Я засопел носом, стараясь удержаться от смеха.
— Но вы же не послушались? — спросил я.
Его глаза стали ледяными. Он резко сжал Пушистика в руке, и тот испуганно пискнул.
— Не будь идиотом, Сергей! — отчеканил он. — Не повторяй чужих глупостей. Я предлагаю тебе сделку из тех, что случаются только в волшебных сказках. Ты получишь все, что пожелаешь — силу, славу и власть, и много-много любви в придачу… но даже не это главное, Сергей. Слушай и молчи! Когда я умру, — а это, увы, рано или поздно случится, — ты продолжишь мое дело. Взамен я прошу не так уж много: чтобы сейчас ты доверял мне…
Я смотрел на игрушку в его руке. Его белые пальцы сжимались на собачьем горле — сжимались и разжимались. Это сильно расходилось с его словами. Я знал, что он может придушить меня прямо сейчас, как вот этого белого Пушистика. Но меня мучило и еще что-то. Одно неосознанное воспоминание. Одна нестыковка во времени. Тогда, десять лет назад.
— Возможно, я буду доверять вам, — сказал я. — Но я хочу видеть еще кое-что. Не из будущего. Из прошлого.
Он изумленно поднял брови, но было поздно. Я уже умел подключаться к его источникам. Это была его ошибка — показать мне этот путь. В момент, когда я решился, он уже ничего не мог сделать. Он не успел меня заблокировать и уже не мог контролировать. Ну, или почти не мог.
Я попал в тот отрезок времени, который Гройль не хотел мне показывать.
Итак, автомобиль моего отца выбрался из липкой грязи и покатился прочь. Призрачная армия устремилась за ним — но ее мог видеть только я. Мама осталась стоять на ступеньках возле отцепленного вагончика.
Она не знала, что делать.
Она приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Прислушалась. Тогдашний я давно уже мирно спал.
Тогда она осторожно захлопнула дверь. Достала из кармана старомодный мобильник. Нажала несколько кнопок, приложила к уху. Покачала головой и спрятала телефон обратно.
Но что-то все же произошло.
Стена серого тумана подобралась к вагончику вплотную. Черная фигура возникла в этом тумане и приблизилась.
Пришедший откинул капюшон, и я узнал зловещего господина Штарка. Десять лет назад он был почти таким же, что и ныне. Он был лыс, худ и подтянут. Разве что его лицо украшали тонкие усики и еле заметная бородка. Я подумал, что тогда он еще пытался выглядеть человеком.
— Не мне ли ты пытаешься звонить, милая Мария? — спросил он. — Ты же знаешь, что я легко услышу твой зов и без этого.
Мама подняла на него глаза. Мне показалось, что она не слишком удивилась его приходу.
— Лучше бы вам уйти, — сказала она. — Матвей сейчас вернется.
— Он не вернется.
— О чем вы говорите?
Вместо ответа Гройль приблизился к ней совсем близко.
— Ты знаешь, о чем, — сказал он. — Сегодня особенная ночь, Мария. Сегодня каждый из нас встретит свою судьбу. И Матвей. И ты. И я.
— Не надо меня пугать, — сказала мама и поднялась на одну ступеньку выше.
— Я не пытаюсь пугать тебя, Маша, — сказал Гройль и сделал еще один шаг вперед. — Я пытаюсь тебя предупредить. Не играй с огнем. Тем более, с темным пламенем, которое ты же сама и разожгла. Ты просто не осознаешь его силу…
— Еще одно движение… — начала мама.
Возможно, он сделал это движение. Потому что она повторила уже знакомый мне удар — точно такой же я видел в исполнении Вероники на борту самолета, летящего над Гималаями.
Удар был хорош. Гройль согнулся, зашипел, как проткнутое колесо, и отступил сразу на несколько шагов.
— Я уже не в вашей школе, — сказала мама. — Сколько раз можно повторять. Вы подлец, Старкевич. Между нами никогда ничего не было, никогда и не будет. Отправляйтесь в ад.
Господин Штарк не сразу, но распрямился. Его глаза горели злобой.
— Будь по-твоему, дрянная девчонка, — сказал он. — Только я заберу тебя с собой. Ты сгинешь в самой глубокой шахте Чернолесья, куда так неосторожно полез твой муж. Ты больше не увидишь своего ребенка. Но есть и хорошая новость. Он навсегда забудет тебя. Как и своего отца-неудачника.
— Нет, — прошептала она. — Пожалуйста, нет.
— Поздно, — усмехнулся он. — Тебе нужно было быть умнее… пять минут назад. Или пять лет назад, ха-ха… но теперь это в прошлом. А прошлое, как известно, уже прошло. Впереди у нас только вечность…
Он даже не тронулся с места, а просто поднял руку — и я с ужасом увидел, как серый туман поднимается и скрывает их фигуры. Короткая вспышка — и все кончилось.
Нынешний Гройль — бритый, в идиотской фуражке — снова стоял передо мной, и его трясло от ненависти. Он все понял, и мне не нужно было ничего объяснять. Меня душили слезы. Но и он казался почти полностью безумным.
— Да, — проговорил он. — Ты это видел. Ты быстро учишься. Все было именно так, и не могло быть иначе.
— Вы убили ее, — сказал я.
— Хуже. Я обратил ее в ничто. Я стер ее даже из твоей памяти, мальчишка.
— Нет!
