— Порвал граф дикарей, на мелкие кусочки порвал.
— Всех?
— Вроде бы кто-то остался, но это не точно. Представляете, милочка, брызги крови до городских стен долетали!
— Да что вы такое говорите, баронесса?
— Истину говорю, как есть истину.
— А что орки?
— Разбежались, потому и вернулся граф сильно недовольным.
— Стало быть, осада снята?
— Ах, если бы… Стоило графу вернуться в город, как дикари снова прибежали.
— Зачем?
— Ну что за странные вопросы, милочка? Разве они бросят столько мяса?
Принцесса Илия.
Опять белый конь, на этот раз не скрывающий свои крылья, опять Ванька на передней луке седла, опять цокот копыт по мостовой, и всё та же восторженная толпа горожан по дороге к Южным воротам, где снова ждёт предводитель людоедов. Неизвестно, что ему так срочно потребовалось от принцессы раньше оговорённого срока, но гонец уверяет, что главный дикарь настойчиво требует встречи с Илией. С маленькой шаманкой, как называет её эта кривляющаяся обезьяна. Скучно ему стало, что ли? Да вроде бы у них в лагере вчера целый день шло непонятное веселье, отголоски которого были слышны даже за стенами королевского замка.
Сегодня не было спецэффектов в виде падающих с неба ромашковых лепестков. И сопровождающих тоже не было, лишь четыре призрачных пчелы-рыцаря с обнажёнными светящимися мечами летели по сторонам от принцессы, не позволяя любопытным приблизиться. Но это тоже красиво, ничем не хуже белоснежных лепестков.
Стражники молча распахнули перед принцессой ворота и опустили подъёмный мост, лишь командующий здесь пожилой дворянин учтиво поклонился и позволил себе дружески подмигнуть коту. В ответ Иван Васильевич нервно дёрнул хвостом — виконта Блумхаамаера он узнал, но его подмигивание напомнило о вчерашней неудачной охоте на сусликов. А ещё этот человек видел кота с репейниками в хвосте, из-за чего было почти что стыдно. Так… самую чуточку до стыда не хватило.
Копыта белоснежного жеребца гулко простучали по мосту, и конь ступил на пыльную дорогу, уходившую вдаль и терявшуюся среди пологих холмов. Ещё недавно те холмы были засажены виноградниками и апельсиновыми рощами, но сейчас они покрыты многочисленными оспинами прогоревших кострищ. И где тут эта обезьяна?
Носилки с вождём гораздо дальше от стен, чем в прошлый визит. Дикари извлекли урок из обстрела замагиченными графом Айваном болтами, и не рискуют приближаться к столице без нужды. Даже для переговоров не решаются подойти поближе. Интересно, а как они передали просьбу о встрече?
Мысль мелькнула, и тут же пропала. Да какая разница, кричали эти образины или знаками показывали… своего они в любом случае добились.
— Чего звал, морда протокольная? — Илия опять не собиралась придерживаться строгих требований древнего ритуала. — Говори быстрее, а то мне некогда. Дома обед стынет.
Верховный вождь закудахтал, что должно было обозначать смех, и замахал левой рукой, зачем-то замотанной в грязные тряпки:
— Обед ням-ням скусна! Про орехи помнишь, маленькая шаманка? — главный людоед перестал смеяться, и заговорил почти без акцента. — Завтра поединок. Ты готова, маленькая шаманка?
— С хрена ли в лесу медведь подох? — ответила принцесса фразой, услышанной от российского президента, когда тот разговаривал по телефону с канцлером Германии. — Ты совсем берега потерял, муфлон? У нас договорённость, и если каждая свинья будет её нарушать…
Ш-ш-шххх! Призрачная пчела-рыцарь ударила мечом, и на землю упали две половинки полупрозрачного скелета в истлевшей кожаной юбке.
— Дух моего дедушки! — посерел выпучивший глаза верховный вождь. — Он только советовал! Он не хотел причинить тебе зло!
Пчела-рыцарь подняла забрало шлема и проинформировала шелестящим голосом:
— Ответ соответствует действительности на два с половиной процента.
— Какой працент-мацент? — в голосе верховного людоеда прорезался странный акцент. — Нэт працент-мацент, мамой клянусь, э-э-э… Панимаишь, да?
— Некорректный вопрос, — пчела покрутила мечом и повернулась к Илии. — Отформатировать юзера?
Вождь понял, что что-то пошло не так, и выставил вперёд левую руку:
— Вот!
— Грязные тряпки? — удивилась Илия. — Ты меня позвал, чтобы показать грязные тряпки?
— Нэт! — всё с тем же странным акцентом ответил верховный людоед. — Сэмь пальцев договаривались ждать, тэпэрь четыри палец нэт.
Грязная тряпка полетела на землю, и принцесса увидела четыре кровоточащие культяпки вместо пальцев. Только большой торчал в сторону, показывая международный знак одобрения. Случайно так получилось, наверное.
— И куда они делись?
— Нэ знаю.
— А кто знает?
Всё та же пчела-рыцарь опять проинформировала:
— Пальцы успешно переварены и находятся по координатам… Вам точно нужны координаты того куста, под который присел съевший пальцы орк?
— Нет, — отказалась Илия. — В приличном обществе такие координаты вслух не указывают.
