— Да снижайся же скорее!
Я стряхнула задумчивость и только тут услышала гул двигателя. Слева от нас завис, метрах в пятидесяти, огромный вертолет тусклого болотного цвета. Хотя расстояние и было большим, я буквально кожей ощущала обалделые взгляды летчиков.
— Да снижайся же, скорее в лес, — заорал на меня папа. — Черт побери, уходим!
Как назло, высота была приличной, и я побоялась вместе с папой слишком резко снижаться. Ручки у него маленькие, мог бы и не удержаться. Вертолет не отставал. Наоборот, он все приближался. А когда я снова бросила на него взгляд, кто-то из экипажа начал лихорадочно снимать нас (чем-то похожим на видеокамеру). Наконец мы скрылись между ветвей в густом лесу и опустились на землю. Вертолет еще немного покружил над нами и вроде бы улетел, но ветер время от времени доносил до нас гул двигателя.
— Черт! — продолжал ругаться папа. — Ну только военных нам и не хватало. Что же делать-то? Он ведь караулит нас. Это, Никочка, военный вертолет. Им стало интересно, кто это без двигателя может летать?.. Ч-черт! Они наверняка вызвали уже подкрепление. Как же! Неопознанный летающий объект! Ты понимаешь? Это мы с тобой — НЛО! — продолжал кричать папа.
Откровенно, я пока не очень понимала, что тут страшного.
— Пап, ну давай пойдем пешком по лесу, — предложила я.
— Да как ты не понимаешь? Они видели, где мы приземлились. Они просто прочертят вокруг этой точки окружность — километров на десять. Все оцепят в течение ближайшего часа и не успокоятся, пока не нахтдут нас! А в воздух поднимемся — там нас будут ждать вертолеты.
Я попыталась представить, а что плохого в том, что нас поймают военные. Мы же дети, а не шпионы.
— Да? — совсем взбесился папа. — Ты умеешь летать! ЛЕТАТЬ! И все! Тебя упрячут в лабораторию и, пока не поймут, в чем дело, тебя не выпустят. И, может быть, тебя никогда не выпустят! А я? Кто я? У меня нет официальных родителей. Меня, даже если я прикинусь твоим случайным знакомым, упрячут в детский приемник-распределитель, до тех пор пока не установят моих «настоящих» предков. А этого не произойдет, и я буду расти круглым сиротой при живых жене и дочке! О черт! Ну почему все это — со мной?
Тут мне подумалось, что, может быть, можно лететь среди деревьев. Потихоньку, но это лучше, чем стоять здесь и ждать, пока нас схватят.
Папа ухватился за эту идею, но мы не смогли пролететь и нескольких десятков метров. Ветки так и норовили попасть в глаза или зацепиться за одежду. В таком густом лесу летать было совершенно невозможно.
И тут папа вспомнил о ручье, который мы видели чуть в стороне. Мы бегом рванули в ту сторону. Конечно, папа долго бежать не смог, и мне пришлось подхватить его на руки. Но и это оказался не выход — я быстро устала. Так что дальше до ручья мы то шли быстрым шагом, то плелись. Папа продолжал всю дорогу чертыхаться, что мы не взяли его часы, что он не купил в свое время карту района, хотя ему предлагали, и все в таком же духе.
Наконец показался ручей. Мы вскочили в седла и полетели над поверхностью воды. Выше, ниже, быстрее, медленнее из-за бесчисленных поворотов вправо, влево. Вот это была гонка! Куда там всем компьютерным игрушкам! Сначала все было тихо. Но потом нам несколько раз пришлось прятаться из-за внезапно появлявшихся вертолетов. Папа оказался прав — нас решили поймать.
И все же мы чуть не попались. Ручей делал очередной изгиб, и мы прямо налетели на двух солдат. Те спокойно набирали воды в котелки, когда мы на высоте метров полутора от поверхности воды пронеслись мимо них. Конечно, скорость у нас была небольшая, как у велосипедиста, но и это казалось мне очень приличной скоростью, чтобы лавировать среди ветвей.
— Пронесло, — подал голос папа, — хоть стрелять не стали.
Мы пролетели еще с километр, когда впереди показался сосновый бор.
— Ну-ка, сверни, — скомандовал папа.
Здесь лететь оказалось удобнее — можно было не бояться веток. Я лавировала между стволов, а папа выбирал общее направление. Незаметно стали сгущаться сумерки. Погоня шла уже несколько часов. Я очень хотела есть, да и папа наверняка тоже. Но хорошо хоть пока молчал.
Я уже давно перестала соображать, в какую сторону мы летим. Папа, наверное, тоже. Поэтому, когда мы заметили группу людей, я, уже вконец обессилев, приземлилась.
— Ты что делаешь? — забеспокоился папа.
— Не знаю, я хочу отдохнуть, я не могу больше, — равнодушно ответила я. Даже если они нас сейчас схватят, ну и пусть. Я больше не могу убегать (или улетать?). И с этими словами я растянулась прямо на хвое. Папа сразу же спрятался в кустах, следя за солдатами, а потом со светящимися от радости глазами подполз ко мне:
— Ура! Наши победили! Мы подлетели к ним с внешней стороны кольца! Они караулят нас совсем с другой стороны. Ну, повезло так повезло. Точно говорят, дуракам везет. Неужели те не сообщили? Поэтому давай сматываться, пока они не догадались позвать спецов с детекторами идентификации массы и тепла.
