В какой-то момент мы съехали с основной дороги, и началась ужасная тряска, несмотря на то, что машина еле двигалась. И вот, под непрекращающуюся трель риелтора я вдруг увидел огромную свалку, которую мы проезжали мимо.
— Так, стоп, — сказал я, принюхавшись и сморщив нос, — это что, мусорка?
— Удобно, правда? — обернулся ко мне паренёк, явив прыщавый лоб, узкий нос меж глаз навыкате и пушок над верхней губой. — Не нужно будет заботиться о далёкой доставке отходов, и можно будет их выбрасывать прямо по дороге из дома. Итак, мы въезжаем с вами в угодья, которые вплотную примыкают к вашей замечательной усадьбе.
Машину трясло всё сильнее с каждой сотней метров, которую мы преодолевали, и, наконец, она превратилась в одну сплошную колдобину, по которой уже особо никто и не ездил. Строго говоря, никакой дороги и не было. Направление, да… самое подходящее слово.
— Отсутствие асфальтового покрытия даёт сразу несколько неожиданных плюсов, — заикаясь на каждой колдобине, продолжал извергаться риелтор. — Во-первых, не нарушается естественная экологическая обстановка, присущая нашему родному краю. Во-вторых, не нужно каждый год заботиться о сохранности этого самого покрытия. И, в-третьих, можно вполне себе устроить тут полигон для тест-драйва машин. Если автомобиль не выдержит данную дорогу, значит, он плох и вам не подходит.
Я представил себе лимузин с доном Гамбино и принцессой Монако, который пытается форсировать дорогу ко мне после весенней распутицы, и не смог сдержать улыбку.
Заметив её в зеркало, паренёк на водительском сидении ещё и приободрился.
— Надо отметить, что вам сильно повезло с этой усадьбой, — продолжал он с удвоенным энтузиазмом. — Сейчас огромный спрос на всё столь дорогое и стильное, но мы, увидев, что усадьбой заинтересовался княжич, не смогли удержаться от того, чтобы показать вам её первому.
Машина клюнула носом, попав в заросшую яму, и меня едва не выкинуло из неё через люк. А заодно и из тела. «Возможно, — подумал я, — можно было бы долететь до самого Олимпа».
— Учитывая прекрасную погоду и окружающие нас условия, предлагаю прогуляться пешком, — проговорил риелтор, даже не моргнув и сделав вид, что всё идёт так, как надо. — Тут осталось совсем рядом, километра полтора, не больше.
Стоило мне выйти из машины, как в нос ударил запах прелой листвы, пролежавшей зиму под снегом, и тины. Вдалеке квакали лягушки.
— Это с озера доносится? — поинтересовался я, решив, что не очень хотел бы слушать лягушачий хор перед сном. — Или озеро чистое?
— Княжеское озеро, как мы называем водоём, достаточно чистое. Но при желании вы можете провести там работы по очистке дна и установке купальных приспособлений. Как говорится, нет пределов совершенству, — словно по учебнику оттарабанил паренёк, и я всё-таки начал напрягаться.
Мы прошли сквозь бурелом, через который ни одна машина не проехала бы. Разве что трактор с отвалом. А дальше лес становился только темнее, и кругом повсюду лежали поваленные гниющие стволы.
— Этот замечательный парк ещё хранит следы своих прежних хозяев и тайны их непростой жизни, — вещал мне риелтор, беззаботно топая в одном ему известном направлении. Я даже проверил его на магию, но ничего враждебного не обнаружил. Кроме одного: желания нажиться. — Вы можете обустроить тут аллеи с туями, а вот тут, например, разбить прекрасный розарий. Этот парк тем и хорош, что совершенно не ограничивает вашу фантазию. Любые, самые смелые ботанические мечты вы можете воплотить на базе старого княжеского парка.
— Вам не кажется, что это просто бурелом и хаотично выросшие деревья? — поинтересовался я, чтобы понять, насколько всё плохо.
— Вы ошибаетесь, тут работали целые толпы нанятых садовников, чтобы парк приобрёл вид запущенного и таинственного. Представляете, как хорошо, когда…
— Достаточно, — попросил я.
Когда показались белые колонны на подходе к усадьбе мне уже было очевидно, что меня надули. Точнее, пытались надуть.
Дом, строго говоря, был трёхэтажным. Когда-то. Давным-давно. Лет эдак двести назад.
Первый этаж, сложенный из огромных брёвен, до сих пор сохранился практически в первозданном виде. И хоть это абсолютно точно не было усадьбой, что-то достойное из него можно было бы сделать. Если бы не два верхних этажа, обрушившиеся внутрь и приваленные сверху остатками крыши.
Я обошёл полуразложившийся труп некогда массивного и основательного строения. Деревянная рассохшаяся дверь отвратительно скрипела на ветру, покачиваясь на ржавых петлях. Я осторожно протиснулся внутрь и чуть не провалился в дыру, коими был усеян весь пол.
— Естественная вентиляция, как вы видите, выполнена на наивысшем уровне!
Я окинул взглядом огромный каменный камин в углу, который ещё умудрялся поддерживать честь межэтажных перекрытий. Однако в центре зияли провалы такого размера, что я просто молча указал на них рукой, не находя слов для вопроса.