Главный людоед ничего не понял, и переспросил:
— Поединок завтра, да? Э?
— На рассвете, — согласилась принцесса. — Ты только не опаздывай, инвалид.
— Я вождь!
— Да без разницы.
— Завтра на рассвете я тебя ням-ням, маленькая шаманка! — оставил за собой последнее слово вождь, и прикрикнул на новых носильщиков. — Рикша алга! Ходя-ходя сыктым!
Кот, видимо получивший перевод, насмешливо фыркнул, а девочка погладила коня по гриве:
— Ну что, полетаем немного, Буцефалушка?
От ветра, поднятого мощными крыльями, верховный дикарь свалился с носилок. На этот раз мягкого и вкусного муравейника не оказалось, и он разбил себе лицо. Вытирая бегущую из носа кровь, вождь проводил взглядом поднимающегося в небо белоснежного жеребца, и погрозил вдогонку кулаком.
— Живьём завтра буду есть маленькую шаманку!
Появившаяся за спиной орка пчела-рыцарь ударила плашмя огненным мечом, отправляя людоеда в нокаут:
— Двенадцать часов бана за некорректное поведение! В случае несогласия обращайтесь к администратору.
Носильщики, напуганные до дрожи в коленках, закинули драгоценную тушу на носилки и бегом бросились прочь, поднимая пылевую завесу. Пчела их не преследовала.
Глава 9
Виконт Блумхаамаер. Командир гарнизона Южных ворот.
Вызов к Его Величеству стал неожиданностью. Виконт никогда не стремился ко двору, не блистал на балах, и не был до конца уверен, что король вообще знает о его существовании. Сорокалетний наследник нищего графства, называемого графством скорее из вежливости, а не из реального положения дел, зачем-то понадобился Брегису Четвёртому. Уж явно не затем, чтобы осыпать золотом и выделить доходное поместье в прямой видимости со столичных стен. Таких вояк, всю жизнь проведших в боях и походах, обычно вызывают, чтобы поставить невыполнимую и заведомо гиблую задачу. А они, как ни странно, её выполняют, иногда оставаясь в живых.
Хотя вполне может быть, что юный граф Айван Вольф сообщил Его Величеству о существовании во всех смыслах достойного и верного дворянина. Граф побывал у Южных ворот и в человеческой и в звериной ипостаси, и совместные действия по застреливанию орочьего гонца в задницу произвели на него благоприятные впечатления. Подающий большие надежды молодой человек входит в ближний круг Его Величества, и как будущий государственный деятель заранее беспокоится об укреплении государства, приближая к трону самых лучших.
Скромность не входила в число недостатков характера виконта Блумхаамаера, так что он с полным основанием считал себя одним из лучших. Теперь осталось узнать, что за невыполнимую задачу поставит перед ним король, и прикинуть шансы выбраться живым из очередного безнадёжного дела. В первый раз, что ли? Ну… перед глазами короля действительно первый раз, но разве это что-то меняет?
Замок встретил виконта относительной безлюдностью и увеличенным количеством стражи. Не в том смысле, что Блумхаамаер не считал стражников за людей, а в смысле отсутствия праздношатающихся бездельников. После покушения, случившегося на недавнем балу, были приняты дополнительные меры по безопасности, а посторонним грубо и жёстко указали на дверь. Сбежавшие от военных опасностей дворяне прекословить и возмущаться не рискнули — только попробуй, так сразу окажешься на допросе у юного графа Айвана Вольфа, о котором уже идут леденящие кровь слухи. Куда пропал маркиз Маттеус Блумберг, неосторожно выругавшийся в адрес Его Величества? Никто не знает, а если и знает, то никому не скажет.
Сплетники, правда, не догадывались, что вышеупомянутый маркиз вполне жив и в соответствии с возрастом здоров, только после обстоятельной беседы с Айваном в его голове прибавилось благородной седины, да появилось лёгкое заикание. Зато он стал искренним и горячим сторонником Брегиса Четвёртого, и мог рассчитывать на долгую и спокойную жизнь. Кто скажет, что после уплаты огромного штрафа за длинный язык нельзя спокойно жить?
Хмурый полусотник, смутно знакомый виконту по прошлой Свазилендской кампании, предложил следовать за ним.
— Меч и кинжал оставить здесь?
— Зачем? — удивился стражник. — Его Величество осенён божественной благодатью и покушений не опасается.
— Тогда зачем усиленная охрана?
Полусотник усмехнулся и промолчал, но виконт уже сам догадался. Конечно же король не хочет попусту расходовать жизни своих подданных, пусть даже заговорщиков. Гораздо лучше, если они погубнут с пользой для дела, отражая нашествие орков. Так что охраняют не короля, а народ. Да-да, охраняют народ от искушения и сопутствующих искушениям опасностей.
Внутри замок уже не выглядел безлюдным. Сновали какие-то подозрительные личности, похожие на страдающих похмельем мастеровых с ремесленных окраин, два явных мага у окна о чём-то увлечённо спорили, вцепившись друг другу в бороды… Жизнь била ключом. Особую прелесть добавлял мощный винный дух, заполнивший коридоры и лестницы.
Полусотник заметил, как виконт потягивает носом, и непонятно пояснил: