И в тот же миг, но не по своей воле, я оказалась на поляне перед пещерой. Рядом со мной стояла Анна Карповна, а на моем плече появился Кузнечик, тряся головой, словно ему в ухо попала вода.
Ох! Я перевела дух от облегчения, что можно забыть про этот кошмар. И вдруг меня словно током ударило! Там ведь остались папа и крестный! Я закричала от страха и снова перенеслась в пещеру.
Папа и крестный оставались неподвижными. Но теперь ужас и страх метался под сводами пещеры! Хранитель как раз подтягивал одного из ученых к себе. У него не открылся рот, а просто обозначилась дыра в теле, куда он явно намеревался отправить жертву, и от этого вид Хранителя стал еще ужаснее.
Я же продолжала кричать, глядя на этот кошмар. Чудовище повернулось ко мне, и снова в моей голове раздался трубный голос:
— Зачем ты вернулась? Ведь все решено! Или ты хочешь предложить мне свою жизнь в обмен на жизнь твоих родных, словно героиня ваших смешных сказаний? Так знай, мне не нужна твоя жизнь.
Я растерялась. И действительно, хотя я и вернулась в пещеру, но не знала, что мне сделать, чтобы спасти все эти жизни. Меня затрясло от бессилия, незнания и страха. Есть ли хоть кто-то на свете, кто научил бы меня, как быть?
И тут я услышала за спиной голос запыхавшейся Анны Карповны:
— Ты неискренен, Хранитель! За время долгого сна ты, наверное, забыл, что не бывает в мире ничего окончательного и решенного! Ты не можешь лишить ее возможности выбора.
— Что за чушь ты несешь, лесная отшельница? — загрохотал Хранитель, явно сердясь. — Выбор — это мираж, созданный судьбою в утешение слабым и глупым. Почему ты хочешь сделать маленькую ведьму слабой? Она уйдет из пещеры, злясь на меня, и пусть я даже стану для нее самым лютым врагом, но в душе у нее не будет сомнений: а правильный ли она сделала выбор? Потому что выбор никогда не может быть верным! Всегда приходится от чего-то отказываться! Так почему ты искушаешь ее?
— Это ты глуп, Хранитель! — возразила моя наставница, бесстрашно приблизясь к чудовищу. — Выбор происходит не между большим и меньшим, выбор — это возможность для человека оставаться человеком.
— Она колдунья!
— Она человек! Не лишай ее этой судьбы! — взмолилась моя наставница.
Хранитель надолго задумался, отложив в сторону несчастного бородача. Все это время я стояла, боясь пошевелиться и надеясь, что Карповна что-нибудь сумеет придумать и выручит отсюда нас всех. Но, кажется, мои надежды не оправдывались.
— Что ж! Раз вы не хотите прислушаться к голосу разума! — Мне показалось, что Хранитель вдруг подмигнул одним глазом, но, наверное, это только показалось. — Хорошо! Итак, Ника! Выбирай! У тебя есть первая возможность: покинуть мою пещеру вместе со своей наставницей и Кузнечиком. При этом ты, как я успел понять, станешь через несколько лет одной из самых могущественных колдуний. И у тебя есть другая возможность: сохранить жизни не только отца и крестного, но и всех этих людишек! Но!.. Нет, нет! Не торопись, я же сказал уже — твоя жизнь мне не нужна. Это слишком легко. Нет! Просто в обмен на жизнь этих людишек я отбираю всю твою волшебную силу вместе с браслетом моего старого знакомца Аш-Ура. И ты окажешься на поверхности обычным ребенком. И НИКОГДА, ты слышишь, никогда не станешь тем, кем могла бы стать! Можешь думать сколько угодно — я не тороплю.
И Хранитель замер, подтверждая свои слова. А мне захотелось плакать…
Вот и все! Игра кончилась! Это была всего лишь сказка! У которой оказался такой печальный конец! И все же я не могла никак поверить в случившееся. Неужели мне и вправду придется отказаться от моих полетов? От путешествий в любые уголки Земли? И даже от звезд?
Не в силах сдержаться, я опустилась на каменистый пол пещеры и зарыдала. Но слезы не приносили облегчения, а самое главное — ответа. Я очень любила папу и крестного и, конечно, не могла и помыслить, чтобы оставить их здесь на съедение этому чудищу. Но и отказаться самой от своей новой жизни я не могла! НЕ МОГЛА!
Проклятая старуха! Прав был Хранитель! Я не могу сделать выбор! Ну почему — я? Помогите же мне кто-нибудь!
А может быть, это все понарошку? Может, Хранитель меня просто пугает? А потом возьмет да и отпустит всех? Но нет. Так могла подумать прежняя Ника, а теперешняя понимала, что все происходит взаправду!
Тут до меня дошло: если я и спасу папу от смерти, то, перестав быть ведьмой и лишившись браслета Аш-Ура, не смогу сделать его взрослым. А в таком виде он не сможет вернуться к маме!
0-о-ой! Пусть бы я уж лучше вообще ничего не знала, и не было бы со мною ничего, чем вот так мучиться!
Я даже закрыла глаза, а вдруг получится вернуться в начало лета? Я бы пошла вместе с Лизкой на заимку лесника и не поссорилась бы с ней, и не заблудилась бы в лесу! И ничего бы не знала! Но нет! Открыв один глаз, я увидела ненавистную мне пещеру.
Глава XXV Ну не знаю я!
