Оказалось, что к мощнейшим стенам мрачность подходит как нельзя кстати. За долгие годы своего существования замок успел побывать и тюрьмой, и сокровищницей, и крепостью, и резиденцией Римских Пап, хотя изначально строился как место захоронения одного честолюбивого императора. Гробница – отлично, то, что нужно. Макс шел следом за группой, слушал неумолкающий голос Анны и чувствовал себя не на своем месте.
Замок Святого Ангела (Кастель Сан-Анджело) – мощное здание на берегу Тибра, сначала возведенное как гробница императора Адриана (II век), а после использовавшееся и как сокровищница, и как тюрьма. Часы работы: вторник – воскресенье 9.00—19.30, вход прекращается за час до закрытия, закрыт 25 декабря и 1 января. Цена билета: 8.50 €.
– …По свидетельству Иоанна Антиохийского, в центре крыши возвышалась огромная мраморная статуя императора Адриана, стоящего в колеснице Гелиоса, запряженной четырьмя конями. Эти кони были столь велики, что сквозь отверстия их глаз мог свободно пролезть взрослый человек. В наши дни сохранилась лишь часть статуи – голова императора, которая находится в Ватиканском музее, в отделении «Пио Клементино» – к сожалению, мы там сегодня не были и не видели ее, но вы можете сходить туда самостоятельно… В тысяча триста семьдесят девятом году во время внутренних раздоров в мавзолее Адриана засел со своим ополчением Роберт Женевский, противостоящий гневу возмущенного народа. После долгого и упорного сопротивления римские граждане, захватив эту крепость, решили срыть ее до основания и даже отчасти исполнили свое варварское намерение. Многие плиты и квадратные камни с мавзолея были сорваны, а потом использованы для мощения улиц и других городских нужд. Поэтому частицы крепости есть по всему Риму. Но, несмотря на желание людей уничтожить ее, она осталась стоять – и сделалась легендарным местом…
Сейчас бы поработать как следует, думал Макс, ответить на письма, просмотреть, что там начертили эти умники в отделе планирования (презентации у них временами выходили красивые, но несодержательные), а не слушать легенду о мифическом ангеле, слетевшем вот сюда, прямо на крышу.
– …И тогда, чтобы остановить эпидемию, Папа Григорий Великий повелел устроить крестный ход, обращая мольбы к Богородице. Когда же процессия достигла гробницы Адриана, все услышали ангельские голоса, а после в сиянии света появился сам архангел Михаил. Он взглянул на людей и вложил меч в ножны, как бы показывая, что Господь не будет больше насылать кару. И действительно, вскоре эпидемия сошла на нет, а место это достроили, укрепили и назвали замком Святого Ангела. Посмотрите на статую: Михаил вкладывает меч в ножны…
– А документальные свидетельства этому есть? – спросил Макс сварливо и громко; к нему обернулись. Но Анна ничуть не смутилась – видать, и не такие вопросы от дотошных туристов слышала.
– Документальные свидетельства этого чуда отсутствуют, упоминание появилось в хрониках позже. Но от этого оно не перестает быть чудом.
– Все понятно, – сказал Макс и отвернулся.
Его уже не радовал ни вид, открывавшийся на изжелта-серую реку Тибр с перекинутыми через нее живописными мостами, ни скопище римских крыш, ни старинные пушки с ядрами, сложенными аккуратными горками, ни превосходно просматривающийся с высоты купол собора Святого Петра – тот самый купол, который Макс пожалел некоторое время назад. Величайшие человеческие творения отошли на второй план перед раздражением от жары, монотонности, большого количества людей. Макс проделал сложный маневр и оказался в дальнем конце галереи, где никого не наблюдалось, чтобы хоть немного побыть в одиночестве.
Он находился здесь не на своем месте, а свое простаивало, и все важные дела, которые и составляют смысл жизни, оказались отложены.
– Э, ты что, покурить пошел? – спросили рядом радостно. – Так тут вроде курить нельзя. А у тебя есть?
Макс обернулся. Рядом стоял невысокий мужик, похожий на ощипанного весеннего голубя: тонкие ножки, жилистые ручки, невнятная какая-то головенка и лицо как с советского агитационного плаката против пьянства – нос вбок, вид безумный, не хватает надписи сверху: «Не пей метилового спирта!» Мужичок радостно скалился, обнажая в улыбке крупные желтоватые зубы.
– Я не курю, – холодно сказал Макс.
– И зря. Расслабляет. А если не курить, то чего ты тут? От своей сбежал? Это правильно, бабы – стервы…
Тут Макс его припомнил: кажется, этот тщедушный вчера был вместе с женщиной больших габаритов, возмущавшейся отсутствием ужина.
Вот он, электорат, если можно так выразиться. Целевая аудитория проекта «Доступный дом». Общайтесь, Максим Эдуардович, выполняйте план пятилетки. Вспомнилось насмешливое лицо Инги, и Макс, преодолевая себя, сказал:
– Некоторые – стервы, некоторые – нет… А вы решили побыть в одиночестве?
– Да говори мне «ты», не намного я тебя старше! – сразу расставил точки над i мужичок, то ли сильно польстив себе, то ли по достоинству оценив вид вконец заработавшегося Макса. – Сбег я… хоть на минутку. Достала до самых печенок. То ей воды не купил, то лестница крутая. Как будто я эту лестницу строил, ешкин кот!
