте. Я только что стал свидетелем того, как брату передали что-то из разлома.
— Что именно? — осведомился Серпухов, кажется, немного оживившись. — Что-то запрещённое?
— Н-ну, н-не знаю, — ответил ему Тимур, понимая, что фотографии снова вышли не очень. — Давайте я вам всё пришлю, — хотя нет, одна из фотографий, которую он незаметно сделал в машине у брата, была хороша, — а вы сами решите верить ли этим фотографиям, или нет.
— Шли, я посмотрю, — бросил на это Серпухов, видимо, не совсем понимая, как реагировать. — Боги, ты бы ещё на бутерброд с колбасой фотографировал.
— К сожалению, у меня нет ничего лучше, — ответил на это Тимур. — То, что вы видите, сумка с самоцветными камнями. Полагаю, он собирается их присвоить.
— Да уж, глаза боятся, а руки из задницы, — заметил Валентин Семёнович, но это ещё касалось качества фотографий. — Смотри, я сейчас отправлю это своему начальству. Если ты меня подведёшь, это будет последний раз, когда мы разговариваем понятно?