— А что это такое? — лениво спросила я, сделав вид, что мне интересны папины слова.
— Детекторы — это такая штука, что они нас и ночью найдут еще проще, чем днем. Странно только, что они сразу не поступили так. Но гадать не будем. Видимо, нам повезло. А теперь полетели. Ну, Никочка, я понимаю, что тяжело…
Но я выпросила еще несколько минут.
— Хорошо, — внезапно согласился папа и повернулся на бок, чтобы посмотреть мне в глаза. — Давай, кстати, обсудим одну вещь. Если вдруг нас все же поймают, или мы разлучимся случайно и нам надо будет найти друг друга, расспрашивая взрослых, или еще что… Я говорю — если! Так вот, я твой младший брат — Володя. Черт! Владимир Владимирович? Нет, нехорошо, — папа уставился в небо, словно там мог найти ответ на взволновавшую его проблему.
После некоторого раздумья он сказал:
— А почему бы и нет? Владимир Владимирович — звучит! Хорошо, останусь Володей. Поняла? Ничего не выдумывай. Так, а сколько мне лет, кстати, по виду?
— Лет пять-шесть, — промолвила я, поднимаясь на ноги. — Ладно, полетели!
Мы мгновенно прятались, лишь только в воздухе слышалось приближение вертолетов. Но это происходило все реже и реже. А когда окончательно стемнело, я осторожно поднялась в небо и полетела над верхушками деревьев. Вдали, там, откуда мы вырвались, видны были мигающие огни вертолетов. А вскоре пропали и они. Я поднялась еще выше, чтобы сориентироваться, и чуть погодя мы уже летели домой.
Белозеро показалось где-то за полночь. Папа давно спал, уронив головенку на руль. Я тихо радовалась, так как, спящий, он совсем не мешал лететь.
Дед Кузя ждал на крыльце. Завидя нас, он сильно обрадовался. Бережно подхватил на руки так и не проснувшегося папу и понес в дом.
Я же бессильно опустилась на ступени, положив тяжелые руки на колени. Дед Кузя вышел и присел рядом:
— Что, не помог лешак-то?
— Нет, дедушка, не помог, — я немного помолчала и добавила: — А за нами вертолеты гонялись.
— Ух ты, а я-то думаю, чего это вы так припозднились, — начал было крестный.
Но последнее, что я помнила, как стала вдруг падать, а крестный подхватил меня и понес в дом, как перед этим папу…
Глава VIIIЗахват
Сквозь сон показалось, что рядом бубнит дед Кузя. Открыв глаза, я убедилась, что это явь, — он сидел на краю кровати и поглаживал меня поверх одеяла:
— Пора вставать, крестница. А то тут такие дела. Давай-ка буди своего отца. Ишь, дрыхнет без задних ног.
Я, позевывая, подошла к папе. Он спал, разметавшись во сне, поперек кровати в совершенно немыслимой позе. Ощутив тряску, он было захныкал, но все же открыл недовольно глаза:
— Который час?
Потом вдруг папины зрачки расширились, и он застонал:
— О, дьявол! Это не сон!
Однако крестный не дал нам разлеживаться:
— Ну-ка, подъем! Я, что ли, вас спасать буду?
Лишь только услышав это, папа мгновенно подскочил на кровати.
— От кого?
— От властей. От кого еще? С утречка я пошел корове — то открывать калитку, да и столкнулся нос к носу с участковым. Так он все интересовался умеющими летать девочками, — крестный помолчал, загадочно закатив глаза. — А еще он фотку одну мне под нос совал… цветную… Так вы там оба сняты… на фоне неба… И видно так хорошо… А ты, Тимофеич, совсем славно получился… Только сопли из-за ветра забыл, видать, утереть.
Папа кинулся с кулаками на крестного, но поскольку в это время он только что впрыгнул в штанины брюк, не успев их подтянуть, то оказался на полу и стал молотить кулачками по полу: щшшштшт
— Ну когда это закончится? Когда?.. А-а-а…
Я укоризненно покачала головой крестному и пошла утешать папу. Но он откинул мою руку и стал сам неуклюже подниматься.
— Да ладно, ладно. Я спокоен! Надо собраться и покинуть деревню. Вот позавтракаем и улетим к лешему.
Однако чай еще не был допит, как на улице послышался странный гул. Мы подбежали к окну и увидели словно кадры из фильмов про войну.
Напротив наших ворот остановились два зеленых грузовика. И из их кузовов вовсю выпрыгивали, как чертики из табакерки, солдаты. Те, что уже выпрыгнули, забегали к нам во двор и окружали дом. Все они держали в руках автоматы. Ух, как я испугалась!
— Все! Улетели! — обреченно сполз на лавку папа.
— Кто? — на всякий случай уточнил дед Кузя.
— Кто, кто! Мы не улетели, а эти прилетели!.. Да какая разница? Смысла нет теперь в воздух подниматься. Эти не отстанут. Часом раньше, часом позже — все равно выловят. Как бабочек — сачком.
Меня аж передернуло от представившейся картины. Мы летим на метле, а нас ловят гигантским сачком. И тут он спохватился:
— Ника, прикинемся дурачками. Знать ничего не знаю, ведать не ведаю. Метлу нашли в лесу. Сели, а она возьми и полети. Я — твой младший брат.
Потом подумал и добавил:
— Двоюродный.
А больше он ничего сказать не успел. Дверь резко распахнулась, и в горницу ввалились сразу несколько военных.