«Игорь, скажи мне, пожалуйста, как теперь уже граф богу, тебе завод-то этот нужен вообще? — на фоне феечек с пыльцой это было столь приземлённо, что вызывало определённый диссонанс. — Я просто подумал, что его можно выкупить из залога, да и продать потом кому-нибудь».
Туманов долгое время молчал. Я уже подумал потыкать в него ментальной палочкой, но неожиданно он вышел на связь.
«Однозначно, пока мы вместе мне этим заниматься совершенно некогда, — ответил он, но так, словно подразумевался подтекст. — Потому что у некоторых богов такие каникулы, что спортивные лагеря отдыха курят в сторонке. Но, в целом, мне было бы интересно».
«Интересно постоять у станка? — поинтересовался я, беря его тон разговора. — Почувствовать себя настоящим работягой. Получить, наконец, первую зарплату. А?»
«Зря ты так, — ответил он, решив не развивать эту тему. Впрочем, и я понял, что сказанул лишнего. — Можно много чего придумать, имея небольшой, но очень удобно расположенный заводик. Ты посмотри, тут столица рядом, деловая активность невероятная. Другой вопрос: что выпускать? Фонтанчики изжили себя ещё при жизни деда. А вот автономные теплицы по проекту тётки — очень даже перспективная тема».
«Слова не княжича, но графа, — не удержался я от подковырки. — Но на самом деле ты прав. Я надеюсь, что скоро вернусь к себе, а тебе надо будет полноценно жить. Конечно, ты обеспечен до конца своих дней, но бизнес — это вообще-то хорошо. Так что, выкупаем?»
«Конечно, придётся переоборудовать конвейер, — словно сам с собой размышлял Игорь. — И линии заново настроить. Но я думаю, что это не такая уж большая проблема. Да, будем выкупать. Но заниматься я всем этим буду уже после того, как закончатся твои сумасшедшие каникулы».
«Ты, главное, потом не забывай обращаться, — ответил я, испытывая странную грусть от упоминания, что скоро мои приключения закончатся. — Я своих новых друзей не брошу. Так что, если нужна будет помощь с заводом, особняком или вообще…»
Я не договорил, потому что банально не знал, как закончить свою мысль. Впервые в жизни впереди у меня был туман, зато всё прояснилось в прошлом.
«Возможно, мне очень понадобиться твоя помощь, — задумчиво ответил Туманов. — Но, если я прав, то времени ни на завод, ни на что другое у меня не хватит».
«Это ты о чём? — спросил я, и тут же вспомнил. — О сне?»
«О сне, — подтвердил он. — Только вот мне кажется, что это не сон».
Сами же действия по выкупу завода у банка заняли совсем немного времени. Мы поехали в центральное отделение, где чеком погасили все обязательства и закрыли все долги предприятия. А взамен получили закладную.
«Поздравляю, Игорь Николаевич, — сказал я официально. — Теперь вы официально фабрикант».
«Я не Николаевич, — отрезал он, словно отсекая всё своё прошлое. — И никогда им не был».
Северский не хотел присутствовать на семейном ужине в столь озлобленном состоянии, в котором находился сейчас. Ему надо было успокоиться, а для этого должно было случиться что-нибудь хорошее. Но тут ему доложили, что тесть, а по совместительству полковник Тайной канцелярии Ефим Ильич Загорский желает его видеть.
Тесть у Северского был очень своеобразным человеком, но, так как проработал всю жизнь сыскарём, болтать просто так не любил. А это означало опять новости.
За столом они сели рядом, чтобы иметь возможность переговариваться, не привлекая внимание остальных. Можно, конечно, было уйти в мужскую комнату с бильярдом и баром, но на данный момент правила приличия диктовали свои условности.
— За нас кто-то взялся, — сказал Ефим Ильич, едва ему позволил это сделать этикет и невнимание остальных.
— Что значит: «кто-то»? — вытерев губы, спросил Северский. — Вы не знаете?
— Только догадываемся, — ответил Загорский и кивком указал на биллиардную. — Разрешите?
Когда они остались наедине, Ефим Ильич стал словоохотливее.
— Скорее всего, это контрразведка, — проговорил он, качая головой. — Других вариантов у меня просто нет. Агентурная сеть сыплется, люди пропадают прямо с рабочих мест и потом не находятся. Постфактум приходят заявления об увольнениях и документы о возбуждении дел по факту госизмены.
— Что, все? — брови Северского полезли на лоб, так как такое было просто нонсенсом.
— Есть ещё халатность и взяточничество, но их куда меньше, — ответил Загорский, пожимая плечами. — Но даже это не всё. Я чую, что мне и самому дышат в затылок. Сегодня взяли Палибина. Если успею, то завтра подам в отставку и исчезну на какое-то время. Необходимые документы я уже собрал.
— А зачем ты мне всё это говоришь? — Северский кипятился, потому что из его рук уходил ещё один отличный инструмент. — Что это изменит?
— Не знаю, — ответил Ефим Ильич и налил себе до краёв янтарной жидкости. — Скорее всего, просто хочу предупредить. Лично я решительно чищу все архивы на предмет любых взаимодействий. То же самое по-дружески советую и тебе. На старости лет императору шлея под хвост попала. Из наших так никто и не понял, что послужило причиной.
«Зато я знаю, — подумал про себя Северский, но решил оставить это исключительно в мыслях. — Крылатые ракеты, летящие в его внука, вот что попало ему под хвост!»