— Улучшенная вентиляция для отвода дыма и продуктов горения из главного зала, — не моргнув глазом, выдал риэлтор. Он не унимался даже под моим пронзительным взглядом. — Данный дизайн отвечает всем требованиям сложившейся в последние месяцы моды. Он полностью открывает натуру человека окружающей его природе.
В этот момент, оглушительно звеня, на мою шею сел огромный комар и запустил жало под кожу. Я убил его и показал ладонь с пятном крови представителю компании.
— Я же говорю, единение с природой — это самый передовой тренд в сфере загородной недвижимости.
Рискуя жизнью, я решил подняться по хлипкой лесенке на второй этаж, от которого в целости остался лишь небольшой балкончик для чаепития с видом на болото. Лягушки надрывно квакали, выражая полное возмущение нарушением их тихой экологически чистой жизни.
— Озеро, говоришь? Для встречи рассветов? А это что? — я указал на хор лягушек. — Экологический будильник, твою мать?
— Вот видите, вы уже сами понимаете все новейшие тренды и находите прелесть во всех удобствах данного предложения. Когда вы готовы будете внести аванс? — я спускался со второго этажа, а риэлтор семенил следом. Рот его не затыкался ни на мгновение.
— Какой аванс? Дом разрушен, — я показал ему на обвалившиеся этажи, приваленные упавшими уже после этого деревьями. — Ты разве не видишь?
— Это же отлично! — поразил меня до конца паренёк. — На месте этих развалин вы сможете сделать всё, что захотите по своему собственному эскизу!
— Мне нужен дом, чтобы в нём жить уже сейчас, — предпринял я последнюю попытку достучаться до здравого смысла молодого человека, напрочь убитого жаждой наживы. Вот уж… явный последователь Баблоса.
— За небольшую доплату мы можем организовать вам бытовой вагончик на первое время. Два-три года, за которые вы приведёте в порядок дом, — он всё ещё сиял, как гонг у Дзена.
Я с наслаждением убил ещё одного комара и повернулся обратно к машине.
— Едем обратно, — бросил я риелтору.
— Если не нравится, мы можем посмотреть другие великолепные варианты, — с надеждой обратился он ко мне.
— Нет, — ответил я, шагая по сгнившей листве. — Великолепнее уже не будет.
Коломна, поместье князей Гагариных.
Глава рода Гагариных, Илья Сергеевич, которому было без малого уже сто лет, сидел на террасе с южной стороны особняка и грелся на весеннем солнышке. Несмотря на тёплую погоду, он всё равно был обёрнут в клетчатый плед. В таком возрасте кровь греет гораздо хуже.
Перед ним стоял небольшой раскладной стол с колодой карт. Он иногда брал её, тасовал, а затем раскладывал хитроумные пасьянсы, о существовании которых нынешняя молодёжь и не знала.
С той точки, где он сидел, было хорошо видно подъездную дорожку, поэтому он первым из всех увидел машину, похожую на армейскую и спешащую к воротам. Но он не обеспокоился, так как знал, что за рулём сидит его внук — бравый военный и специалист по тайным операциям.
В одной из них ему не повезло.
Не заходя в особняк, водитель автомобиля Алексей Гагарин прошёл на террасу к своему деду. Всё тут было оборудовано для того, чтобы пожилой человек мог как можно больше времени находиться на свежем воздухе в тёплое время года.
— Здравствуй, дедушка, — сказал Алексей и сел напротив пожилого человека, который занимал электрическое кресло-каталку. — Как ты себя чувствуешь?
— Неплохо для столетнего старика, — усмехнулся Илья Сергеевич, разглядывая внука. Всё лицо у того было в шрамах. Когда-то, на том самом задании он закрыл собой гранату. Так что лицо пострадало меньше всего. — Что нового в столице?
— Да что там может быть нового? — махнул рукой Алексей. — К юбилею императора снова плитку перекладывают, да и в целом неспокойно. Вообще, чем ближе этот самый юбилей, тем ожесточённее подковёрная война.
— Это было ожидаемо, — ответил князь Гагарин и, прищурившись, посмотрел на клонящееся к горизонту солнце, но быстро зажмурился. — Все понимают, что происходит и к чему всё катится.
— Ну да, — тяжело выдохнул Алексей. — Но всё-таки я не ожидал такого. Все, имеющие минимальные права на трон, лизоблюдствуют и держат в осаде императорскую чету. Все представительные роды сбились в шакальи стаи по интересам, и не понятно, на первый взгляд, кто с кем дружит и против кого. Но ощущение складывается, что все против всех. Более того, они уже без зазрения совести делят между собой исполнительную власть. Ту же Тайную канцелярию уже как личную машину для убийств используют.
— Кризис власти — всегда плохо и ведёт к потрясениям в государстве, — пожал плечами дед, снова обернувшись к внуку. В его глазах, в целом, холодных и безжалостных, сейчас ясно было видно тепло, направленное к родственнику. — Ничем хорошим это не закончится.
— Меня уже зовут в альянсы, — проговорил Алексей, отвечая, скорее, на невысказанный вопрос. — Уже поступили предложения от Тверского князя и от Северского. Но это и понятно, они — основные претенденты.
Илья Сергеевич Гагарин надавил кнопку на своём кресле и подъехал ближе к столу, на котором покоилась колода карт. Старческими, но практически не дрожащими руками он взял её и ещё раз перетасовал.