Леди Элва тоже лепту внесла:
– Завтрак остывает.
Разговоры действительно закончились, а все присутствующие потянулись за блинчиками, салатами и прочими поданными на завтрак вкусностями. Тишину нарушало лишь возмущённое сопение будущей звезды мира искусства – Вирджина тес Вириона.
Глава 6
Столовую мы с сообщником покинули раньше остальных, причём под очень благовидным предлогом – работать надо, а солнце уходит.
От логичного замечания, что студия расположена на южной стороне и солнце там постоянно, закономерно отмахнулись. Ведь солнце утреннее и, например, дневное – это две большие разницы!
Когда вставали из-за стола, Вирдж по-прежнему сопел, когда шли к дверям – тоже. Лишь после того, как очутились в соседнем, примыкающем к столовой зале, синеглазый красавчик попробовал взять себя в руки. Возмущение его никуда не делось, зато сопение стало на порядок тише.
А в следующем зале ждал не сюрприз, но около того. Там обнаружились слуги, которые вносили целые охапки свежесрубленных еловых веток. Другие тащили ящики, в которых, по всей видимости, находились украшения и гирлянды.
Оценив масштабы помещения, я невольно присвистнула и обратилась к спутнику с вопросом:
– Может, нужно помочь?
– Кому? – не понял синеглазый. – В чём?
– Что значит «кому»? Леди Элве, разумеется. Ведь это она праздником занимается. Или нет?
Сообщник фыркнул и подтвердил:
– Да, праздниками заведует она. – И после короткой паузы: – Но помогать не нужно. Во-первых, мама очень не любит, когда кто-нибудь вмешивается; во-вторых… у неё сейчас целый замок помощников.
Последнее, конечно, было намёком на прибывших в Раваншир братьев, и я невольно улыбнулась. О да! Если направить их энергию в благое русло, то можно получить невероятный результат.
Впрочем, я представила четвёрку оболтусов в роли устроителей торжества и содрогнулась. Не знаю, как леди Элва, а я бы всё-таки не рискнула. Мало ли какой фортель они выкинут.
Видя, что я замешкалась и принялась озираться, разглядывая охапки веток и коробки, Вирдж ухватил за руку и уверенно потащил дальше. А едва очутились на лестнице, ведущей на верхние этажи, резко остановился и выдохнул:
– Нет, я всё понимаю, но Идгард-то куда лезет?
Степень возмущения, прозвучавшего в голосе сокурсника, буквально зашкаливала, но не в этом суть…
– А что не так с Идгардом? – поинтересовалась я.
– Да всё! – едва не сорвавшись на визг, заявил Вирджин.
Правда, тут же успокоился и пояснил нормально:
– У него невест… вагон и маленькая тележка.
Я уставилась вопросительно. То есть? Нет, не поняла.
Сообщник моё недоумение заметил, но продолжил с явной неохотой:
– Ид, как нетрудно догадаться, завидная партия. Он не только сильный маг, но и будущий хозяин Раваншира. При этом ему тридцать один, и жениться – самое время. Более того, Идгард совершенно не против брака…
– Всё равно не ясно, – нахмурилась я.
– Он готов, свободен и богат, – повторил Вирдж. – И девиц, мечтающих составить ему партию, море. Однако Идгард… – тут сообщник возмущённо фыркнул, – тоже решил поучаствовать в охоте на тебя. Будто ему своих девиц мало!
Я возмущением сокурсника не прониклась.
– Это стайный инстинкт, – сказала с улыбкой. – Это пройдёт.
Вирдж снова фыркнул, а через миг его лицо озарилось – словно какая-то очень светлая мысль пришла. Ещё секунда, и мне эту мысль даже озвучили:
– Знаешь, а ведь это не так уж плохо. Да, Идгард свободен, но не настолько, чтобы…
Сообщник запнулся и сделал неопределённый жест. Сказать прямо не пожелал, но продолжить было не сложно. Свободен, но не настолько, чтобы жениться на дочери юриста, которая, ко всему прочему, учится в Ристаунском Университете Искусств.
– В общем, всё хорошо, – резюмировал Вирдж. – В том смысле, что уж кого-кого, а Ида можешь не бояться.
Я, выслушав вывод, нахмурилась сильней, а младший представитель семейства тес Вирион добавил:
– Границ дозволенного Идгард никогда не перейдёт. Да и во всех прочих вопросах брат абсолютно безопасен. То есть в действительности только он и безопасен. Чего ждать от остальных, я, прости, не знаю.
Синеглазый красавчик развёл руками, словно извиняясь, а я… Скажем так, если прочитанная лекция была призвана меня успокоить, то у Вирджа не получилось.
Только объяснять или спорить я не стала – зачем? Ведь и так понятно, что единственный человек, способный решить проблему и спасти от не в меру прыткой четвёрки, – я сама. Вирдж, как показывает практика, лишь советовать и может.
Как итог – я шумно вздохнула и, не дожидаясь сообщника, продолжила путь к студии. Меня ждали начатый вчера пейзаж и солнце!
Следующие полтора часа прошли идеально. Я, надев поверх платья уже знакомый фартук, рисовала, а Вирдж задумчиво бродил вокруг большого куска глины, призванного стать первой заготовкой для будущей скульптуры, и важно почёсывал белокурую макушку.