– Сочувствую, – сказал Макс, понятия не имея, как расположить к себе аборигена.
– А твоя? Тоже пилит?
Максу припомнилась проповедь о сувенирах. Интересно, можно ли эту дискуссию подвести под определение «пилить»? Наверное, можно, все ради науки. Он представил себе Ингу с бензопилой в руках и усмехнулся.
– Моя за сувениры, что их надо покупать. А я не понимаю, зачем тратить деньги на пластиковые поделки.
– Во! – обрадовался мужик. – Вот что у них в головах, а? Весь холодильник в этих магнитах дурацких! Я пиво доставал недавно, разбил один, ору было!.. Глеб, – представился он внезапно и сунул Максу не очень чистую, потную ладонь. Пришлось пожать, а потом украдкой вытереть руку о джинсы. – А тебя звать как?
– Максим… Макс.
– Ну что, может, оставим теток по экскурсиям бродить, а сами по пивку? Пивко тут хорошее, холодненькое, я уже опробовал вчера.
Ритуальные танцы в этом отрезке обитаемого мира протекают с ошеломляющей быстротой, подумалось Максу. Он сам-то как привык? Чтобы сначала взаимный интерес (деловой чаще всего), затем согласование времени, потом хороший ресторан. Отец никогда не пил пива, и Макс не приучился пить. Хотя в студенческие времена случалось пробовать эль с английскими ребятами, все равно не привык.
– Боюсь, Инга не одобрит, если я уйду с экскурсии, – заметил он. – И нам, кажется, пора идти. – Гида в наушнике уже почти не было слышно, только невнятное потрескивание, сквозь которое прорезывались изредка обрывки фраз, имена и даты.
– Тогда после обеда, а? Бабы по магазинам, а мы по пивку!
– Не могу обещать.
– Ну, ничего, – обнадежил его неунывающий Глеб. – У нас целая неделя, успеем еще.
Это обещание несколько насторожило Макса, однако он привык решать проблемы по мере наступления.
Спустились по узким лестницам, прошли по крохотному дворику, где добролицый каменный ангел с железными крыльями тоже как бы символизировал отказ от божьих кар. Глеб болтал непрерывно, и это было, наверное, к счастью, потому что Макс не испытывал особого желания отвечать на вопросы. Кажется, его лимит коммуникабельности полностью на сегодня исчерпан рыжим Кириллом.
На мосту Святого Ангела группа задержалась ненадолго, все уже устали, всем хотелось есть и отдыхать – даже статуи с распахнутыми крыльями удостоились совсем небольшого внимания. Их ожесточенно фотографировали, но особого интереса они не вызывали ни у кого, кроме самых стойких.
Мост Святого Ангела – мост через реку Тибр, построенный все тем же императором Адрианом, облюбовавшим берег для своей гробницы. Впрочем, паломники ходили по этому мосту не в гробницу, а к собору Святого Петра; их наплыв однажды привел к тому, что перила обрушились, и многие люди погибли.
После восстановления перил мост был украшен статуями апостолов работы Паоло Романо и десятью статуями ангелов работы Бернини.
По извилистым, уходящим вдаль улицам, залитым вовсю разъярившимся летним солнцем, Анна повела группу к последнему на сегодня объекту – Пантеону. Макс нагнал Ингу и пошел рядом, а она спросила как ни в чем не бывало:
– Как тебе замок?
– Впечатляюще, но уже хочется обедать.
– Мужчины всегда хотят есть.
– Женщины тоже хотят, но притворяются, что не хотят.
– Прожорливый мы вид, – вздохнула Инга. – Сейчас зайдем в Пантеон, и потом нас поведут обедать.
Макс сунул руки в карманы джинсов, чего себе сто лет уже не позволял, и снова подставил спутнице локоть.
– Держись. Иначе толпа тебя унесет.
– Вы очень галантны, Максим Эдуардович.
– Я познакомился с представителем нужного племени. Вон с тем, – он кивнул на Глеба, семенившего рядом со своей супругой. Супруга что-то сурово выговаривала, обмахиваясь газетой. – Он пригласил меня пить пиво, хотя на приглашение это не походило – скорее, на неизбежность.
– Это прекрасно. Сходи, заодно выведай у него, что он думает о ценах на нынешнюю московскую недвижимость. Только я тебя предупреждаю, что это может звучать непечатно.
– Может, следовало все-таки устроить социологический опрос?
– Опрос я и так устроила, не беспокойся.
– Когда ты успела?
– Отдала распоряжение утром перед отъездом. Солдат спит, служба идет. Когда приедем, будут результаты.
– Очень хорошо, – похвалил ее Макс.
– Я знаю. Я ценный работник.
– Выпишу тебе премию.
– Вот спасибо, Максим Эдуардович. Мне как раз нужно посетить римские магазины.
– Договор скреплен.
Не то чтобы ей не хватает денег, конечно, однако Макс никогда не был жадным и регулярно всем повышал зарплату. Во-первых, у него работали люди, фанатично преданные делу, а не деньгам. Деньги являлись законным и соответствующим вознаграждением за такое дело. Во-вторых, вознаградить хорошего работника приятно. Макс испытывал непонятное, но умиротворяющее чувство, когда подписывал очередной приказ и видел потом, какими довольными становятся лица людей.