Значит, он здесь, в гостинице. Инга переоделась в платье, на сей раз темно-синее, с белым широким поясом, и спустилась в лобби.
Макс сидел в баре, попивая вино и читая что-то на айпаде. Заметил Ингу и махнул ей.
– Привет. Решил тебя не будить.
– Как твоя нога?
– Благодарю, все в норме. Не бывать мне пиратом Сильвером.
– Если хочешь, мы никуда не пойдем, останемся здесь, в отеле.
Макс выключил айпад, отложил в сторону и прищурился на ассистентку, как кот на воробья.
– Значит, так, Инга Михайловна? Завезли меня в фактически незнакомый город, а теперь на попятную?
– Все-то вы преувеличиваете, Максим Эдуардович, – возразила она, – если вы готовы, то и я готова! Только сумку из номера нужно взять.
– Хорошо.
Макс сказал, что ему все равно, куда идти, и Инга, поколебавшись, попросила клерка на ресепшн, сменившего давешнюю любезную девушку, вызвать такси. Для первого полноценного дня в Риме, и так насыщенного событиями под самую завязку, впечатления от римского метро могли сломить еще не окрепший Максов дух. Лучше перестраховаться. К тому же она собиралась сгладить впечатление от двух глупых и опасных случаев, причем себе – в первую очередь.
Машина подъехала через несколько минут и в два счета довезла клиентов до Пьяцца Барберини. Макс вышел, высадил Ингу, осмотревшись сначала на всякий случай (лихачей не наблюдалось), и одобрительно кивнул. Понравилась ему площадь, значит.
Пьяцца Барберини – площадь в историческом центре Рима, получившая свое название от расположенного на ней одноименного палаццо (вход в него находится на Via delle Quattro Fontane).
На площади расположено два творения Бернини: фонтан Тритона и фонтан Пчел.
Удивительный итальянский свет гас, уступая место проникнутым тайной сумеркам, и уже зажигались фонари, придавая вечеру оранжево-золотую окраску. В их свете становились мягче барельефы, утопали в тени статуи в нишах, а у державшего каменную фонтанную чашу Тритона, сына Посейдона, сделалось на редкость умиротворенное лицо.
– Пройдемся немного, – предложила Инга. – Я знаю один ресторан, и, в теории, к нему можно было бы подъехать, но лучше пройти.
– Ты еще не выдохлась?
– Выдохнуться в первый день? – изумилась она, беря его под руку. – Макс, у меня годы тренировок, не пропадать же им зря! Мы с родителями и сестрой весь Рим раза три обежали, наверное, и еще бы столько же раз повторили, если бы не нужно было уезжать!
– Вы просто гуляли? – спросил он равнодушно, но Инга опытным слухом уловила в этом вопросе нотки интереса. Вообще-то личные разговоры между нею и Максом были не в чести, но если он сам начал…
– Конечно, и гуляли, и ходили в музеи, и валялись на траве на вилле Боргезе, и фотографировались. И еще были в воскресенье на площади Святого Петра и видели Папу – правда, сильно издалека.
– В этом был какой-то смысл?
– Никакого. Но в этом и есть смысл, когда вроде бы его нет.
– Типичная женская логика, – поддел ее Макс, но как-то без огонька, Инга даже не подумала обижаться.
– Может быть. Но это просто… по-другому, чем мы привыкли каждый день. Мы ведь работаем с тобой, Макс, правда? Много работаем. Ты прекрасный руководитель, делаешь хорошее дело. Мне нравится это, я не ошиблась ни с компанией, ни с атмосферой. Только мне кажется, иногда нужно отдыхать. Ты… – Она приостановилась, обдумывая, следует ли это произносить, и все же произнесла: – Несмотря на твою полную безбожность, иногда ты напоминаешь мне священника, объятого экстазом служения.
– Торквемаду? – Он все еще забавлялся.
– Нет. Скорее, просветителя или, положим, монсеньора Бьенвеню[12].
– Я не настолько милосерден, чтобы не сдать полиции негодяя, утащившего у меня последние подсвечники.
– Конечно. Но ты работаешь с душой, и благодарные клиенты не просто приносят тебе деньги – они говорят тебе искреннее спасибо. Ты это ценишь, верно?
Она предполагала, что Макс закончит разговор тут же или отделается шуткой, но он вдруг ответил вполне серьезно:
– Да. Это важно.
– Но за служением ты забываешь о бренной плоти, выражаясь средневековым языком. – Инга свернула налево, на Виа де Стамперия, утягивая за собой Макса. Улица была скучненькая, даже отвлечься не на что. – Ты забываешь, что вокруг тебя не только твой офис и объекты, с которыми мы работаем, но еще и все остальное. Вот этот город, например. Мороженое.
– Я не люблю мороженое.
– Это ты сейчас так думаешь.
– Инга, я не узнаю тебя. Ты совсем другая.
– Я точно такая же, Макс. Просто я такая, когда не работаю.
– А говорила, что мы сюда по делу… – Он посмотрел вперед. – Почему там толпа?
– Сейчас увидишь, – пообещала ему Инга.
И они вышли к фонтану Треви.