Мы договорились, где можно будет посадить вертолёт так, чтобы не снести вихрем от винта тысячу-другую феечек. Нам отвели ровную площадку недалеко от гнезда горгульи. Правда, самой её не было.
Мы с Пожарским и двумя солдатами взвалили на себя небольшую часть припасов, рассчитывая на то, что вскоре появится Лаки и поможет нам перетащить всё это к месту у подножья горы, где устраивался пир.
Каково же было моё удивление, когда я увидел горгулью. И дело было даже не в том, что теперь она была полностью золотая и блестела в солнечных лучах, а в том, что ростом она не отличалась от окружающих её крылатых созданий.
— Это что ещё за приколы? — спросил я, но она лишь кивнула, указывая куда-то мне за спину. — Как нам переносить?.. — и тут дар речи у меня пропал.
Оглянувшись в ту сторону, куда указала Лаки, я увидел дона Гамбино под руку с Фреей. Да-да, в Карлито тоже было десять сантиметров роста, а за его спиной трепетали прозрачные крылья.
— Дон Гамбино, ты-то куда? — только и смог я выговорить.
А затем мысли у меня в голове снова смешались.
— Вы что, снова пыльцу свою распылили? — грозно поинтересовался я у Фреи.
— Нет, — пожала та плечами. — С чего вы решили? Мы просто уменьшили всех своих гостей, чтобы никто не чувствовал себя огромным и некрасивым по сравнению с нашей грациозностью и миниатюрностью.
— А Силикону?.. — но я тут же получил ответ на незаданный мною вопрос, так как в поле зрения влетела зелёная орчанка в платье из цветов и пальмовых листьев, которая была всё-таки чуть больше остальных. — Вот это ни хрена себе! — сегодня была моя очередь находиться в постоянном шоке.
Хотя, судя по выражению лица Пожарского, он тоже был примерно в таком же состоянии.
— Вы не переживайте, — сказала мне Фрея, подбадривающе улыбаясь, — этот эффект лишь на двенадцать часов. Для того, чтобы все смогли насладиться праздником. Присоединяйтесь!
— Я бы с радостью, — мне пришлось признаться самому себе, что действительно хотелось бы оказаться наравне с феечками, чтобы не мешали различия, — да только мы там столько всего привезли. Еда, алкоголь, подарки. Всё тяжёлое, надеялись на горгулью, а вы её уже обратили…
— Я тебе что, грузчик что ли? — огрызнулась Лаки, но больше для вида. — Нет, вы только посмотрите: два раза отвезла его туда-сюда, он уже готов на мне все покупки из магазина таскать.
— Это вообще не проблема, — ответила мне глава фей, оглядывая слетающихся к нам подопечных. — Сейчас наши крылатые мальчики и девочки всё принесут. Ты же видел, какие котлы они поднимают? Так что милости прошу к нашему столу. Давайте просто отдохнём! У нас так давно не было повода для праздника. А тут у нас сразу три бога в гостях, чем не повод?
— Это о чём она? — Максим Пожарский, кажется, совсем выпал из реальности. Он изо всех сил пытался сосредоточиться, но, никак не мог этого сделать. — Какие ещё три бога?
— Не обращай внимания, — махнул я ему. — Это она нас полубогами считает.
— А вы, молодой человек, хотите прекрасный рост и замечательные крылья?
— Спасибо, — Максим выставил руки вперёд. — Меня и в себе всё устраивает. Я должен быть в полноразмерном состоянии, чтобы предотвратить любую опасность.
— Ну как хотите, — ответила Фрея, после чего сделала пасс в мою сторону.
И тут же стала на глазах увеличиваться, пока не стала одного размера со мной. Хотя, нет. Это мне так показалось. На самом деле это я уменьшился. Но эффект был очень интересный.
— Я понял, что завидовал внучке с тех пор, как у неё прорезались крылья, — хохотнув, сказал мне дон Гамбино, сделав замысловатый кульбит в воздухе. — Но это лучшие каникулы в моей жизни, клянусь!
Первая часть вечера оказалась довольно камерной. Отрепетировавший небольшой репертуар Дезик вышел на сцену и запел чуть ли не академическим вокалом:
— Пропала собака, живущая в нашем дворе, она отзывалась на кличку: «Му-му» детворе…
Феечки даже немного приуныли от такого вступления, но цербер сделал всё правильно, взвинчивая настроение по восходящей. И к концу его отделения все уже были влюблены в него, горячо аплодируя. А после завершения и вовсе забросали цветами.
Оралиус же практически ни на шаг от него не отходил. То микрофоны поправит, то гирлянды из цветов на шеи развесит, то воды поднесёт.
Одним словом, в том, что Дезик сорвал настоящие овации, была немалая заслуга и инкуба.
Вторая часть вечера подразумевала карнавал. Но примерно в этот момент я вдруг понял, что не могу отыскать глазами ещё одно близкое мне существо.
— А где Кьяра? — спросил я у дона Гамбино. — Почему я её не вижу?
— Готовится, — ответил тот, — сейчас будет.
И тут… моё сердце замерло, как писал один известный граф. Сначала застучали барабаны, причём ритм их проникал внутрь моего десятисантиметрового туловища и отзывался там, совпадая с биением сердца. Следом загорелись факелы, а окружающие скалы окрасились специальными проекциями, создавая невероятный объём для происходящего действия.