Там, снаружи, бриллиантами искрился снег, небо было синим и до того безмятежным, что я моментально этим спокойствием прониклась. Все посторонние события сразу отошли на задний план, проблемы забылись, хлопоты – тоже. В сердце поселилась абсолютная гармония.
А потом – всё. Гармония… не рассыпалась, нет, но начала плавно отступать под напором обстоятельств непреодолимой силы. Вернее, под натиском бессовестной четвёрки вредителей, которая самым наглющим образом влезла в мой пейзаж.
В студию «поросята» не вламывались – они выбрали другой, более изощрённый метод. Объявились там, внизу, возле кромки деревьев, которую я, к счастью, уже написала.
Напротив личного логова Вирджа замковая стена была значительно ниже, а за рвом, отделявшим замок от остального мира, виделся кусок свободного пространства – вероятно, луга, – за которым и начинался лес. Здесь великовозрастные оболтусы и решили устроить… нечто пока непонятное.
Сперва я молчала. Безмолвно дописывала прикрытые снегом еловые ветки, и старалась не заморачиваться на мельтешащих мужских фигурах.
Но в какой-то момент терпение лопнуло, и я позвала елейным голоском:
– Вирдж, счастье моё, а ты не мог бы подойти?
– Э-э… – отозвался точно не ожидавший подобного обращения скульптор.
Пришлось отступить от мольберта и, покрепче сжав кисть и палитру, круто развернуться на каблуках. Затем подарить сообщнику ангельскую улыбку и добавить прежним, подчёркнуто ласковым голосом:
– Любимый мой, хороший, замечательный…
Вот теперь Вирдж догадался и заметно побледнел.
– Что ещё случилось?
Я… нет, уже не улыбнулась – оскалилась. Всё понимаю! Всё простить могу! Но вот это…
Вирдж оставил в покое глину, отошел от столика, на котором рождался «черновик» будущего шедевра, и, не потрудившись вытереть руки, направился ко мне. А приблизившись, проследил за жестом и простонал:
– Заразы!
Прозвучало искренне, только легче от этого не стало. Следующее замечание удовольствия тоже не принесло:
– Они, видимо, решили построить снежную крепость.
– Прямо там? – не скрывая возмущения, спросила я.
Сокурсник пожал плечами – мол, ну да. Сама, что ли, не видишь?
Добавил после паузы:
– Вообще, её обычно на другой поляне строят, но…
Я опасно сощурила глаза. Нет, ничего против одного из традиционных атрибутов праздника Нового Солнца не имела, вот только у меня пейзаж, а эти «поросята»…
– Айрин, ну а что я могу сделать? – парировал сокурсник. – В конце концов, я не виноват, что ты так им понравилась.
Я… аж подпрыгнула от возмущения.
– Да весь их интерес держится лишь на том, что я якобы твоя подружка!
– Ой, ну конечно, – неожиданно не согласился Вирдж. – Если бы ты сама по себе интереса не представляла, они бы и пальцем не шевельнули. И им было бы совершенно безразлично, что мама очень хочет девочку, а дед и отец всецело одобрили твою кандидатуру.
Про деда я слышала, про отца – нет. Это стало поводом замереть и удивлённо приоткрыть рот, но лишь на секунду.
Зато в следующий миг я взяла себя в руки и отчеканила:
– Милый мой, любимый, драгоценный… Так не пойдёт! Когда мы с тобой договаривались, ты обещал…
Вирджин перебил – шумно вздохнул, и было в этом вздохе столько страдания, что тут даже каменная статуя посочувствует. Но моё сердце оказалось твёрже любого гранита! Просто себя в данной ситуации было жальче.
Вот только чуда всё равно не случилось – вместо попытки утихомирить братьев, синеглазый красавчик решил уговорить меня.
– Айрин, ну потерпи, – заныл он. – Ещё несколько дней, и…
Я тихонечко зарычала и, едва сдержав порыв треснуть Вирджа тяжелой, измазанной свежими красками палитрой, отвернулась к холсту. Сообщник намёк понял – исчез в одно мгновение. Он снова взялся за кусок глины, ну а я стиснула зубы и, стараясь не отвлекаться на мельтешащую четвёрку, опять занялась пейзажем. Правда, спустя несколько минут поняла – без толку, не отвлекаться невозможно.
Когда четвёрка великовозрастных детишек просто ходила по заснеженной поляне, явно что-то обсуждая и вымеряя, было проще. Но едва они взялись за непосредственное строительство крепости, сосредоточенность развеялась, словно дым.
Просто там, внизу, за замковой стеной творилось невообразимое. Такое, чего в обычной жизни не увидишь.
Идгард – а это точно был он – избавился от плаща и вскинул руки. А спустя пару минут не пойми откуда вылетел огромный снежный ком.
Повинуясь движениям мага, ком пролевитировал к замершему в отдалении трио и плавно опустился перед ними. После этого кто-то из братьев – то ли Осб, то ли Селв, то ли Тунор, – вытащил непонятную штуку, и… Пришлось отложить кисть и палитру и подойти к окну вплотную. А ещё спросить:
– Вирдж, у тебя, случайно, нет какого-нибудь бинокля или подзорной трубы?
Увы, но оптики в мастерской не нашлось, поэтому я была вынуждена смотреть так. Причём уже не в одиночестве – услыхав вопрос, сообщник бросил своё занятие и к наблюдению присоединился.