— Они не мешают, — снова улыбнулась принцесса. — Тем более мне нужен второй номер. Вы командуйте, граф, а эти господа… Господа, не окажите ли вы честь?
— Так точно! — дружно рявкнули десятники. — Только скажите что нужно делать. А уж мы завсегда. Раздавим людоедскую гадину атомарным уровнем!
Слухи. Сплетни. Домыслы.
— Вот насчёт косы ты загнул, дружище. Где это видано, чтобы настоящая богиня косой орудовала как простой крестьянин?
— Так она же не траву косила. И вообще, я тебе когда-нибудь врал?
— Врал.
— Это было случайно. А про богиню врать нельзя!
— Ну-ну…
— Твоё сомнение тянет на богохульство, и тебя небеса накажут ещё при жизни.
— Это как?
— Как орков. Представляешь, она как проведёт своей косой, так дикари сразу в разные стороны.
— Разбегались?
— Нет, они разлетались. Голова в одну сторону, ноги в другую… Кровища хлещет.
— Постой, а середина?
— Что середина?
— Куда разлеталось то, что между головой и ногами?
— А никуда, там сплошная дырка. И кишки на кустах.
— Да ну?
— Не нукай, кишочки — это наше всё! Между прочим, наш граф сказал, что художникам картину закажет. Представляешь, бевочка в белом с косой, и мы такие рядом все из себя геройские.
— Тоже в белом?
— Нет, нам белый цвет по должности не полагается. Для нас, для героев, художник что-нибудь другое придумает.
— Постой, но ведь ты же обозник? Ты весь бой на телеге просидел?
— И что?
— А ничего.
— Раз ничего, то завидуй молча, придурок!
Глава 11
Граф Айван Вольф
— Выходи с поднятыми руками! Дом окружён, сопротивление бесполезно! Сдавшимся гарантирую справедливый суд Его Величества!
Вылетевшая из окна стрела застряла в невидимой защите, и Айван громко выругался используя вычитанные в древних фолиантах слова. В другой ситуации грубые ругательства в исполнении десятилетнего мальчика выглядели бы смешно, но именно сейчас они внушали страх, потому что угрозы и обещания сопровождались скрежетом выпущенных когтей по каменной стене. Гранитные крошки с тихим шелестом сыпались на мостовую.
Дом покойного мага мэтра Бонифация окружили около получаса назад, сразу после того, как выпустили из катапульт последние снаряды. Где-то за стенами ещё бушевало побоище, но Айван прихватил с собой мастеровых из расчётов машин, снял со стены свободный десяток стражников, и обложил в норе мерзкую крысу, по недоразумению считающую себя первосвященником уважаемого в столице храма.
Первосвященник категорически отказывался сдаваться, предпочитая смерть близкому знакомству с юным оборотнем. С мнением главаря молчаливо согласились братья из Ордена Светлой Надежды, отвечающие на предложения о сдаче арбалетными болтами из окон. Видимо, в разговоры не вступали из опасения попасть под воздействие нового вида магии, по весьма правдоподобным слухам разработанного лично богиней Илией, и подаренного младшему графу Вольфу. И вообще вся магия нечестива по определению, и с мерзкими колдунами добропорядочному брату надлежит разговаривать исключительно в пыточной при помощи раскалённого железа.
А дом у покойного отравителя мэтра Бонифация добротный, явно рассчитанный на долговременную осаду. Толстые стены из тёсаного камня, узкие окна-бойницы с решётками, островерхая черепичная крыша. Скорее всего, её специально сделали такой, чтобы не удержался брошенный факел. И окованная железными полосами дубовая дверь, расположенная так, что с тараном не разогнаться, да и попытки выбить будут пресечены выстрелами в упор. При наличии достаточных запасов воды и провизии в этом доме можно выдержать многомесячную осаду.
На новейшие катапульты и обстрел каменными глыбами, правда, дом не рассчитан, но для установки машин пришлось бы снести три дома на противоположной стороне улицы, и ещё десятка два с большой долей вероятности будут разрушены при обязательных промахах. На войну в столице с многочисленными жертвами Айван не был готов. Одно дело — раздавить бунтовщика, заговорщика, отравителя и предателя, и совсем другое — оставить без крова людей, вина которых пока не доказана. Вот когда появятся доказательства…
Воспользоваться магией? Сжечь дверь магическим огнём и рвануть на штурм, прикрывая стражников от обстрела собственным невидимым жужжащим щитом? Оно бы да, только внутренний резерв пуст, а дотянуться до энергетических потоков, как советует Илия, никак не получается, хоть тресни от натуги. Магия отпадает.
Послать к принцессе гонца с просьбой о помощи? Тоже вариант, тем более Илия неоднократно подтверждала своё всемогущество. Для неё не составит труда вытащить мерзавца и его приспешников из дома. Только есть единственный момент, перевешивающий все остальные доводы — она хоть богиня и принцесса, но девчонка, и обращаться к ней за помощью попросту стыдно. Примерно как пройтись без штанов по ратушной площади.
— Ваше сиятельство, разрешите предложение сделать? — лохматый мастеровой где-то снял калитку с забора и прятался за ней, как за осадным щитом. Торчащие из толстых досок болты служили комплиментом находчивости.