Инга знала, как подвести к нему так, чтобы его не увидеть сразу – а потом ты выходишь сбоку, и фонтан словно разворачивается перед тобой: огромная чаша, плещущая вода, музыка, подсветка и статуи. И кажется, будто кто-то взмахнул волшебной палочкой – и для тебя возникло вот это, здесь и сейчас.
Фонтан Треви – самый большой фонтан Рима, высотой 25,9 м и шириной 19,8 м. Создан в 1732—1762 годах архитектором Никколо Сальви и позже облагорожен Бернини. Примыкает к фасаду палаццо Поли и занимает почти всю площадь. Снабжается водой из ключей, расположенных в 13 км от города. Вода для фонтана поступает по водопроводу Аква Верджине, действующему с I века до н. э.
Вода струилась по фигурам: огромный бог Океан на своей колеснице в виде раковины словно дирижировал каскадами, тритоны и морские коньки исправно тянули ее вперед в застывшем всплеске движения, искусно подсвеченная вода делала бассейн голубым и золотым. Народу вокруг, конечно, было много, но не настолько, чтобы не подойти к бортику и не посмотреть вниз. Макс, увлекая за собой Ингу, подошел и посмотрел – на блики, на пену, на россыпи монет.
– Я знаю, ты не любишь легенды, сказки и суеверия, – сказала Инга, так как Макс не произносил ни слова. – Но тут, извини, придется. Нужно бросить монеты в фонтан. И это обязательно, это ритуал, отказы не принимаются… Подожди, – она остановила Амлинского, уже обреченно доставшего кошелек, – сначала реши, сколько будешь бросать.
– В смысле – какую сумму? – усмехнулся он. – Ну, мне не жалко, могу высыпать всю мелочь…
– Не в этом дело. Здесь магия.
– А! – сказал он непередаваемым тоном. – Магия!
– Именно. Одна монета – это новое возвращение в Рим. Если бросишь две, то у тебя случится романтическая встреча. – Про себя она подумала, что романтическая встреча, может, уже и случилась – с Валерией, вчера. С тех пор Максу несколько раз приходили сообщения, и он читал их с непроницаемым выражением лица. Инга усилием воли заставила себя не думать об этом. – Три – это уже серьезные намерения, свадьба. Это официальные приметы, а неофициальных еще две. Расщедрился на четыре монеты – получил богатство, а вот пять… пять – это если ты хочешь с девушкой расстаться. Не любит бог Океан, когда ему бассейн засоряют, видимо.
Макс подумал немного, подумал, потом открыл кошелек, достал монеты (Инга не увидела, сколько) и собрался кидать, но Инга снова его остановила:
– Не так! Правой рукой через левое плечо.
– Какая акробатика.
Но чужие традиции он уважал, поэтому монетки все-таки бросил. Инга проследила за ними, однако не смогла определить – сколько. Кажется, больше одной, или это сверкнули капли?
– А ты сама? Будешь делать свою магию?
– Я уже попросила у Океана все, что хотела. Раньше, – улыбнулась Инга.
– Наверное, бесполезно спрашивать, что именно.
– Ты же мне не скажешь, сколько бросил монеток.
– Не скажу, – согласился Макс. – Может, потом, и тогда ты тоже выдашь секрет. Договорились?
– Договор скреплен.
Они поулыбались друг другу, и Инга ощутила, как окончательно ушло напряжение, вызванное глупым происшествием с лихачом.
Макс не был встревожен, ей показалось. И по-хорошему, это совершенно не ее дело.
– Тогда пойдем ужинать. Прямо здесь есть прекрасный ресторанчик, вдруг там найдутся места?
То ли бог Океан снизошел и принял Максово подношение, то ли удача сжалилась, но место было, и через некоторое время они сидели, ели: Инга – равиоли с соусом болоньезе, ростбиф и салат, а на сладкое обещали крем-карамель, а Макс – разумеется, мясо в виде монументальных сосисок, приготовленных на гриле, и еще рядом стояла здоровенная тарелка со спагетти, и миска, полная хрустящих картофельных долек, обжаренных в специях. Из вин Макс, почти не глядя, выбрал самое дорогое в меню – «Brunello di Montalcino».
Город еще только начинал ночную возню, когда они вышли из ресторана. Работала gelateria[13] рядом (впрочем, после большой порции горячей еды и крем-карамели на закуску Инга на поглощение мороженого уже не была способна), открывались бары, люди прогуливались, сидели на бортиках фонтана, пили кока-колу. Макс неожиданно сказал:
– Такое чувство, что утро было тысячу лет назад.
– А что мы делали утром?
– Ходили на экскурсию. Кажется. Занятный эффект растягивания времени.
– Все дело в насыщенности событиями.
– Ты это хотела объяснить мне, да? – спросил он. – Как и чем можно наполнить один день и насколько насыщенным он может стать?
– И это тоже.
– Я читал у какого-то классика что-то подобное. У какого – не упомню, но было. Считал, будто сочинитель слегка приукрасил действительность. Хм… – Макс помолчал и сказал: – На сегодня хватит. Мне нужно это переварить. – И после паузы добавил еще: – Я имею в виду сосиски.
Инга засмеялась.
9
Любовь плохо уживается со страхом.
Итак получилось в итоге, что на виллу Боргезе отправились не вчетвером, как планировалось раньше, а ввосьмером.