— Врешь. Впрочем, это уже не имеет значения. Тебя я тоже сотру в порошок. Ну, или… спущу по течению… наша речушка — не Стикс, но тоже работает безотказно…
Не совершая ни единого видимого движения, он приближался ко мне. Череп на его кокарде блестел при свете луны. Я пятился от него, пока не оказался по колено в ледяной воде ручья.
— П-п… — начал он, и я заметил, что от ярости у него стучат зубы, как у бешеного волка. — П-пятнадцать лет назад. Все могло быть иначе. Чертов Матвей. Чертовы Смотрители. Мое вечное проклятье. У тебя его глаза, такие же нахальные… ну да ничего… он умер, умрешь и ты, последыш…
— Нет, — возразил я.
— Что-о?
— Нет.
Я стоял по колено в воде и даже не чувствовал холода. Я смотрел на него, а он почему-то не мог до меня дотянуться, не мог даже сделать шаг. Я чувствовал небывалую силу. Быть сверхчеловеком — это круто, поверьте. Зря он дал мне это попробовать. Я никогда не испытывал ничего подобн… ладно, не будем повторяться. Скажем так: я ничего не знал о природе этой силы, но я уже мог ей пользоваться.
Я мог сдерживать Гройля.
— Ах, так? — криво усмехнулся он. — Ты вздумал противиться мне? А что ты скажешь на это?
Он взмахнул этой своей тонкой палочкой — и что-то случилось. За его спиной заклубился холодный туман, и этот туман стал складываться в человеческие фигуры. Ряд за рядом они поднимались из ничего и выстраивались полукругом позади своего командира, сжимая в руках призрачное оружие. Теперь мне ясно были видны серые мертвые лица в нелепых шлемах, с горящими глазами, что делало их головы неуместно похожими на хеллоуинские тыквы — только совсем сгнившие и утратившие цвет. Блеклые знамена с орлами и львами развевались на древках. Среди знамен торчали и нехорошие штандарты из другого времени — тоже с орлом, только там орел держал в лапах похоронный венок с ломаным крестом внутри. Адские солдаты сгрудились за спиной Гройля, будто ожидая приказа.
Но тот даже не смотрел на них. Он не сводил глаз с меня.
— Такой отряд будет помощнее «Эдельвейса», ты не находишь? — спросил он издевательски вежливо. — Впрочем, они в чем-то похожи. И те, и другие лишены мозгов.
— Значит, отца тоже вы убили? — спросил я хрипло, но смело.
— Нет. Он сам полез, куда не следовало. И разбудил самое древнее зло, которому даже я не могу отдавать приказов… могу только вызвать на помощь… Армия мертвых — это жуткая сила, поверь мне. Он не научился ею управлять и погиб.
— Так ею можно управлять?
Гройль щелкнул своей указкой по голенищу сапога.
— Наглец, — сказал он. — Ну почему ты не мой сын?
Я уже хотел выругаться, но тут увидел, что он с беспокойством смотрит куда-то в небо. Я проследил за его взглядом, и у меня даже дух захватило от восторга.
Высоко над нашим оврагом парила громадная черная птица. Внезапно сложив крылья, она камнем упала с неба — и оказалась никаким не орлом и не коршуном, но старым верным вороном Карлом. У самой земли Карл шумно замахал крыльями, чтобы затормозить, и это ему удалось — даже не без некоторого изящества.
Ох-х! Его когти впились мне в плечо.
На силовое поле, которое я так тщательно создавал вокруг себя, ему было наплевать.
— Game over! — радостно каркнул он прямо над моим ухом.
Это было странно: армия мертвых попятилась. Она все еще щетинилась своими гнилыми копьями. Но грозные орлы на их знаменах как-то поблекли и сдулись. Ворон, что сидел на моем плече, был сильнее.
— Чтоб ты сдох! — воскликнул Гройль. — Мерзкий какаду! До каких пор я буду терпеть твои выходки?
— Forever, — пообещал ворон.
Гройль скривился от злости. Нет, он не собирался отступать. Он хлопнул в ладоши, и его призрачные солдаты затрепетали и затряслись, будто их ударило током, и еще больше стали похожи на медуз. Зрелище было так себе.
— Вперед, — приказал Гройль. — Взять их!
Серая пехота как-то нехотя поползла вперед, обтекая своего командира. Я оглянулся: они успели пересечь ручей, обойти нас сзади и взять в окружение. На секунду я ощутил тревогу — а Гройль, конечно, первым это заметил.
— Ты не хотел идти в наш славный «Эдельвейс»? — прокричал он мне. — Добро пожаловать в отряд беспозвоночных!
— Хрен вам, — тут я повторил неприличный жест.
Ворон тоже выкрикнул что-то очень нетолерантное. Мертвецы притормозили, будто оценивая силу заклятья. Даже я немного смутился, хотя меня это явно не касалось.
Но Гройль только рассвирепел.
— Что стоим? — завопил он. — Кого ждем? Взять обоих!
Выстрел откуда-то сверху прогремел очень неожиданно и принес такие же неожиданные последствия. Фуражку Гройля снесло в ручей, и она поплыла, забавно вращаясь, вниз по течению. Сам он взмахнул руками, выпучил глаза и разинул рот, но почему-то не произвел ни звука. Зато на его лысой башке вдруг засиял первый луч солнца. Это было почти красиво.
Хотя наблюдать за ним было неинтересно. Я смотрел туда, откуда стреляли. Фигура на гребне обрыва была мне знакома с детства. За последние годы она стала разве что немного плотнее и основательнее. Я даже не буду говорить, как я был рад видеть своего деда, лесника Германа.