— Предложение? — Айван пожал плечами. — Ты свободный горожанин, и за разрешением жениться должен к родителям невесты обращаться, а не ко мне.
— Я в другом смысле, ваше сиятельство. В хорошем. Не про женитьбу, будь она неладна.
— Да?
— Так эта… Давайте через подземный ход в дом войти попробуем.
— Здесь есть подземный ход? — удивился юный граф. — Ты о нём откуда знаешь?
— Так эта… наша артель его две недели назад закончила делать.
Айван недоверчиво посмотрел на мастерового. Традиции предписывали копать тайные ходы собственноручно, а в случае невозможности — привлекать к строительству посторонних, но с обязательной последующей ликвидацией в целях сохранения секретности. В наивность мэтра Бонифация и его дядюшки первосвященника верится с трудом.
— И ты до сих пор живой?
— А что такого? — в свою очередь удивился лохматый. — Плату вот только не получил. Заболел я тогда чуток, ваше сиятельство, и не пошёл за деньгами. А наша-то артель почитай вся получила денежку.
— Ты их потом видел?
Мастеровой задумался, и растерянно почесал макушку:
— А ведь и вправду пропали куда-то паршивцы. Неужели, ваше сиятельство, они с моими деньгами сбежали?
Мальчик не стал расстраивать лохматого и объяснять, что его артель наверняка давно уже кормит рыб и раков в Ваале. И что денег при них тоже нет. Айван вообще не любил расстраивать людей без нужды.
— Где начинается тайный ход?
— Так эта… вон там, в аккурат в таверне кривого Якоба в одной из кладовок. Где мука и крупы там входа нет, а где копчёные окорока висят, там это оно самое и есть.
— Этот кривой Якоб тоже сбежал с твоими деньгами?
— Что вы напраслину на человека возводите, ваше сиятельство? Он в аккурат перед началом строительства продал таверну какому-то пришлому, а сам уехал к сыну в Смитсонвилль. Уважительный такой человек папаша Якоб, и завсегда мог в долг налить, ежели кто с похмелья.
— Десятник! — Айван не стал слушать рассуждения мастерового о влиянии горячительной бурды разного замеса на состояние запойного организма. — Десятник, остаёшься за старшего, а мне найди трёх добровольцев. Попробуем взять с тыла.
Десятник, прислушивавшийся к разговору графа с лохматым мастеровым, кивнул и только уточнил:
— Как вам дать сигнал, ваше сиятельство, если они здесь полезут? В доме не меньше десятка сидит, коли я правильно выстрелы посчитал, и в случае попытки прорыва можем не сдержать даже с помощью вот этих вахлаков.
Вахлаки из расчётов катапульт если и обиделись на нехорошее прозвище, то вида не показали. А то обидишься вот так не на того человека и не в том месте, и получишь кучу неприятностей. Одно дело уютно и относительно безопасно посидеть в осаде неприятельского дома за обещанную его сиятельством дополнительную денежку, и совсем другое, если неподобающее происхождению недовольство заведёт в подземный ход на битву с проклятым бывшим первосвященником.
Про условный сигнал Айван ничего не смог придумать, поэтому отмахнулся:
— Если выскочат, то гоните их к городской стене. Там кто-нибудь поможет.
Тактика никогда не была сильным местом юного графа Вольфа, и до последнего времени он вообще не подозревал о её существовании. Тем не менее, с мудрым планом согласились все.
— Давай, лохматый, веди нас в свою таверну.
— Ваше сиятельство хочет подарить эту таверну мне? — обрадовался мастеровой.
— Если останешься живой, мы вернёмся к обсуждению этого вопроса, — несколько туманно ответил Айван, не обещая ничего конкретно, но и не убивая в человеке надежду на светлое будущее.
Хорошо быть оборотнем. Это значит, железные петли на двери можно вырвать с гвоздями и разлетающимися щепками, а сунувшегося с дубинкой защитника быстро и бесшумно успокоить аккуратным тычком когтя в сонную артерию. И нет, это не жестокость, а обыкновенная целесообразность — дед неоднократно рассказывал о коварстве оставленных живыми врагов. Тут однозначно — с оружием и нападает первым, значит враг и подлежит уничтожению.
Вообще дедушка Лука много чего такого рассказывал, стараясь отвлечь внука от пыльных книжек. Сколько леденящих кровь историй довелось услышать маленькому Айвану перед сном вместо милых детских сказок. И кое-что полезное мальчик заучил намертво.
— А вот и кладовочка, ваше сиятельство, — лохматый мастеровой, беспокоясь о сохранности своей предполагаемой недвижимости, вышел вперёд. — Извольте посмотреть, дверь открывается как снаружи, так и изнутри одним замком. Здесь вот ключ торчит, а там достаточно потянуть за этот рычажок, а эту пипочку повернуть три раза. Моя работа!
В кладовке вкусно пахло копчёными окороками, колбасами, сыром. Столица не успела толком посидеть в осаде, и продукты у горожан имелись. Армию, городскую стражу и ополчение тоже неплохо кормили за счёт королевской казны. Но кто же в здравом уме откажется от дармовщинки?