И тут моей щеки коснулась невесомая лапка Кузнечика:
— Ма! Мы серьезно влипли, да? Я могу чем-нибудь помочь?
Я вытерла слезы и ответила:
— Нет, Кузнечик! Теперь мне никто не сможет помочь.
Удивительно, вместе со слезами из меня ушло и все плохое, что всколыхнулось в душе. И наступила пустота! Какое-то усталое равнодушие овладело мной, когда я подходила к Хранителю.
«Да пропадите вы пропадом со своими колдовскими играми! От чего еще мне придется отказываться потом, когда я стану настоящей ведьмой, если уже сейчас мне приходится так тяжело?»
— Я решила, — прознесла я каким-то чужим голосом, но сил удивляться этому не было, — я не хочу быть колдуньей, только отпусти всех!
«Ничего, папа, мы еще поборемся! В конце концов, у нас есть драгоценные камни. Мы их продадим и поедем в Норвегию. Как-нибудь да найдем Одинокий утес в Туманном фьорде. А уж если один раз прошли Подземелье, то и второй уж как-нибудь пройдем!»
Хранитель вдруг вытянул свои лапы, схватил меня и притянул поближе к себе, уставившись глазами мне прямо в лоб. Кузнечик от неожиданного рывка свалился с моего плеча и бежал к нам с воплем:
— Нет! Не смей…
Я подумала еще: «Странно, что я не испытываю омерзения от прикосновения его гнусных лап», но тут же перестала удивляться и этому, зато в голове вдруг зашумело, и я стала проваливаться в невесть откуда возникший водоворот, только почему-то — из искр. Может быть, правильнее было бы сказать — искроворот?..
Глава XXVI Лето кончилось
Остановись, Хранитель! — вдруг ворвался в мое сознание голос Карповны. — Ну в чем еще дело? — недовольно произнесло чудовище. — Я не успел с тобой познакомиться, а ты уже дважды рушишь мои намерения. Что тебе еще от меня надо? Уйди с миром.
— Ответь мне на три вопроса.
— Ну хорошо, давай твои вопросы, — согласился Хранитель.
— Первый: большее — лучше, чем меньшее?
— Конечно.
— Второй: если у тебя в руках меньшее, а я тебе предложу большее, ты пойдешь на такой обмен?
— Конечно. А можно встречный вопрос: что ты мне можешь предложить?
Я слушала эту странную беседу, очнувшись от чар Хранителя, и тихонько бесилась. Сейчас бы все уже кончилось, а эта дурацкая старуха опять вышла со своими бреднями.
— Нет, подожди, — не успокаивалась ведьма, — мой третий вопрос: кто лучше — Ника, совсем еще неопытная ведьма с нераскрывшимися способностями, или я?
— Нет! — взревел Хранитель. — Ты обманула меня. Я не буду отвечать на твой вопрос! Уходи!
— Нет! Ты обязан мне ответить! Или ты забыл Заповеди?
— Ты решила подловить меня! Так знай, что я согласен на твой новый обмен, но поскольку происходит изменение сделки с твоей стороны, то и я могу внести новый пункт. Разве не так, о, хитрейшая колдунья? Так вот, ты не просто отдашь мне свои колдовские силы. Ты останешься здесь со мной. Навсегда!
Карповна вскинула резко голову, будто хотела рассмотреть что-то на сводах пещеры, но при этом закрыла глаза. Затем шумно выдохнула и снова взглянула на нас:
— Отпусти девочку! Я согласна!
И в тот же миг я снова оказалась перед пещерой. Рядом упал папа, не удержавшийся на ногах. Крестный озирался вокруг с недоумением:
— Уже все, что ли? Искупались? А Карповна где?
— Нету больше Карповны, — уже второй раз в этот день я услышала, как Кузнечик говорит серьезно, без обычного своего кривляния.
Папа и крестный с удивлением посмотрели на него, затем на меня, но я ничего не стала объяснять, а просто перенесла нас на ведьмин двор. На поляне остались ученые, они бестолково бродили меж разбросанного оборудования, искренне не понимая, как оказались в столь глухих местах. Нас они так и не увидели. Но я была не в силах заниматься ими. Ничего, сами выберутся, не маленькие.
Я тут же направилась в сарай, где ждали, когда их угостят сеном, три беленькие козочки, и позвала к себе крестного:
— Деда, возьми их с собой. Отвяжи пока и ворота не забудь закрыть.
А сама поднялась на сеновал, чтобы убрать оттуда оставшиеся шкуры и одеяла с подушками. Перенесла за три секунды все это в дом и закрыла чердачное окно, через которое так здорово было смотреть на звезды. А потом упала на сено и снова заплакала…
…Когда я, успокоившись, появилась во дворе, крестный сидел на крыльце и курил, рядом с ним, по бокам, примостились папа и Кузнечик, тоже куривший! Дед Кузя сумел исхитриться и сделать ему маленькую такую самокрутку, что ли, я не знаю, как правильно это называется. И так они сидели все и дымили.
Я молча прошла в дом и стала прибираться. Внутри печи еще томился горшок с утренней кашей. Я выставила его на стол и закрыла печной лаз. Поправила занавески на окнах. Затем полезла в сундук. Там сверху покоился сундучок с книгой. Я вытащила его и, не открывая, отнесла ко входу.
Кот убежал куда-то еще с утра, но искать его не было смысла. Ничего, он привык шастать по лесу — не пропадет. А если надо — так в двери есть маленькая дырка для него. Только вряд ли он останется тут жить.